100 великих криминальных историй - Михаил Кубеев

Константин Николаевич потребовал от Шувалова провести срочное расследование и ежедневно докладывать, но никакой огласки. Это не семейная, это государственная тайна. В Третье отделение были вызваны врач, придворные дамы, камердинеры. Все они как один отрицали свое участие в краже, клялись, божились всеми святыми. Их на время оставили в покое, но потребовали подписи о неразглашении случившегося. Ограненные бриллианты были дорогими. Такие приобрести могли только очень состоятельные люди. Если вор их вырвал, то надеялся как-то сбыть. Шувалов потребовал от полицейских пройти по всем комиссионным магазинам, посетить ломбарды, ювелиров и прочих торговцев антикварными изделиями. И найти императорские бриллианты.

Дворец великого князя Николая Константиновича на берегу Сырдарьи. Фото С.М. Прокудина-Горского

Задача была непростая. Никто не видел эти драгоценные камни, показали только оставшиеся в окладе. Но полицейские понимали, что за ходом расследования будут строго следить из императорского дома. На кон была поставлена честь и достоинство руководителя полиции, графа Шувалова. Сотрудники третьего отделения сбились с ног, обошли весь Петербург. Поиски продолжались днем и ночью, и их усилия не пропали даром – в одном из ломбардов агенты обнаружили несколько бриллиантов, заложенных неким военным. Найденные бриллианты приложили к иконе – все совпало. Но полицейские не спешили докладывать великому князю. Важно было найти самого вора. Военный? Кто он, из какого полка? В ломбарде показали записи в книгах. Сдавал бриллианты капитан Евгений Ворхоповский. Как установили сотрудники третьего отделения, он был адъютантом Николая Константиновича, старшего сына великого князя.

Ворхоповскому пригрозили серьезным наказанием, если он не расскажет все правду, от кого получил драгоценные камни. И Ворхоповский, который вначале все отрицал, при появлении перед ним графа Шувалов признался в содеянном. Сам он не крал, не выдирал бриллианты из оклада. Он даже не знал, откуда они. Их передал ему Николай Константинович и просил срочно отправиться с ними в Париж, чтобы там реализовать. Но Ворхоповский не уехал в Париж…

Признание капитана раскрывало всю подоплеку пропаж как в Зимнем дворце, так и во Мраморном. Итак, получалось, что старший сын великого князя Николай осмелился красть в собственной семье? Это он без спроса взял изумрудные серьги, это он стащил ювелирные изделия у государыни императрицы. Это он вырвал из иконы бриллианты. Граф Шувалов известил великого князя Константина Николаевича о необходимости встретиться с ним.

Разговор состоялся с глазу на глаз. Шувалов доложил, что бриллианты найдены. Также найден и человек, который пытался их сбыть. Это капитан Ворпоховский, он во всем сознался. Однако из дворца их вынес… молодой великий князь Николай Константинович. Ворхоповский рассказал также о любовной связи Николая Константиновича с приезжей американской девицей легкого поведения Фанни Лир, на содержание которой тратились сумасшедшие суммы…

Это сообщение так потрясло великого князя, что у него едва не случился удар. Он не поверил Шувалову. Не мог его сын, его надежда, лучший выпускник Академии Генерального штаба, тридцатичетырехлетний полковник, получивший боевое крещение, совершить такое! Великий князь метал громы и молнии. Он тут же вызвал своего сына. И сразу спросил его, не брал ли он драгоценности у государыни Марии Александровны и не вырывал ли бриллианты из оклада иконы. Сын ответил ему твердо и недвусмысленно: нет, это все клевета!

Шувалов, понимая, что на его голову могут свалиться самые разные обвинения, которые он не заслужил, отправился прямо к императору. У него было неотложное дело государственной важности. Александр II сразу его принял. Шувалов подробно изложил суть дела. Государь чуть не потерял дар речи. Его крестник – вор и богохульник? Он потребовал личного свидания с великим князем и его сыном. Встреча произошла. Точного ответа сына великого князя никто не знает. По одним источникам, он признался, по другим – все отрицал, несмотря на явные улики. Но его оправданиям никто уже не верил. Все поняли, что ценности из дворцов выносил Николай.

Итак, бриллианты отыскались, виновник их пропажи был установлен. Николая Константиновича на закрытом семейном совете признали сумасшедшим. Там же категорически осудили его связь с порочной американкой. Вспомнили, что с ней он ездил в Европу, шиковал там, делал ей ценные подарки. Именно ради нее он пошел на преступление. Там же постановили – выслать американку из России без права возвращения. А как наказать самого Николая Константиновича? Отныне и вечно было запрещено упоминать его имя. Он лишался всех наград и званий. Он навечно высылался из Петербурга. По указанию императора молодого великого князя «в связи с болезненным состоянием» сослали сначала в Крым, затем в Оренбург, где он женился на дочери полицмейстера, потом переехал в Ташкент. Там он и оставался до конца своих дней – много способствовал развитию города, построил первый кинотеатр, занимался прокладкой оросительных каналов, способствовал разведению хлопка. О его прошлом проступке никто больше не вспоминал. Умер в 1918 году от воспаления легких.

В 1871 году молодой московский купец Клавдий Филиппович Еремеев, обладавший состоянием в 150 тысяч рублей, познакомился с известными дворянами, которые решили воспользоваться его тягой к спиртному и упоить до смерти. Попойки за счет Еремеева в разных ресторанах продолжались почти каждый день. И чуть ли не каждый день Еремеев под диктовку подписывал векселя, выдавал другие финансовые документы. В конце концов он разорился и умер от белой горячки. Его обнищавшая жена подала заявление в полицию. С этого момента под расследование попали лица, которые организовали сообщество мошенников, романтически названное ими «Клуб червонных валетов».

Одним из заправил клуба был молодой энергичный сотрудник Московского страхового общества, сын генерала артиллерии, коллежский регистратор Павел Карлович Шпейер. Он был молод, хорош собой, одевался по моде, его бумажник всегда был набит сотенными купюрами. Рассказывали, что любовь к деньгам он обрел еще во время службы в одном провинциальном банке, который почему-то лопнул, а вся небольшая его наличность странным образом оказалась в бумажнике Шпейера, с которой он прибыл в Москву.

Как бы там ни было, Павел, по натуре игрок, нередко садился за стол, покрытый зеленым сукном. Он умел незаметно менять колоды, угадывал ходы партнера и часто выигрывал. У него было чутье на богатых людей. Павел легко знакомился с ними, предлагал выгодные финансовые операции по продаже особняков, винокуренных заводов, торговал чужими лошадьми, каретами, подделывал векселя и жил припеваючи. Вокруг него собралась группа похожих на него людей, которые со смехом называли себя новыми мошенниками.

Однажды после особенно солидного застолья, устроенного в 1867 году молодым купцом Иннокентием Симоновым в его доме на Маросейке (этот дом помимо всего прочего служил для богатых подпольным увеселительным заведением, или борделем), они назвали свое сообщество «Клуб червонных валетов». Название было взято из книги популярного в те годы французского писателя Понсона дю Террая «Похождение Рокамболя», про благородного французского авантюриста. Идея клуба захватила молодых людей, и они стали думать о деле, которое принесло бы им деньги и славу. Тут им и попался купец Еремеев, потом нашли еще одного купца из Тульской губернии Александра Алексеевича Протопопова, который думал, как раздобыть денег в Москве, чтобы поправить свое разорившееся имение.