Мы, дети золотых рудников - Эли Фрей

Мне очень нравится кружок геологии, мы с другими участниками часто ходим в походы на обнажения – места, где горная порода выходит на поверхность, проводим съемку местности, отбираем образцы пород – минералы и окаменелости, ведем полевые книжки, фотографируем. Это называется полевыми работами. Учимся вести заметки и дневники. Результаты исследований представляем на научных конкурсах.

Я приобретаю новые знания о геологических процессах, учусь работать с топографическими и геологическими картами, изучаю методы поиска месторождений полезных ископаемых.

Конечно, нам, ученикам из Чертоги, очень тяжело, приходится изучать незнакомые предметы на незнакомом языке. Все вечера я провожу в обществе конспектов и словарей, перевожу все сделанные за день записи.

После полевых работ в лаборатории нашего кружка мы, участники, изучаем состав собранных образцов, рассматриваем под микроскопом тонкие спилы породы, определяем химический состав минералов, проводим много разных других исследований.

Я погружаюсь в сложный для меня предмет.

Я верю, что однажды найду золотой самородок. Такой огромный, что он превзойдет по размеру даже «Плиту Холтермана» – самый большой золотой самородок, найденный в Австралии в тысяча восемьсот семьдесят втором году. Часть золотоносной жилы, «Плита» содержала в себе почти пятьдесят семь килограммов чистого золота. А я найду больше! Я отыщу новое, неисчерпаемое месторождение золота! Чертога будет процветать! Мы будем жить в самом богатом городе на Земле! Я уже вижу, как все будет…

Блошиный рынок остается позади, прыгаю через ограждения и бегу по чужим морковным грядкам, мимо разрушенных построек и болот. Я слышу топот ног стаи у себя за спиной. Но смотрю вперед. В жизнь моей мечты.

Вдаль уходят эшелоны, груженные золотой породой…

Нет болезней. Кризисов. Безработицы. Преступности. Голода.

Казна Чертоги в три раза больше государственной. В Чертожскую больницу привозят тяжелых больных со всего мира, потому что здесь работают самые лучшие врачи!

Каждому бомжу достается по золотому пентхаусу, каждой бродячей собаке – по алмазной конуре и горе мяса.

В воздухе – аромат роз. И никаких паров цианида.

Южная Балка – самая экологически чистая река. В ней плещется форель, а по берегам растут кувшинки и квакают жирные лягушки.

Каждая молодая семья обеспечена бесплатно трехкомнатной квартирой и нянькой для ребенка.

На каждого жителя – конкурс из рабочих мест.

Улицы устелены ковровыми дорожками. Вместо бараков – таунхаусы и зеркальные небоскребы…

Чертога будет центром Земли!

Здесь будет проходить новый нулевой меридиан.

У всех все будет зачупато.

И… Не будет больше в Чертоге зла. И ненависти. Не будет агрессии. Все будут счастливы. И добры друг к другу. И никому не придется убегать.

Это – моя мечта. И я к ней стремлюсь!

В бок воткнулся колючий куст. Ноги промокли от болотной жижи. Впереди – забор! Но стая не отстает! Что за черт? Когда враги научились бегать так быстро?

Паника накатывает волной. Мы не знаем Холмы так же хорошо, как Чертогу, и там архиповцы могут легко загнать нас в тупик. Я вижу, как слева из переулков выбегают мои друзья, я киваю им, и мы одновременно прыгаем на забор. Делать нечего, придется вести игру на чужой территории…

Мы оказываемся в чертовом городке Барби, где аккуратными рядами стоят кукольные дома. Дороги широкие и прямые. Мы видны, как на ладони! Ни одной лазейки. Ни одного укрытия… Что же делать?

Мы перелезаем через легкую оградку одного из ближайших домов и укрываемся в саду, да простят нас хозяева милого домика, которым принадлежит этот чудесный участок с насаждениями, приютивший трех беженцев.

Мы синхронно ныряем каждый в свое убежище. Ваня – солдатиком в розовый куст. Игорек – бомбочкой в декоративную телегу. А я – рыбкой в живописный пруд. При этом я распугиваю всех лягушек и пузом сажусь на мель.

Топот – враги убегают дальше, не обнаружив нас. Значит, можно заканчивать выступление по синхронному плаванию. Вряд ли хозяева оценят наш номер.

Я скребусь на пузе к бортику…

– Oh mein Gott! – доносится возмущенный девчачий голос со стороны входной двери. – Meine Rosen! Mein Teich! Was habt ihr getan?[21]

Топот легких шагов. Голос слышится совсем рядом, его обладательница стоит между прудом и телегой, а значит, можно предположить, что Игорек, чье укрытие находится чуть дальше наших, себя еще не выдал.

И тут подкашиваются ножки у декоративной телеги. С громким скрипом она валится на землю. Ну вот. Еще один нелегальный мигрант себя обнаружил. Не видать нам официального статуса беженца в Германии.

Из своего водного убежища я теперь вижу хозяйку. Невысокая миленькая девчуля с острым носиком и белесыми волосами, заплетенными в две косички, в одной из которых виднеется ленточка.

Голос становится громче и резче. Много грубо звучащих немецких слов не могут поведать мне о планах маленькой хозяйки, потому что немецкий я не знаю. Потом я отчетливо слышу слово «полицай». И намерения юной немочки становятся для меня очевидны.

– Ноу! Ноу, полицай! Мы и без полицаев неплохо плаваем. – Я выбираюсь из пруда и поднимаю руки вверх, словно сдаюсь на милость победителя. – Мы сейчас все исправим. Парни, за работу!

Мы с Игорьком поднимаем телегу и ставим на шаткие ножки. Ваня пытается вернуть прежний вид примятому кусту.

Наверно, вид у нас при этом чудной и глупый, потому что девчонка, вместо того, чтобы на нас напуститься, начинает смеяться. А потом она приносит нам ящик с инструментами.

Мы долго колдуем над телегой, исполняя ритуальный танец с гвоздями и молотками, и через пару часов превращаем некогда милую декоративную штуковину для цветочной клумбы в подобие тачанки.

Заливаем воду в пруд, подвязываем сломанные цветы. Рыскаем по саду в поисках лягушек, но не находим ни одной.

Потираю уставшую спину, смахиваю пот со лба. Осматриваю сад, который мы привели в относительный порядок.

– Ну что, как тебе, все зачупато? – обращаюсь я к девчонке и широко улыбаюсь. – Я, кстати, Кирилл. А это Ваня. А это – Игорек. Эй, парни, все улыбаемся так, будто вам сейчас вставят банан поперек рта. Пытаемся казаться дружелюбными и милыми.

– ЫЫЫЫЫЫ!!!

Девчонка хмурится. В чем дело? Перестарались?

Я с тревогой смотрю на перекошенные от натуги лица друзей. С улыбками переборщили. Мы сейчас выглядим, как трое дебилов, сбежавших из психбольницы.

– Отставить улыбки! Отставить! – шепчу я.

Девчонка подносит ладошку ко рту и хихикает.