Тату с координатами - Сергей Самаров

– Наши химики проехали до конца последней улицы. Ничего не нашли. Я подсказал Орешкину про твоего младшего сержанта. Капитан попробует использовать опыт военной разведки.

– А мы? – поинтересовался я.

– Ну, хотя бы задержать генерала ты, старлей, не отказываешься?

– Лично ему руки за спину заверну. Так удобнее будет в БМП заходить. На его внедорожнике я сам поеду, – я показал майору ключи со значком «Тойоты» на брелке. – Могу и вас подвезти…

– Договорились, – согласился Николаев. – Значит, будем выдвигаться в глубину ущелья. До пещер, как я говорил, пятнадцать километров.

– А вся длина ущелья?

– Двадцать два с половиной километра. Дальше – вертикальная неприступная стена. Через нее можно только на вертолете перелететь…

– Кстати, о вертолете… – напомнил о себе майор Рудаковский. – Я уже больше суток летаю с одной операции на другую. Я еще нужен?

Николаев посмотрел на меня. Я отрицательно покачал головой.

– Можете быть свободны, Игорь Евгеньевич. Благодарю вас за содействие.

– Хоп! Я полетел на базу… Отключаюсь от связи. Если что-то срочно понадобится, обращайтесь через майора Абдусалямова.

– Удачи, товарищ майор. Спасибо… – сказал я.

– Не за что… – Последняя фраза была уже затухающей. Ее Рудаковский говорил, одновременно снимая шлем, чтобы надеть свой, привычный, для связи внутри экипажа и с диспетчером…

* * *

Пятнадцать километров только майору Николаеву казались дистанцией, достойной уважения. Для меня же и солдат взвода это была разминочная, по сути дела, дистанция. Иногда нам удавалось такую дистанцию ползком преодолевать, и даже по открытой местности, оставаясь при этом почти невидимками. И потому мы вступили в нее, не задумываясь. И шли достаточно быстро. Так быстро, что вскоре ведущий нашей группы старший сержант Тихомиров сообщил:

– Товарищ старший лейтенант, мы уже почти нагнали банду. Последние из бандитов только что свернули за ближайший поворот. До них метров восемьдесят, не больше.

– Больше! – не согласился сержант Занадворов, идущий следом за Тихомировым. – Я их в дальномер рассмотрел. Девяносто один метр. Девять метров ошибка. При стрельбе с дальней дистанции пуля имеет возможность на девяти метрах «загулять» в сторону.

– Мы не на дальней дистанции. На нашей дистанции это решающей роли не играет, – не позволил я развиться спору. – И не девять метров, а семь, потому что ты на два метра от Тихомирова отстал.

– Притормозим, – прохрипел майор Николаев.

Он поддерживал темп на одном усилии воли. В мышцах сила, видимо, еще была, но дыхания майору откровенно не хватало, и Николай Николаевич жадно глотал воздух раскрытым ртом. Но я не заострял на этом внимание, считая, что, когда дыхание совсем остановит старшего следователя ФСБ, он сообщит об этом сам. Но подготовленность своих солдат я желал майору продемонстрировать. И это получилось. Я не готов был голословно утверждать, что мой взвод подготовлен лучше отряда спецназа ФСБ. Для такого утверждения следовало два подразделения рядом запустить. Не знаю, как в отношении чего-то другого, но, по крайней мере, в умении передвигаться мой взвод никому не уступил бы.

– Тихомиров, притормози… – приказал я.

Старший сержант не остановился полностью, но темп сбавил резко, более, чем вдвое. Но мы прошли уже, согласно моим ощущениям, около двенадцати километров. Может быть, немного меньше. Я подумал даже, что майор Николаев сможет дотянуть до конца маршрута на силе воли. Характер у него, видимо, был. И это вызывало уважение.

Когда мы дошли до поворота, я заглянул в монитор планшетника. Впереди был длинный прямой участок. Предполагая, что генеральская банда не успела его миновать, я дал команду к полной остановке. А сам с биноклем ползком выбрался за поворот.

Бинокль показал мне, что бандиты разделились на две неравные группы. Одна, из восьми человек, оторвалась от второй, отстающей, метров на сорок. Видимо, в той группе шли спортсмены. Вторая группа из четырех человек отстала и растянулась. С помощью бинокля я попытался найти в отставшей группе человека с генеральскими лампасами, но не нашел. Все четверо были бородатыми мужиками лет около сорока. Но это могло оказаться обманчивым впечатлением, поскольку представители кавказских народов седеть начинают рано, часто уже после двадцати лет. Многие в этом же возрасте или лет через десять начинают и лысеть.

Я ни разу не видел в лицо генерала Рамазанова. Но из четверых отставших ни один в моем представлении на генерала не походил.

Тогда я стал внимательнее осматривать людей из передовой группы. И, к своему удивлению, обнаружил, что генерал идет ведущим и даже задает достаточно высокий для неподготовленных ходоков темп. Его физическая форма была совсем не такой уж плохой, как недавно пытался убедить меня второй пилот вертолета «Ми-8».

– Что там, Геннадий Васильевич? – спросил майор Николаев, прислонившийся спиной к камню и так отдыхающий. Отдыхать его тоже не учили. Посмотрел бы, как делают солдаты, которые устали гораздо меньше майора. Они легли на землю, уже прогретую солнцем, и раскинули руки и ноги. Для восстановления сил это наилучшая поза.

– Генеральская банда разделилась. Восемь человек во главе с генералом ушли вперед, четверо отстали и еле-еле ноги волокут. Занадворов, можешь пару последних оставить лежать. Мы подойдем, тогда и унесем их, если понадобится, с тропы. Да тут и тропы-то нет.

– А если хватятся? – настороженно спросил Николаев, коротко глянув на внушительный глушитель винтовки сержанта и сообразив, что выстрела с таким глушителем слышно не будет совсем.

– Подумают, что просто темпа не выдержали и легли, отдыхают. Стрелять мы право имеем. Бандиты при оружии. Они уничтожили нашу машину с людьми. Кстати, вторым за лидером среди отставших идет гранатометчик. Его тоже можно остановить…

– Понял, товарищ старший лейтенант. Работаю, – легко согласился сержант Занадворов и двинулся к повороту. Но за сам поворот он не вышел, а выполз с уже подготовленной винтовкой.

Наушники донесли сначала два выстрела, потом, с минимальным промежутком, еще два. Порядок, в котором производился отстрел бандитов, сержант знал отлично и начинал, естественно, с последнего.

– Товарищ старший лейтенант, когда падал второй от нас, третий обернулся. Когда падал третий, обернулся четвертый. Пришлось тоже обслужить… – доложил сержант с чувством вины в голосе. Но он выполнил только необходимое.

– И ладно. Не жалко, – согласился я. – Меньше стволов будет направлено в нашу сторону. А вообще, если уж уничтожать, то уничтожать. Начали, так не надо останавливаться…

Майор Николаев сидел без шлема и потому выстрелы даже не слышал. Но отреагировал на мои слова – вопросительно поднял брови. Я объяснил ситуацию, и майор только кивнул. После чего замигала лампочка у него на переговорном устройстве. Николай Николаевич вставил в ухо наушник и нажал кнопку приема. Разговаривал долго. Вернее, не разговаривал, а слушал доклад, изредка перебивая его вопросами. По лицу майора я догадался, что военные химики добились результата.