В плену сердца - Тори Майрон

– Вы говорили об этом?

– Нет. Остин сказал Тони, что не остановится, пока не найдёт тебя, а тот уже передал мне.

А теперь втрое.

– Он виделся с Тони?

– Да, ещё в самом начале твоего плена, когда заявился в «Атриум» и начал ему угрожать.

Я непроизвольно улыбаюсь.

– А это тебя нисколько не удивляет? – изумление Адама отражается хмуростью на его лице.

– Нисколько. Это похоже на него. Почему ты думаешь, что Николина ему о тебе ничего не говорила?

– Вряд ли ему хоть чем-нибудь удалось бы меня запугать.

– Зато себе проблем заработал бы уйму.

Харт усмехается, без слов соглашаясь со мной. Делает последнюю затяжку, гасит сигарету, располагает крупные ладони на моих ягодицах и цепким взглядом врезается в моё лицо. Ох, чувствую, грядёт новое испытание. И оказываюсь права.

– Так ты точно не хочешь ничего о нём спросить?

Ну что ж, врубаем режим «безразличие» — и поехали!

– Нет.

– Совсем?

– Совсем.

– Я бы мог много чего рассказать. Мы с ним каждый день видимся на работе.

– Неинтересно.

– Твой «братец» пашет, как проклятый.

– Он всегда так делал.

– Остин выдаёт поразительные результаты.

– Рада за него.

– И уважение коллектива быстро заслужил.

– Я в нём не сомневалась.

– И моё тоже.

– Поистине достижение.

– Но в самом большом восторге от него девушки в офисе.

И вот тут внезапно раздаётся громкий, гулкий грохот. Нет, это не в спальне что-то упало и разбилось. Это моя каменная защита громыхнула, когда Николина начала мощно колотить по ней ногами, заставляя наше сердце зайтись в приступе тахикардии. Вот же ревнивая идиотка! Адам же специально провоцирует. Сменил тактику, чёрт!

– И этому я тоже ничуть не удивлена. Вокруг него всегда вилось много девушек, – мой голос звучит всё так же безразлично, но значительно тише. Мне приходится отдавать все моральные и физические силы на успокоение Ники.

– И тебя нисколько не волнует, что в скором времени он найдёт тебе замену и перестанет искать? – глухо проговаривает он, как мазохист, продолжая портить настроение нам обоим. Мне кажется, я даже слышу гневное рычание Адама, вибрирующее в его груди, а моя задница уже точно покрылась новыми синяками от болезненного давления мужских пальцев.

– Не волнует. Так или иначе, я принадлежу тебе, Адам, и ему не под силу это изменить, – прижимаюсь к Харту максимально близко и провожу конфеткой по его губам. – Я, наоборот, хочу, чтобы он поскорее прекратил мои поиски. Остин — добрый, умный, красивый и видный парень, поэтому заслуживает прекрасную девушку. Совсем не такую, как я, – правдоподобно заверяю я, непроизвольно саму себя в яму зарывая. В порыве злости Николина начинает кричать ещё громче, а по «стенам» бить — в разы сильнее, всячески проявляя несогласие с моими словами. Да только сколько она рыпаться может? Достала! Всё равно же ничего не сможет изменить. Такова реальность: не быть им с Остином вместе. Пусть привыкает к этой мысли уже сейчас.

И пока я всецело концентрируюсь на успокоении дикарки, порываясь языком заткнуть Адаму его непривычно болтливый рот, я абсолютно не улавливаю факта, что несколько секунд назад совершила одну опрометчивую ошибку, открывающую боссу ещё одну маленькую тайну.

Но его, естественно, улавливает Харт.

Мужская ладонь вмиг телепортируется с ягодицы к затылку, схватывает за волосы и резко оттягивает от его губ.

– А откуда ты знаешь, что Остин — красивый и видный парень? – глухим голосом спрашивает Адам. Но в этот раз он не ждёт от меня ответа. Он и так уже всё понял сам. Я ощущаю, как его тело за считаные секунды накаляется до предела, дыхание учащается, а в пьяном взгляде назревает шторм. Харт смотрит не просто зло, а уничтожающе. Остро. Больно. До самых костей пронзая. Так, что я без слов понимаю — меня ожидает крайне серьёзный разговор, а после до жути жёсткая, изнурительная ночка.

Вот дура! Как я могла так опростофилиться? Хотя… если подумать… это только к лучшему. Ведь ничто так быстро и качественно не восстанавливает мою «защиту», как его животная агрессия.

Так что я готова! Пусть пользуется мной сегодня хоть до самого утра. Да пожёстче, грубее и несдержаннее — это именно то, что мне сейчас нужно!

Николина

На следующий вечер просыпаюсь разбитая, как корыто, с уже привычной болью в мышцах и ощутимым дискомфортом между ног. И да, я просыпаюсь именно вечером — об этом мне сообщает опустившееся солнце с розово-пурпурным небом за окном и электронные часы на прикроватной тумбочке. Я весь день проспала как убитая. Момент отключки даже толком не помню. Когда ушёл Адам и успел ли он поспать хоть немного — тоже не имею представления. Последнее, что всплывает в моём не до конца проснувшемся разуме, — это лучи рассветного солнца и сдавленный стон Харта вместе с его финальными толчками сзади, сигнализирующими о долгожданном окончании моей рабочей смены.

Как я и предполагала, минувшая ночь оказалась одной из самых бурных, что были у нас с боссом. Не в смысле страстная, пылкая и чувственная, а самая что ни на есть настоящая е*ля. Извините, но иначе тут не выразиться. Адам и так постоянно находился в неуравновешенном состоянии из-за негодования по поводу моей неспособности возжелать его так, как всегда это делали остальные женщины, а новость о том, что все воспоминания, связанные с Остином, никуда не исчезли, вообще уничтожила в нём последние остатки здравомыслия.

Как бы я ни пыталась сгладить углы, всячески заверяя пьяного безумца, что сохранение лица Рида в памяти ничего по сути не меняет, он меня совершенно не слушал и в итоге трахал так, словно это помогло бы ему довести до успеха задачу, которая с первого раза потерпела крах. Адам не просто вколачивался в меня членом как ошалелый, но и наносил такие же мощные ментальные удары по моей защите, вновь надеясь проникнуть внутрь, добраться до Ники, до её мыслей, желаний, воспоминаний, чтобы подчинить себе, возбудить, одурманить. А когда у него это раз за разом сделать не получалось, злился ещё сильнее, окончательно превращаясь в свирепого зверя.

Я уже говорила, что его внешний видок стал слегка помятым, но что творится в его голове — это вообще сложно представить. С ним явно что-то ненормальное происходит. Ему бы к психологу обратиться за помощью не помешало, а то, боюсь, если дело и дальше пойдёт в том же духе, он скоро совсем слетит с катушек, и тогда мне будет по-настоящему больно и опасно находиться с ним рядом. А я хочу жить, оставаясь физически здоровой и морально непроницаемой. Но, чувствую, Адам с каждой новой неудачей, наоборот, лишь больше не разделяет мои желания. И мне страшно даже представлять, что он заготовит для меня сегодня.