Время расставания - Тереза Ревэй

Решительно, ей так и не удастся заснуть. Девушка спрыгнула с постели, сорвала с себя ночную рубашку и схватила темно-синее хлопковое платье в мелкий цветочек. Это было ее любимое платье, «платье для отдыха», и Камилла продолжала его носить, хотя оно стало уже слишком коротким и слишком тесным в груди. Мама несколько раз пыталась выбросить любимый наряд, но Камилла стойко сопротивлялась этим попыткам.

Она взяла полотенце, сандалии и тихонько открыла дверь. На лестнице девушка переступила через третью ступеньку, которая сильно скрипела, и несколькими минутами позже уже мчалась по тропинке, которая пересекала фруктовый сад и вела к реке.

Щедрая луна заливала местность, рисуя фантастические тени у подножия деревьев и вокруг кустарника. Камилла привыкла к ночным купаниям. «Ты — дочь зимы», — любил подтрунивать над ней отец, когда дочь жаловалась, что от жары ее начинает тошнить.

Летом река не была глубокой. Луна серебрила ленивые воды, и блики света танцевали на ее поверхности. Камилла бросила полотенце на плоский камень. Вот досада! Она забыла купальник! Девушка колебалась всего лишь мгновение, а затем расстегнула платье, которое скользнуло по ногам на прибрежную гальку.

Свежесть воды заставила Камиллу поморщиться, но она смело вошла в реку. Некоторое время, чтобы согреться, девушка плыла кролем, а затем легла на спину, раскинув руки, и принялась созерцать звезды, приколотые к черному бархату небес.

Десятью минутами позже она начала дрожать и решила, что пора возвращаться. Перед тем как выйти из воды, Камилла окинула взглядом берег и заметила чей-то силуэт. Ее сердце чуть не выскочило из груди. Мужчина поднял руку, и она узнала Петера. Обнаженный торс, брюки закатаны до колен.

— Что вы тут делаете?! — возмутилась Камилла.

— По всей видимости, то же самое, что и вы, — явно веселясь, ответил юноша и помахал полотенцем.

— Я вижу… В таком случае вы должны отойти немного подальше. Здесь — мое место.

— Ах, я понимаю, частная собственность…

— Вот и нет! — злясь, бросила Камилла. — Просто вода холодная, а мне хотелось бы выйти.

— Так что же вам мешает?

Девушка почувствовала, как раскраснелись ее щеки.

— Я… я забыла купальник.

— Мой Бог, какой стыд! — пошутил Петер. — Я вам обещаю, что закрою глаза.

— Вы клянетесь?

— Честью будущего офицера вермахта.

И молодой человек театральным жестом прикрыл глаза ладонью.

— Моя мать сказала бы, что у немецкого солдата нет чести, — заметила Камилла, глядя с подозрением на собеседника.

Она вышла из воды, прикрывая руками грудь.

— Эй, нахал, вы держите мое полотенце, отдайте его мне сию минуту!

— А что я получу взамен?

— Ничего. За кого вы себя принимаете?

Девушка схватила платье и поспешила его надеть, но ткань упрямо не желала натягиваться на мокрую кожу.

— Ну вот, мне больше не нужно полотенце, — сообщила Камилла, нервно расправляя платье. — Вы можете оставить его себе.

Она отжала длинные волосы, затем расчесала их пальцами.

— Что такое? — раздраженно спросила Камилла. — Почему вы так на меня смотрите?

— Я вспоминаю нашу первую встречу, ту, в прошлом году. Вы изменились.

Камилла, ощущая, как часто бьется сердце, сама стала изучать черты его лица.

— Вы тоже.

Платье липло к влажному телу, и девушка заметила, что она застегнула его кое-как.

— Я полагаю, что мне пора возвращаться, — потерянно прошептала она.

— Вы уверены в этом?

Она ни в чем не была уверена. После той встречи в «Кафе мира», отмеченной осколками зеркал, она почти каждый день думала об этом привлекательном парне. Хотя какой он парень — молодой мужчина. Камилла догадывалась, что произвела на него впечатление, и это не могло ей не льстить.

Камилла больше не узнавала себя. Она всегда принимала решение почти мгновенно, а теперь колебалась: уйти или остаться? Ей хотелось узнать их гостя поближе, но она смущалась, боялась довериться инстинктам, опасалась показаться нелепой.

Она отметила, что Петер не двигается, как будто не хочет подтолкнуть ее уйти. Девушке чудилось, что молодой человек читает ее мысли. Ей казалось, что таким образом он проявляет к молодой француженке особое уважение. Если верить ее школьным подругам, то существует два типа парней. Одни полагают, что им все дозволено, другие не осмеливаются сделать первый шаг, и еще неизвестно, что хуже. Но Петер нисколько не походил на тех юношей, о которых ей рассказывали подруги. Он был настоящим мужчиной, без красных прыщей на лице, как у некоторых бедняг, без липкой потеющей кожи и неловких жестов. Его движения отличались точностью и уверенностью, а его лицо, будто высеченное из мрамора, и прямой взгляд кружили Камилле голову. «Возможно, он такой, потому что немец», — подумала Камилла.

Когда он приблизился к ней и осторожно притянул к себе, как будто боясь, что она может убежать, девушка посмотрела на его губы, тянущиеся к ее губам, и внезапно вспомнила о матери. Она совершала двойное преступление: во-первых, преступала ту запретную невидимую границу, что отделяла девицу от женщины, а во-вторых, она чувствовала непреодолимое влечение к врагу.

Камилла лежала рядом с Петером, наполовину обнаженная — платье сбилось на бедра, и ласкала его торс.

Она без страха позволила юноше расстегнуть все пуговицы на ее платье. Когда пальцы Петера коснулись ее груди, сердце девушки забилось быстрее. Сначала Камилла не осмеливалась прикасаться к нему, уступив инициативу молодому человеку, но когда он встал на колени и принялся трепетно целовать ее грудь, девушку охватили столь сильные эмоции, что она запустила пальцы ему в волосы и крепко прижала его голову к своей груди.

Платье соскользнуло с ее плеч и задержалось на бедрах, слишком маленькое, слишком узкое платье. Каждая его складка напоминала о минувших летних днях, которые отныне казались такими же далекими, как катание на лодке по реке, беганье по полям, сражения в стогах сена, сбор винограда, проходивший радостно или в тревоге, в зависимости от капризов небес… Все это было так далеко, но итогом всего этого стала теплая благоухающая августовская ночь и сильное тело молодого мужчины.

Ей казалось, что она сразу выбрала его, что лишь он, только он и никто другой мог быть ее первым. Она выбрала его, потому что Петер казался совершенно не похожим на других, потому что она восхищалась той силой, что исходила от него. Она вспомнила об одиноких ночах, когда грезила о будущем, но никакой фильм, никакой роман даже не мог навести ее на мысль, что мужчина может удивительным образом сочетать в себе силу и мягкость.

— Я сожалею, Камилла. Я не должен был этого делать…

Девушка прижала палец к его губам.