Прайм-тайм - Хенк Филиппи Райан

Фары светят теперь уже за мной. И даже слишком близко. Кошусь в зеркало заднего вида и медленно начинаю припоминать. Будто бы тот же самый внедорожник, что припарковался возле меня на стоянке «Данкин донатс». Тот, который притормозил у таксофона, когда я отъезжала. Может такое быть?

Качаю головой, стыдясь собственной паранойи. Просто еще один случайный лихач с избытком тестостерона. И почему эти типы липнут именно ко мне? Вспоминаю о кофе, но он все еще не остыл.

— Езжай помедленней или обгоняй, приятель! — выкрикиваю я, хотя знаю, что меня никто не услышит.

Машина равняется с моим окном. Вроде бы внутри видны силуэты двоих мужчин, хотя сложно сказать. Мощные лампы фонарей с обеих сторон шоссе светят в закрытые окна их машины, мешая хоть что-нибудь разглядеть. К тому же мне нужно следить за дорогой. И все же с помощью бокового зрения мне удается установить, что внедорожник держится параллельно мне.

— Говнюк! — С трудом верится, что я вообще могу так ругаться. Но эти водители меня пугают. Что за машина такая? Ускоряюсь, чтобы оторваться от них. Но они не отстают.

В зеркале заднего вида отражается новая яркая вспышка, пронизывая темноту противными полосами галогенного света. Теперь меня ведут уже две машины, а больше на шоссе ни души. Это дорожная сеть Новой Англии так тепло приветствует меня в своих владениях? Или…

Выглядываю из окна. Мужик на пассажирском сиденье машины, пристроившейся возле меня, поднимает указательный палец — и указывает им на меня.

И внезапно меня захлестывает небывалый страх. Мне тут же становится поразительно, неотвратимо, ужасающе ясно, что именно случилось тогда с Брэдом Форманом. И возможно, с Мэком Бриггсом. Машины неизвестных, работая в паре, умело подводят беззащитного водителя к аварии. Затем пара быстрых движений, незаметных в ночи поворотов — и груда смятого металла с одинокой жертвой внутри остается далеко позади них. С содроганием вспоминаю кадры из съемки с места чудовищной автокатастрофы. Никаких свидетелей, никаких доказательств. Приезжает полиция и свидетельствует обычное ДТП.

Кусая губы, даю себе обещание ни за что не попасться в их омерзительную ловушку. Брэд и Мэк не подозревали о том, что их ждет, а я знаю это наверняка. И могу переиграть их. Проблема лишь в том, что я понятия не имею, сколько у меня времени на то, чтобы продумать план действий. Эти типы могут в любой миг ударить по газам и привести в действие свой план по уничтожению Чарли.

Порываюсь достать мобильный, но, конечно, застегнутый в этот чертов кожаный чехол, он валяется в недрах сумки за сто километров от меня — на заднем сиденье машины. Заполучить его у меня нет шансов. И позвонить в полицию тоже. И вообще кому-либо позвонить.

И вот еще одна машина подъезжает вплотную ко мне со стороны пассажирского сиденья.

Мои руки сжимают руль с такой силой, что плечи начинают болеть от напряжения. Водитель даже не смотрит в мою сторону, однако, как и первый, движется параллельно моему маленькому «джипу».

— Ублюдок! — Произнесенное вслух ругательство меня немного успокаивает.

Все машины движутся со скоростью примерно сто двадцать километров в час. Мы нарушаем все правила, но это последнее, что меня сейчас волнует. Наверное, впервые в жизни я молюсь о том, чтобы на пути попался пост контроля, но не вижу ни одной красной мигающей лампочки.

Слегка ускоряюсь. Другие машины повторяют за мной. Та, что позади меня, похоже, даже подбирается еще ближе. Те, что по бокам, остаются на прежних позициях.

Миную проселочную дорогу — с нее на шоссе выезжает еще одна машина и пристраивается передо мной.

Снова верчу головой во все стороны. Окна машин, должно быть, затемнены, потому что лиц не видно, но мне ясно одно — выхода нет. Машины зажали меня со всех сторон, в одну непроницаемую коробку, в которой практически несут меня по шоссе.

Ночная тьма проносится мимо, неистовый свет фар сливается в одно пятно, и весь этот жуткий конвой из машин, кроме которых на шоссе нет никого, движется на север. Скоро мой поворот. Возможно, зловещий эскорт не позволит мне съехать на него. Может быть, у меня есть время только до следующего поворота, чтобы что-нибудь придумать. А если не придумаю, осознаю я с растущим ужасом, тогда пиши пропало, Чарли.

Проходит несколько минут, которые кажутся одновременно и вечностью, и одним мгновением. Я и мои тени только что миновали большой бело-зеленый щит с надписью «2 километра до 17-го поворота».

Даже не верится, что я так отважна. Когда все это кончится — надо скрестить пальцы рук, пальцы ног, постучать по дереву, поймать падающую звезду, — я, наверное, сойду с ума. Но не сейчас. Сейчас я холодна как лед.

Ну давай же. Открываю бардачок. Сосредоточившись на дороге, шарю правой рукой в поисках нужного предмета.

— Прошу, будь здесь, — шепчу я. Мои пальцы натыкаются на карточки, карандаши, монеты и монетки — и наконец я нахожу. Обхватываю рукой то, что обязано стать моим избавлением, и уверенно кладу предмет себе на колени.

Ни на секунду не отводя взгляда от дороги и держась за руль одной рукой, замедляю движение. Машины делают то же самое.

Слегка меняю положение руки, затем нагибаюсь и открываю окно. Когда стекло опускается до конца, поворачиваюсь лицом к неведомому пассажиру грозного внедорожника.

— Эй, говнюк! — выкрикиваю я в окно. Стараюсь вести машину прямо. Развеваемые холодным ночным ветром волосы хлещут мне по лицу, голос застревает в груди. Снова кричу во все горло: — Эй, ты, кретин долбанутый! Покажись, если такой крутой.

В общем-то не важно, что именно говорить, лишь бы это заставило его опустить стекло. Но все равно ничего страшного, если я покажусь ему грубиянкой.

Подействовало. Стекло сбоку от меня плавно опускается, и мне удается мельком взглянуть на этого слизняка со змеевидным лицом (если такое вообще возможно), изумленно уставившегося на меня. Прекрасно.

— Получи, говнюк! — ору я. И прежде чем он успевает ответить, щелкаю прямо ему в лицо вспышкой одноразовой фотокамеры.

Парень морщится и заслоняет глаза рукой — вспышка ослепила его. На что я и рассчитывала. Второй головорез — тот, который за рулем, — кричит что-то вроде «Какого хрена!». Господин слизняк тоже вопит, жалуясь на глаза.

Всего несколько секунд, и станет ясно, чем все закончится.

Первый головорез поворачивается на переднем сиденье и выглядывает из окна. К его лицу прилипают волосы, он держит руки на оконной раме и кричит мне что-то нечленораздельное. Тип приблизился ко мне настолько, что я вижу, как сузились от злости его глаза.

Отлично. Самое время.

Дотянувшись до держателя для стаканов, хватаю огромную чашку с нетронутым кофе. И одним быстрым движением выплескиваю весь раскаленный, дымящийся яванский кофе прямо в лицо слизняку. Часть обжигающей коричневой жидкости достигает цели, обрызгивая его лицо и руки. Остатки попадают на ветровое стекло и оставляют на нем густые мутные подтеки.