Пока смерть не разлучит нас - Кэролайн Грэм

И вот около четырех, вскоре после того, как Барнаби распорядился послать машину за Греем Паттерсоном, на его прямую линию поступил звонок от некоего Курта Милрича. Мягкий, вежливый голос с легким (как показалось Барнаби, польским) акцентом объяснил, что с ним беседует управляющий ювелирной компанией «Ф. Л. Комински» с Бонд-стрит. Барнаби изложил суть дела.

Мистер Милрич вспомнил и чек, и все, что с ним связано. Речь шла о колье, изумительном колье с изумрудами и бриллиантами, имеющем необычную магнитную застежку в виде пары серебряных лебедей. Покупатель спросил именно это украшение, ни на что другое даже не взглянул. Удостоверившись в поступлении всей суммы, колье уложили в футляр и передали новому владельцу.

— Я спросил покупателя, не желает ли он застраховать колье на время следования до дома, но он отказался, — продолжал господин Милрич. — Мы предложили ему чашечку чая, поскольку я полагал, что он подождет машину. Но он и от этого отказался. Просто сунул футляр в портфель и вышел. Я даже смотрел из окна, как он голосует, останавливая такси. Должен признаться, у меня душа была не на месте, пока он не уехал. Двести тысяч фунтов — слишком большая сумма, чтобы таскать вещь в портфеле, который так легко выхватить из рук в лондонской толчее.

— Вы совершенно правы. Помните, как выглядел мистер Холлингсворт?

— Да, сэр.

— Я перешлю вам фотографию. Окажите нам любезность и позвоните, чтобы сказать, тот ли это человек, которого вы видели. — Продолжая говорить, Барнаби записал номер факса. — Он до этого бывал в вашей лавке?

На другом конце провода раздалось сдавленное шипение, которое возвещало, как оказалось, что царившее между собеседниками сердечное согласие подернулось толстой коркой льда. Барнаби не знал, что и подумать, но недоумение его вскоре разрешилось:

— Разумеется, я ни разу не видел этого человека в наших салонах. — «Лавка? Ну да, лавка! Вот что его оскорбило». — Но я готов показать фото коллегам, если это вам поможет.

Барнаби уверил, что так оно и есть.

— Я спросил только потому, что это очень необычно, когда человек приобретает дорогую вещь почти не глядя.

— Что вы, что вы, у нас полно таких импульсивных клиентов! — ответил Милрич небрежно. Как будто речь шла о коробке спичек. — В любом случае это совсем не значит, будто особа, для которой покупается вещь, никогда ее не видела. Она могла зайти к нам ранее, со всем внимательно ознакомиться, исключить ненужное. У подобных леди, знаете ли, масса свободного времени.

Барнаби решил отправить факсом и фото Симоны, но больших надежд на это не возлагал. Он нисколько не сомневался, что время ей девать было некуда. Другое дело, что, сидя на коротком поводке, она не могла своим временем распоряжаться. Он уже собирался поблагодарить мистера Милрича за помощь и повесить трубку, когда управляющий заговорил снова:

— И разумеется, она могла видеть фотографию ожерелья. В «Харперс».

— Где?

— В журнале «Харперс энд Куин». Фотография на целый разворот. В февральском номере. Оно выглядело сногсшибательно. Нас завалили запросами. Ничто больше, — завершил мистер Милрич назидательно, — так не распаляет женщину, как мастерски ограненный бриллиант!

— Все еще «лучший друг девушек», да? — усмехнулся Барнаби, вспомнив фильм с Мерилин Монро, и был наказан за легкомыслие ледяным холодом, снова дохнувшим на него из телефонной трубки. Поблагодарив мистера Милрича, он отсоединился.

Пока Барнаби все еще раздумывал над разговором, из уборной, единственного места, где теперь разрешали курить, возвратился Трой, принеся с собой запах богатого смолами табака. Лучшего виргинского.

— Ну вот, так-то лучше, — изрек он, валясь в потрепанное кресло. — Это поможет мне продержаться еще малость.

— Как раз наоборот, по-моему.

— Можно жить монахом долгие годы, а потом вжик — и угодить под автобус.

— В монастыре?

— Итак? — спросил Трой, который никогда не поддерживал разговоров, если они не выставляли его в самом выгодном свете. — Есть что-нибудь новенькое?

— Я выяснил, кто такой этот Ф. Л. Комински. — И Барнаби пересказал разговор с торговцем драгоценностями, или, как это, несомненно, именуется в злачных местах респектабельного Мэйфера, «консультантом-геммологом».

Трой выслушал с любопытством и возмущением. С любопытством — поскольку речь шла о громадных деньжищах, возмущало же его то, на что потрачена такая куча бабок.

— Невероятно! — воскликнул он, когда Барнаби закончил. — Да за эти деньги можно купить «феррари» последней модели!

Барнаби между тем записал дату покупки колье. С того дня прошло почти три месяца. Число и месяц показались ему знаменательными. Что-то еще случилось тогда помимо приобретения драгоценности. Он хмурился, но память упрямо молчала.

— Вот бы знать, где оно теперь, а, шеф?!

— Верно. Одно ясно: либо Симона взяла его с собой вместе с обручальным кольцом, либо к тому времени, как она пропала, колье в доме уже не было.

— Вы так думаете? Почему?

— Холлингсворт навряд ли стал бы так унижаться перед Блейкли, если бы мог просто явиться в ювелирный магазин и продать ожерелье.

— Всякий, кто попытается его сбыть, сразу столкнется с трудностями. Любой ювелир средней руки, торгующий в центре, мигом насторожится. У крупных торговцев сразу возникнут вопросы. Тот, кто попробует толкнуть колье, получит лишь жалкие крохи от его реальной стоимости. И то при условии, что обладает достаточной сметкой и связями, чтобы найти посредника.

— Что ж, у нас есть кое-какие осведомители. Проверь, не слыхал ли кто-то из них о чем-то подобном.

— Не удивлюсь, шеф, если окажется, что мы имеем дело с преступным сговором.

— То есть?

— Я считаю, что парень, который ждал ее в Каустоне, попросил прихватить с собой колье.

— Нужно быть полной идиоткой, чтобы не заподозрить неладного.

— Она же думала, что они сбегут и начнут новую счастливую жизнь.

— М-м-м…

Трой пружиной взметнулся из кресла и устремился к окну, поскольку терпеть не мог долго оставаться в неподвижности на одном месте. Забыв о жаре, он приложил ладонь к стеклу и сразу ее отдернул.

— Когда вы сказали про журнал, мне вспомнилось, что о чем-то таком говорили во время обыска.

— Кто говорил? Один из экспертов?

— Кто-то из них либо Перро. Погодите секунду. — Трой нахмурился. Теперь и он скользил по волнам вдоль берега своей памяти, хотя, конечно, больше изображал напряженный мыслительный процесс.

Барнаби наблюдал за сержантом. Трой искренне хотел выдать нечто умное и полезное. И если ничего такого на ум не приходило, тут же придумывал что-нибудь, лишь бы не выглядеть беспомощным.

Сержант вздохнул и нахмурился пуще прежнего. По правде говоря, связь между журналом и теперешней ситуацией все еще ускользала от него, и он уже жалел, что вообще о ней заикнулся. Следовало сначала припомнить, а потом высовываться. Тогда он смог бы упомянуть об этом походя, невзначай, выдав за внезапное озарение. А если бы его похвалили за светлую идею, прикинулся бы, что она не стоила ему ни малейших усилий.