Мы, дети золотых рудников - Эли Фрей

А впереди…

Картинки в памяти потускнели, но что-то отчетливо подсказывает названия.

Hohe[22]… Бескрайнее притягательное зеленое море.

Nebel … Густой и плотный, как молочная пенка.

Wale … Белые киты, плывущие по небу.

Кит-Wal… Друг. Друг, про которого все говорят, что ему не место в моем мире, а мне – в его.

Haus. Впереди – дом. Я возвращаюсь домой.

* * *

– Ханна, Ханна!

Ко мне кто-то бежит. Конечно же, это один из братьев Финке.

Бруно и Вилли Финке. Близнецы. Мои не блещущие умом и способностями, но верные друзья. Единственные друзья в Голубых Холмах.

Кто это? Вилли или Бруно? У меня не получалось их различать!

Он бежит ко мне, радостно размахивая букетом чуть подвядших цветов. Морщусь. Не люблю мертвые цветы – цветы должны расти в земле.

Парнишка подхватывает меня и сжимает до хруста ребер. Господи, каким же здоровяком он стал!

– Где твой брат, Вилли? – спрашиваю я, наугад называя имя. И попадаю в цель!

– Бруно… заболел. Съел что-то не то. Кишечная инфекция. Я купил нам два билета в кино! Пойдем! У нас появился развлекательный центр, а в нем открыли кинотеатр. По дороге я все-все тебе расскажу!

Кишечная инфекция? Хм. Никогда не поверю! Однажды Бруно и Вилли на спор слопали по две горсти железной стружки. И хоть бы что! Они пили воду из лужи, облизывали пожарный кран, завтракали пластинками от комаров, обедали мылом, ужинали батарейками, запивали все это большим стаканом средства для мытья посуды…

Когда ссорились, они подсыпали друг другу в еду соскобленную со стен под крыльцом плесень: близнецы рассказывали мне об этом по отдельности, каждый считал это страшным секретом, и я удивлялась, как двум братьям приходила в голову одна и та же глупая идея.

Вовремя не убранные дворниками на улице собачьи какашки, выплюнутые жвачки и песок считались оригинальнейшим десертом.

И хоть бы что! Желудки у них определенно титановые. А теперь вдруг… Кишечная инфекция? Да еще в тот день, когда я приехала? В жизни не поверю! А вот ревность двух братьев мне хорошо понятна. Вилли немного умней Бруно, поэтому мне стоит насторожиться. Куда он дел своего братца?

– Где Бруно? – суровым голосом требую я ответа.

– Болеет! – Вилли не сдается.

– Так. Кино отменяется. Мы сейчас пойдем к вам домой, хочу проведать Бруно.

Вилли упорно сопротивляется, что подтверждает мою догадку о том, что Бруно вовсе и не болеет.

Я оказываюсь права. Абсолютно здоровый и рассерженный Бруно заперт в кладовке.

Как только он оказывается на свободе, начинается потасовка: братья, громко ругаясь, дубасят друг друга по голове первыми попавшимися под руку предметами, норовя оставить друг друга без мозгов.

Как было всегда, я выступаю посредником в их схватке. Объявляю битву оконченной. Побеждает дружба.

Все вместе мы идем в кино: я – в центре, по бокам – братья.

Как же разросся наш поселок! Я жила тут три года назад, когда мне было десять. Стройка уже завершилась, повсюду стоят готовые дома. Парк, дороги, бассейн, небольшой торговый центр с кинотеатром – от такого развития инфраструктуры мне немного грустно. Я привыкла считать Холмы маленькой уютной деревенькой… И совсем не хочу, чтобы она разрасталась.

На ступенях развлекательного центра я вижу Ирму и всю ее свиту – Дагмар, Агату и Гертруду. Они удивленно смотрят на меня, никак не ожидали увидеть снова, жабы. Я высоко задираю голову. Беру под руку обоих братьев, которые внешне выглядят старше своих лет, оба очень привлекательны. В школе братья ведут себя довольно прилично и ловко притворяются нормальными, так что мало кто может знать, что на самом деле вместо мозгов у них – навоз.

Вот с таким королевским видом я вхожу внутрь.

По дороге обратно братья говорят без умолку – рассказывают мне про плохие оценки в школе, про раны и синяки, которые они получают, катаясь на скейтборде, про съеденные несъедобности (привычки детства не искоренишь!), а я все смотрю вдаль, в родной мне nebel, и мысленно повторяю одно имя. Кит, Кит, Кит… Ждешь ли ты меня? Когда я тебя увижу?

Братья доводят меня до дома. Жду, когда они уйдут, и пулей выскакиваю обратно на улицу. Не хочу, чтобы Бруно и Вилли увязались за мной. Место, куда я иду, принадлежит только двоим людям.

Вцепляюсь пальцами в сетку забора. Не знаю, сколько я стою так, смотря в nebel … И сколько мне предстоит ждать…

* * *

Спустя три года.

Моя жизнь – будто дешевый семейный ситком, из тех, в каких каждый раз в центре кадра стоит большой диван. Иногда мне даже кажется, что я слышу закадровый смех. Каждый день можно сжать до двадцатиминутной серии, остальное – просто выкинуть. Стереть этот низкобюджетный сериал под названием жизнь. Утилизировать пленку.

За три года Кит так и не появился. Я ждала его у забора в тринадцать, как только приехала сюда во второй раз, жду и сейчас, когда мне исполнилось шестнадцать. Жду его у забора, жду у заброшенной шахты. Без толку. Он забыл про меня. Иногда я набираюсь смелости и перебираюсь за черту – брожу по страшному и опасному миру Schund в поисках своего друга. Этот мир недобрый, совсем. Не такой, как наш. Здесь ты никогда не можешь быть в безопасности. Но… он мне нравится.

Многие сочли бы идеальной жизнь, которую мы ведем в Холмах. Красивые и чистые дома, в них живут добрые и счастливые семьи. Но все не так просто…

Часто, уставая от родителей, которые заботятся только о хорошей репутации и образцовом содержании своего дома и семьи, от соседей, которые постоянно наблюдают за тем, насколько идеальны твой дом и твоя семья, от братьев Финке, которые, как ни горько это сознавать, единственные мои друзья здесь (спасибо ненавистной Ирме, которая и сейчас старается лишить меня возможности заводить подруг), от школы, где каждый сам за себя и где каждую секунду ощущаешь себя участником какого-то конкурса, на котором ты оказываешься случайно («мисс хорошие оценки» или «мистер популярность», «мистер самые дорогие кроссовки» или «мисс лучшая прическа»), – уставая от всего этого, я ухожу на заброшенные шахты – те, что находятся дальше нашего с Китом места.

Каждый день я скована по рукам и ногам правилами, которые должна соблюдать, законами, которым должна подчиняться. Поэтому я складываю в рюкзак бутылку воды, бутерброды, резиновые сапоги, фонарик и карту, которую нарисовала сама и постоянно дорисовываю, набираясь опыта, и ухожу за холмы, где могу наконец избавиться от всего, что меня ограничивает, и побыть одна. Где, кроме скалистых стен и горных ручьев, меня никто не увидит и не услышит.

Удивительно, но в один сырой весенний день сюжет моего «сериала» принимает неожиданный оборот. Семейный ситком превращается в боевик. Три оккупанта захватывают мой сад и превращают его в поле битвы. «Мой сад! Мой пруд! Что скажут соседи? Господи, вот позор!» – первые мысли, которые приходят в голову, когда я вижу разрушенный сад. Виновниками оказываются трое русских ребят, все, как выясняется, ученики нашей школы, отобранные по программе в Чертоге.