Ледяная гвардия - Стив Лайонс

Толкая Воллькендена впереди себя, он вышел из-за ящиков, сразу столкнулся с двумя десятками вооруженных предателей… и с облегчением убедился, что его догадка оказалась верной. Предатели держали его под прицелом, но не стреляли, боясь попасть в заложника. Очевидно, им было приказано вернуть Воллькендена живым для жертвоприношения богам. У Стила мелькнула мысль, что такой же приказ отдан и насчет его самого. Вдруг у Воллькендена подкосились ноги, и он повис на руках полковника. Воспользовавшись удобным моментом, один из предателей выстрелил, пытаясь попасть в Стила, но промахнулся.

— Лучше не пытайтесь, — прорычал Стил. — Даже если вы попадете в меня, я успею свернуть Воллькендену шею. Клянусь именем Императора, я это сделаю! Я скорее сам убью его, чем отдам Мангеллану!

— Не произноси это имя, — прошипел один из предателей. — Мангеллан мертв. Он разочаровал богов и за это дорого заплатил. Теперь Фурст — наш верховный жрец.

— Тогда ваше положение еще хуже, чем я думал, — сказал Стил.

Видя перед собой цель — челнок — полковник начал медленно обходить врагов, прижимаясь спиной к ящикам, чтобы никто не мог подойти сзади. Двигатели корабля все еще работали, лед таял и стекал с корпуса.

Враги наступали на челнок. Корабль окружила толпа мутантов и отродий. Стил видел, как Баррески с Анакорой безуспешно бьются с тварями, пытаясь отогнать их от люка. Он заметил, как один мускулистый мутант обрушил свой кулак на голову Баррески, и вальхаллец откатился внутрь корабля. Мутант тут же бросился за ним в люк. Анакоре пришлось отступить, когда еще двое монстров ворвались на борт. За ними последовали другие: отталкивая друг друга от трапа, они спешили оказаться внутри челнока. Еще несколько секунд, и они одержат победу над ледяными гвардейцами и захватят корабль. Если не…

И тут рокот двигателей сменился оглушительным ревом — челнок стал подниматься в воздух. Все враги на минуту оторвали взгляд от Стила с Воллькенденом, но полковник не воспользовался этим преимуществом: он тоже смотрел на взлетающий челнок, видя, как исчезает его последняя надежда на спасение и выполнение задания.

Челнок неуклюже развернулся, направляясь к выходным люкам. Несколько мутантов, цеплявшихся за откидной трап, сорвались и разбились о взлетную площадку. Еще один ухватился за края открытого люка, но был сброшен с корабля лазганной очередью. Полковник испытал некоторое удовлетворение, узнав, что его бойцы все еще сражаются.

Вдруг открылся еще один люк — в брюхе челнока — и оттуда вылетел свернутый рулон, который развернулся на лету. И Стил понял, что его люди сражаются не только за себя. Полковник пронесся мимо все еще глазевших на челнок предателей, из последних сил удерживая бесчувственное тело Воллькендена, подпрыгнул и ухватился левой рукой за висевший в воздухе трап.

Тогда-то враги и открыли огонь, решив, что Фурст предпочтет убить Воллькендена, чем позволить ему сбежать. По плечу Стила скользнул лазерный луч. Изорванная бронешинель почти не защищала его. Полковник стиснул зубы, превозмогая обжигающую боль. Он уже почти не чувствовал своих пальцев, но заставлял себя держаться.

Корабль подлетел к выходному люку и рванул вперед. Из-за внезапного ускорения онемевшая левая рука Стила чуть не вывернулась из сустава, а правая все еще крепко держала Воллькендена. Исповедник тянулся к трапу, но не мог сам за него схватиться. Челнок задел бортом за край люка, служившего выходом из космопорта, осыпав обоих искрами, — Грэйл не был опытным пилотом. Поверхность под ними резко ушла вниз, и Воллькенден чуть не сорвался.

Стил успел поймать его руку, чувствуя, как напряженно жужжат аугментические механизмы в правом плече, пытаясь предотвратить падение исповедника.

Ледяные гвардейцы летели над снежными полями и ледниками достаточно высоко, чтобы увидеть на горизонте пылающие шпили улья Альфа и проследить весь проделанный ими путь. Ноги Воллькендена болтались в воздухе, лицо побелело, глаза выпучились от страха.

Пять минут. Именно столько времени у них осталось, согласно внутреннему хронометру Стила. Пять минут до того, как начнут падать вирусные бомбы. Пять минут, чтобы Грэйл успел выжать вторую космическую скорость и улететь с обреченной планеты. И прежде чем он это сделает, Стил и Воллькенден должны успеть подняться по трапу на борт.

Взглянув наверх, Стил увидел Гавотского, который выглядывал из люка в брюхе челнока и что-то кричал, но его слова заглушал вой ледяного ветра. Трап швыряло ветром из стороны в сторону, и все, что мог делать Стил, это держаться за него одной рукой. Было невозможно ни встать на него ногами, ни сделать что-либо еще, не выпустив Воллькендена.

Стил подумал: вдруг удастся убедить исповедника, чтобы тот ухватился за него и освободил его правую руку? Тогда они бы вместе поднялись на борт. Он прокричал исповеднику, что нужно сделать, но тот будто ничего не слышал.

Воллькенден сам что-то кричал ему, и Стил, настроив свой аугментический слух, разобрал:

— … отпустите, будьте вы прокляты! Я не хочу возвращаться в ваши оковы и снова быть рабом вашего Императора! Мангеллан обещал мне, что я буду свободен! Он обещал…

И тут Стилу стало понятно, почему Экклезиархия, казалось бы, заинтересованная в возвращении своего исповедника и освятившая тех, кого сделали его спасителями, не воспользовалась своим влиянием, чтобы отложить ради него вирусную бомбардировку. Почему судьба такого важного человека была отдана в руки десятка солдат. Разумеется, Стил никогда не оспаривал приказы, но это его удивляло…

«Фактически святой» — так ему сказали о Воллькендене. Человек, который словами и верой вдохновлял на великие дела. Человек, способный изменить ход войны. Человек, чье имя стало легендой. Разве Экклезиархия могла отвернуться от него? Даже если они знали…

Мангеллан знал и со злорадством рассказывал об этом Стилу, но тогда полковник его не слушал. А теперь у него не было выбора. Легенда оказалась ложью: тот, ради кого он проделал этот путь, рискуя жизнью, был обычным человеком, оскверненным Хаосом. Воллькендену предстояло пройти испытание, и он его не прошел. Его душа сломлена.

У Стила не было шансов выполнить это задание. Он на это и не рассчитывал. Воллькендена нельзя было спасти. В конечном счете, все оказалось гораздо проще, чем он ожидал. Никаких усилий не требовалось — только разжать пальцы…

И он это сделал. Исповедник Воллькенден полетел вниз. Стил почувствовал, как дрогнуло его сердце от внезапного разрешения вопроса. Теперь поздно сожалеть.

Он поступил правильно. Стил знал это с убежденностью, которую прежде ощущал редко. И знал не только потому, что аугментика его мозга говорила, что это правильно, но и потому, что он чувствовал это: он сделал то, что захотел бы от него Император, и то, о чем его никогда бы не попросила Экклезиархия.

Воллькенден стремительно падал, превращаясь в точку на фоне белых просторов, ожидавших его внизу. Но Стил не хотел смотреть на это. Он отвернулся и, схватившись правой рукой за ступеньку трапа, изможденный, полез наверх — в челнок, к своим бойцам и спасению.