Александр Солженицын. Портрет без ретуши - Томаш Ржезач

«Штрафные роты стали цементом фундамента сталинградской победы», – заявляет он.

Однако рассмотрим проблему подробнее.

Может быть, капитан Красной Армии Александр Исаевич Солженицын не знает, что штрафные роты были вооружены лишь легким оружием, а отнюдь не автоматами? Как же с карабинами они могли прорвать фронт отборных немецких частей? Или немецкая армия была так слаба, что на нее стоило только ногой топнуть? Или, может быть, Солженицын не знает того, что содержится во всей исторической литературе, а именно что основные силы нацистов на равнинах между Волгой и Доном были разбиты могучим ударом артиллерии и бронетанковых войск? Город Сталинград отстояли не штрафные роты, а 62-я гвардейская армия под командованием генерала Чуйкова. Это известно всему миру. Это факты, которые трудно опровергнуть. Солженицыну эта фальсификация понадобилась для своей схемы, чтобы доказать, что Советский Союз – полицейское государство и положительной силой в нем являются лишь те люди, которые попали в заключение.

Вот еще один пример, свидетельствующий о мошенническом подходе при описании исторических фактов.

Солженицын утверждает, что в городке Бузулук находилось тридцать тысяч интернированных чехословаков.

Это может произвести впечатление. Если пренебречь исторической правдой. Так, из Бузулука в начале 1943 года выступил первый самостоятельный чехословацкий батальон под командованием подполковника Людвика Свободы (будущего Президента ЧССР). Об истории этого батальона написаны обширные исследования и художественные произведения. Наиболее солидным из них по сей день остается книга Людвика Свободы «Из Бузулука до Праги». Этот батальон численностью почти в 1500 человек по просьбе воинов был впервые введен в бой на советско-германском фронте в деревне Соколово в тот момент, когда назревал кризис под Харьковом. После соколовской битвы командующий батальоном был награжден высшей советской наградой – орденом Ленина, а один из командиров рот – капитан Отакар Ярош – посмертно, первым среди иностранных граждан в истории СССР, был удостоен звания Героя Советского Союза.

Многие чехословацкие солдаты и офицеры получили советские ордена и медали. Разве дают награды интернированным? Конечно же, нет.

Солженицын ведет очень простую и – не побоимся сказать – подлую игру. Кто на Западе будет проверять, что произошло более тридцати лет назад в далеком городке Бузулуке? А Солженицын сделал здесь ставку на свой престиж человека «сведущего», «компетентного». Однако схема опять разваливается – исторические факты не совпадают с тем, что сообщает А. И. Солженицын.

Очень неприятно читать страницы, посвященные Бершадеру, так как автор, позабыв об элементарных рамках приличия и о своем долге уважения к читателю, развязно рисует гнусную и грязную картину изнасилования девушки.

Солженицын описывает «еврея Бершадера», изображая его весьма грязным, омерзительным человеком, и русскую девушку, которую он «испортил».

«Прототипом образа Бершадера в „Архипелаге ГУЛаг“ является преподаватель Бершадский из ростовской школы им. Малевича. Я никогда не мог понять, почему Солженицын так его ненавидит. Бершадский, несмотря на то что Солженицын допустил антисемитский выпад против Кагана, вел себя по отношению к нему исключительно доброжелательно, он оставил его в школе, хотя должен был исключить. Все ученики школы им. Малевича любили Бершадского. Мы знали, что он любит учительницу химии и биологии Корсаевскую. И все мы переживали за их отношения. Корсаевская была очень красива. А Бершадский был неизлечимо болен туберкулезом. Она стала его женой. Когда он умер, Корсаевская пережила его только на один год. Через год она повесилась – не могла жить без любимого человека. А Солженицын… Да как же так можно?..»

В самом деле, это вопрос, который не требует ответа. Но в нем видна вся литературная техника Александра Исаевича Солженицына. Точно так, как в школе им. Малевича он доносил учителям на своих друзей (прежде всего на Лидию Ежерец и К. С. Симоняна), клеветал на близких людей вовремя следствия, выдал лагерной администрации в Экибастузе своих товарищей по заключению (из ОУН), пытался выставить перед советской общественностью Илью Эренбурга и Константина Паустовского как подозрительных авторов собственных биографий, так сегодня он пытается «продать» Советский Союз – свою родину. Как не вспомнить слова из «Тихого Дона» знаменитого Михаила Шолохова: «Служишь нашим и вашим? Кто больше даст? Эх ты!..»

Парижское издательство «ИМКА-ПРЕСС» опубликовало произведение Солженицына «Бодался теленок с дубом» с подзаголовком «Очерк литературной жизни». Это его литературные мемуары.

В свои неполные шестьдесят лет, то есть в возрасте для прозаика наиболее плодотворном, он ушел в воспоминания. (Хотя в свое время он попытался упрекнуть людей гораздо более значительных, Паустовского и Эренбурга, в том, что они написали мемуары.) Здесь он уже обливает грязью Александра Трифоновича Твардовского, который пробивал его наиболее удачную работу – «Один день Ивана Денисовича». Он рисует Твардовского трусливым, мягким и податливым человеком. А про журнал «Новый мир», где был опубликован «Один день Ивана Денисовича», говорит, что он «умер с согнутой спиной».

Образ «великана» исчез. Остался лишь озлобленный, истеричный, нервно жестикулирующий Александр Исаевич Солженицын. А его ведь можно хорошо использовать в целях идеологической диверсии против социалистических стран. «Рыцари» девиза «Lieber tot als rot» и Александр Солженицын давно искали друг друга и наконец встретились.

Все, что Александр Исаевич Солженицын когда-либо написал, и все, что опубликовали на Западе, убедительно подтверждает, что он получил Нобелевскую премию за антисоветский характер своих работ. Не за художественные достоинства и высокий литературный стиль своих «сочинений», решительно нет. Как объяснить подобное политическое злоупотребление, подлинную девальвацию и унижение высшего достоинства этой литературной премии – дело тех, кто принял решение о ее приcвоении. Дело их собственной совести.

«Архипелаг ГУЛаг» и «Бодался теленок с дубом» со всей очевидностью раскрывают цели и литературную манеру Александра Солженицына. По его твердому убеждению, в литературе и политике нашего времени должна остаться лишь одна светлая личность, а именно – сам Солженицын. Любой ценой!..

Глава X. В роли пророка

Литературный самодержец

«Был я раньше человек слабый и плохой. А теперь в меня вошел Бог, сделал меня своим пророком и укрепил меня. Он действует через меня».

Эти слова Александра Солженицына слышали не только чешские эмигранты во время бесед у доктора Голуба в Цюрихе, они прозвучали в той или иной форме и в западной печати, и по радио, и по телевидению.

Итак, появляется на свет божий новая модель: Пророк. Вернее, Солженицын в роли Пророка.

Однако почему господь бог снизошел к Солженицыну лишь в Швейцарии? – вправе спросить читатель. В этой удивительной демократической стране нет нужды в новом пророке, где превосходно чувствуют себя евангелические пасторы, католические священники и даже буддистские монахи из Тибета, где процветает «свобода» печати