Ричард III. Последний Плантагенет - Светлана Алексеевна Кузнецова

Также совет полностью одобрил предложение герцога Бэкингема и поселил Эдварда в королевских апартаментах Тауэра, назначив его коронацию на 24 июня того же года.

В первый же день своего регентства Ричард издал указ о помиловании всех солдат и матросов, желающих покинуть мятежного адмирала, укравшего большую часть казны и бежавшего с ней во Францию, и присягнуть на верность новому королю. Сам Вудвилл после недолгих странствий осел в Бретани, где близко сошелся с неким Хенрихом Тьюдором. Молодой человек оказался весьма прытким и скользким, он сумел убедить беглеца в своем праве на английский престол и даже завладел частью украденных сокровищ.

* * *

В зале горели свечи, но все равно было темно. На душе скреблись кошки. Вудвилл сидела в Вестминстерском аббатстве вместе с казной, большой королевской печатью и своими родичами. Открытого бунта не планировала, но при дворе остались верные ей люди. К примеру, мадемуазель Шор, ее близкая приятельница и любовница Эдуарда IV, посещавшая королеву едва ли не каждодневно.

Об этом Ричарда предупредил Френсис Ловелл, порядком пообвыкшийся в столице и имевший информаторов как в среде горожан, так и при дворе. Друг убеждал остерегаться и присматриваться к придворным, а Дику хотелось уехать в Миддлхейм к Анне и сыну, забыв о происходящем как о страшном сне. Он привык к полю боя, к клинкам, летящим в грудь, а не к яду в бокале и кинжалу, метящему в спину.

Увы, Ричард дал присягу и теперь не смел бросать королевство. Регент обязан поддерживать юного короля и служить государству. И никому не может быть дела до бессонницы и кошмаров, мучащих его едва ли не каждую ночь.

В душных снах Дик сражался, окруженный полчищами крыс в латах и с мечами в тонких лапках. На его шлеме сияла корона Англии, а нападающие тянулись за нею и скалились. Ричард знал, что подмоги ожидать неоткуда. Оглядываясь, он видел человеческие лица, но, приглядевшись, понимал: ошибся. Если рядом с ним и были люди, их убили первыми. Опустить оружие или сдаться казалось немыслимым. Оставалось биться. До тех пор, пока пропущенный удар не лишал этой возможности.

В кошмаре Дик чувствовал настоящую боль. Он старался сжаться, спрятаться от нее, но на самом деле мог лишь терпеть. Жжение в шее и пояснице, поначалу казавшееся невыносимым, медленно отступало, а потом Ричард начинал осознавать, где находится, – в своих апартаментах во дворце.

Сегодня он встал задолго до рассвета. Распахнул окно и сел на подоконник – как в детстве. Земля куталась во тьму, небо казалось светлым, несмотря на ночь, и чистым на удивление. Впрочем, сидеть так вскоре показалось скучным. Дик наскоро оделся и осторожно вышел, стараясь создавать как можно меньше шума.

Безлюдные коридоры будили любопытство. В полнолуние здесь бродили неприкаянные души королей и придворных. В Тауэре, говорят, недавно видели призрак Генриха VI, который вещал о хрустальном сосуде и искал свою супругу. Видимо, жену он нашел, поскольку с Маргаритой случилась истерика, и после очередного ее письма во Францию Людовик XI изъявил желание выкупить несчастную родственницу из заточения.

Сам Дик привидений не боялся. Он, пожалуй, даже жаждал увидеться с некоторыми из них. Например, с братом. Он ведь расстался с Эдуардом не лучшим образом. Между ними словно встала стена. Хотелось исправить это, подобрать нужные слова, сказать, насколько брат дорог, но время оказалось упущено безвозвратно.

Голосам он вначале не придал значения. Потом попробовал уйти, ему вовсе не хотелось смущать влюбленных. Но случайно услышанная фраза заставила Ричарда остановиться. Он прислушался и с удивлением понял, кто скрывался за неплотно прикрытой дверью, – лорд Гастингс и Джейн Шор.

– Милорд, – полушепотом произнесла женщина, – зачем… зачем вы писали Глостеру?..

– Такова была воля Его Величества, – без колебаний ответил Гастингс. – Елизавета узурпировала трон.

– Но теперь… вы же видите. Ах! – женщина вскрикнула и тонко захихикала. – Милорд, – в ее голосе слышались одновременно осуждение и одобрение. – Не мешайте. Я хочу договорить. Ведь теперь вы с нами, Уильям. Если вы с нами, то и вся Англия тоже.

– Кто же утверждает подобное?

Гастингс мог пытаться выяснить имена заговорщиков. Дик надеялся на это всем сердцем. Но слишком уж довольные интонации проскальзывали в голосе, который регент привык считать беспристрастным.

Некоторое время слышно было лишь неявное бормотание, перемежаемое какими-то хлопками.

– Люди, – ответила Шор. – Милорд, вы истинный рыцарь. Вы герой! Только благодаря вам Эдуард сел на трон!

– Такое утверждение преувеличено. И весьма, – но в голосе лорда сквозили нотки высочайшего довольства. – План придумал Ричард.

– Не то важно, кто придумал, а кто осуществил задуманное! – заспорила Шор. – Однако сейчас Глостеру уже не поможет ничего. Никакая изворотливость. Даже если Ричард отстоит свое право на регентство, долго ли он сможет удерживать власть без казны?

Дик фыркнул и скривился. Его не услышали, конечно, но как же захотелось войти! Сказать, что обходиться без денег можно, попросту перестав тратить их.

Ричард по праву считался одним из богатейших людей острова и даже Европы. В том числе благодаря системе векселей. С кредиторами Дик всегда оставался честен, и те верили ему на слово, не то, что Вудвиллам.

– Даже если он проведет коронацию Эдуарда V на свои деньги, как будет управлять королевством? – продолжала тем временем Шор. – Чем станет платить кредиторам, чиновникам, слугам, придворным, воинам и торговцам? Как он выйдет из этого положения? Пойдет штурмом на Вестминстерское аббатство? – она рассмеялась неожиданно громко. – Или подожжет его с четырех сторон, лишь бы выкурить оттуда королеву, сидящую на сундуках с золотом? Нет, на это он не пойдет. Он даже новый налог собрать не сможет!

– Я помню, – проронил Гастингс с какой-то непонятной интонацией. – Не далее как месяц назад Вудвиллы уже собирали дополнительные средства «на охрану и коронацию юного короля», а потом они благополучно уплыли во Францию.

Дик на мгновение прикрыл глаза. Он не впервые становился свидетелем собственного предательства. Но так же горько, как сейчас, он ощущал себя лишь однажды – когда Уорвик говорил Джорджу о своем истинном отношении к Ричарду Глостеру.

Объединив все принадлежащие ему земли, Дик мог бы стать самостоятельным правителем в своей стране по аналогии с герцогом Бургундским. Доходы со своих имений он получал фантастически высокие. Глостер содержал на свои средства всю разграбленную Вудвиллами Англию и мог продержаться еще долго. Однако Уильям Гастингс готовился предать. Он не видел иного выхода из положения, которое старательно расписывала перед ним Джейн Шор.

Вмешиваться в происходящее и переубеждать лорда-камергера регенту не хотелось больше. Ричард никогда не смог бы доверять этому человеку, как прежде. Дик искренне не понимал, почему якобы безвыходное положение может быть помехой верности? Разве оно повод для предательства?!