Империя травы. Том 1 - Тэд Уильямс

Она не могла задержаться здесь надолго – в большом зале покоев герцогини сегодня было слишком шумно, чтобы Серасина проспала больше часа, – поэтому Джеса сразу направилась к рынку и к прилавкам, находившимся в менее популярном, лишенном тени юго-западном конце, где разложили свои одеяла вранны. У нее на родине уже почти наступило время фестиваля Ветра, и, хотя вранны Наббана очень скромно отмечали свои праздники, те ее соплеменники, которые могли себе это позволить, покупали обновки для фестиваля, и сейчас на одеялах должны были лежать груды разноцветной одежды.

Джеса не собиралась на пир фестиваля Ветра. Она сомневалась, что Кантия ее бы отпустила, даже если бы Джесу пригласили, но ей нравилось думать, что она однажды вернется в лагуну Красной Свиньи, чтобы продемонстрировать своей семье и соседям, какой стала маленькая девочка, которую они отослали прочь из родной деревни. А разве она сможет показать, что процветает во дворце герцога всего Наббана, без красивого платья?

Джеса медленно прошла мимо дюжины мест, где продавали яркую одежду, возле каждого из которых сидел мужчина или женщина вранн. Кое-кто из них сдался на милость палящего солнца и спал, сидя, скрестив ноги и накрыв голову листом или каким-то предметом одежды, чтобы защититься от жары и мух. На одном из импровизированных прилавков, последнем в ряду, внимание Джесы привлек рулон блестящей ткани, красно-желтой, точно пламя, с ярким рисунком темно-красного и коричневого цвета по краю.

Он показался Джесе таким великолепным, что она едва не рассмеялась. Могла ли она представить себя в таком красивом, ярком платье? Что подумали бы жители деревни, увидев ее в нем? Они бы сказали, что она выглядит, как королева или как любовница богатого жителя материка? Нет, не подойдет. Но ей нравилось представлять такое платье. А что, если герцогиня даст ей поносить одно из своих чудесных ожерелий – с алыми камнями, сияющими, точно угли в костре? Джеса станет самым удивительным существом, когда-либо побывавшим в лагуне Красной Свиньи! Пусть кудахчут старухи. Пусть мужчины болтают, закрывая рты ладонями. Они никогда ее не забудут, это наверняка.

Хозяйкой тканей оказалась старая женщина, худая и коричневая, как шнур из сыромятной кожи, которая внимательно наблюдала за Джесой, словно опасалась, что та схватит ткань и убежит.

«Неужели она не видит, как я одета, – ведь такое носят только во дворце? И это платье надевала сама герцогиня!»

– Добрый день, матушка, – с улыбкой сказала Джеса, переходя на язык враннов.

Выражение лица старой женщины не стало более доброжелательным, однако она кивнула и ответила на наб- банайском.

– И тебе, дочь.

– У вас очень красивые вещи, – сказала Джеса.

Женщина снова кивнула, словно ее собеседница сказала нечто очевидное.

– Мой сын владеет хорошим магазином в Кванитупуле и присылает мне эти вещи. Женщинам материка они нравятся.

Интересно, купила ли здесь хоть одна женщина с материка хоть что-нибудь. Джеса даже представить не могла, чтобы одна из леди герцогини Кантии надела что-то такое яркое.

– Не сомневаюсь, – сказала Джеса, наклонилась и осторожно коснулась яркой ткани. – Я никогда не видела ничего подобного с тех пор, как оказалась в Наббане.

Женщина ничего не ответила, но, когда Джеса выпрямилась, она увидела, что хозяйка тканей изучает ее очень внимательно, слегка приоткрыв рот.

– Я тебя знаю, – неожиданно сказала женщина.

Джеса удивилась.

– Прошу прощения, матушка?

– Я тебя знаю, девочка. Ты живешь в Большом Доме.

Так вранны называли Санцеллан Маистревис. А второй дворец, Санцеллан Эйдонитис, носил название «Дома Бога».

– Верно. – Она не скрывала гордости. – Я няня дочери герцогини Кантии.

Но старая женщина покачала головой.

– Плохо. Это плохо.

Джеса была поражена.

– Что вы сказали?

– Это плохое место. И плохое время. Послушай старую Лалибу, девочка. Спроси у любого, меня все знают. – Она развела костлявые руки в стороны. – Они знают, что Лалиба всегда говорит правду.

– Какую правду? Что вы хотите мне сказать?

Лалиба огляделась по сторонам, наклонилась вперед и стала так похожа на змею, приготовившуюся к атаке, что Джеса отпрянула. Женщина продолжала пристально на нее смотреть, но теперь ее покрасневшие глаза вызывали у Джесы ужас.

– Если ты меня не послушаешь, оно заберет и тебя! – заявила Лалиба. – Большой Дом сгорит изнутри. Я это вижу! Многие умрут.

Джеса забыла о тканях и самоцветах, повернулась и помчалась обратно в Санцеллан Маистревис. Потом она заметила, что люди, мимо которых она пробегает – по большей части вранны, – смотрят на нее с любопытством, поэтому заставила себя перейти на шаг, но ей ужасно хотелось поскорее оказаться в безопасности за толстыми стенами дворца.

Герцогу Салюсеру совсем не понравилось приглашение ниски.

– Смотрящие на Море? Зал гильдии находится едва ли не в самом плохом месте Порты Антиги.

– У меня есть стража, ваша светлость, – и довольно многочисленная, – заметила Мириамель. – И в Эрчестере у нас имеется гавань, не говоря уже о Мермунде, где я провела детство. И я прекрасно понимаю, кого я там встречу.

Герцог нахмурился.

– Я имею в виду совсем другое, ваше величество. Речь идет не о нападении, а о возможности заболеть. Там очень грязно, а ниски – ну, у них несколько раз была эпидемия чумы.

За прошедшие столетия чума охватывала многие поселения на берегу, как на юге, где жили ниски, так и на севере, где они появлялись редко, поэтому Мириамель считала маловероятным то, что именно ниски являлись причиной распространения болезни.

– Я отношусь к ним с уважением, ваша светлость. Одна из них спасла мне жизнь.

Герцог больше не стал возражать.

– Конечно, я не могу с вами спорить, ваше величество. Но, если вы должны туда отправиться, возьмите карету – например, мою, если пожелаете. Я не хочу, чтобы вы и ваши люди шли пешком в столь нехорошее место. Там царят вероломство и опасность – настоящее гнездо угрей.

Мири ужасно позабавило, что он использовал почти такую же фразу о Порте Антига, как Фройе, когда описывал два Санцеллана.

– Благодарю вас, но я воспользуюсь собственной каретой, хотя бы для того, чтобы занять делом моего кучера. Я буду осторожна. И постараюсь держать глаза широко открытыми – обещаю вам.

Несмотря на тревогу герцога, Мири обнаружила, что район порта выглядит весьма оживленным, во всяком случае, на окраине. Улицы были заполнены самыми разными людьми – купцами, мелкими торговцами, моряками, проститутками, а также теми, кто на них работал или имел с ними дело. По большей части они вели себя достаточно грубо, и Мири вспомнила Мермунд, куда до сих пор мечтала вернуться, хотя после того, как ее детство закончилось, она никогда не жила там продолжительное время. Но по мере того как карета катила дальше между холмами, улицы становились менее оживленными. Самые крупные корабли, торговые каравеллы и грузовые баржи заходили в Порта Нова, расположенную в лиге отсюда, с другой стороны города.