За доброй надеждой. Книга 8. Последний рейс - Виктор Конецкий

Безнадежно скучно, если не открываешь форточку во весь разноцветный мир мира…

18.09. 05.20. Встал в такую рань, ибо в каюте остановились часы. Очевидно, не выдержали бесконечных переводов взад-вперед.

Когда открыл глаза, то представил себе, как «Макаров» разрывает свой вельбот о срез нашего полубака, и поймал себя на маленькой подлости, ибо почувствовал удовольствие от видения.

Утренний чай оказался вовсе нелепым – буфетчица тоже протабанила и никого не разбудила. Сардельки холодные и неочищенные.

Такое начало дня.

После того как Юрий из-за болезни перестал принимать пищу в кают-компании, старпом то и дело появляется на завтрак в подтяжках. Раза два я стерпел, а потом приказал являться в форме. Он невозмутимо объяснил мне, что надевает форму только в родном порту из уважения к мостику…

Наш эскулап приволок этакого московского Склифосовского – здесь бешеные деньги зарабатывает, невропатолог. Совместными усилиями сделали Юрию Александровичу новокаиновую блокаду.

Как только врачи исчезли, Юрий – мне:

– Схему навала начертили?

– Нет.

– Надо.

– Но мастер «Тикси» фото успел! Отличные фото – прямо замедленное кино.

– К рейсовому отчету в пароходстве надо будет приложить. Николай Яковлевич Брызгин схемы любит.

– Это точно. Есть, будет чертежик.

– Что с оплатой перегрузочных работ?

(Разгрузка и погрузка не дело экипажа – дело портовых грузчиков, вообще «берега». Потому матросики – а в нашем случае штурмана и механики – должны получать деньги.)

– Главный диспетчер порта предложил полторы тысячи рублей.

– За шестьсот восемьдесят тонн?! Начальник порта мне обещал две с половиной тысячи.

– Это он вам обещал.

– Значит, лишнюю тысчонку разделило портовое начальство?

– Ясное дело. Посоветуете к прокурору идти? Мне хватит разговорчика с Жеребятьевым. И вообще, стоп-токинг! Вот вам снотворное, и конец связи, Юрий Саныч!

Он послушно проглотил горсть таблеток, для чего ему пришлось приподнять башку. И сразу от боли физиономия стала серее солдатских кальсон. Даже стон-писк прорвался.

Действует эта чертова блокада или чего-нибудь другое эскулапы кольнули?

Я посидел пару минут у его койки, прижимая голову бедолаги к подушке. Он вроде начал дышать спокойнее.

Но тут без стука ворвался в каюту начрации – принес с берега пачку радиограмм и передал устный приказ Штаба о подготовке судна к погрузке на палубу 12 тяжеловесов.

– Что?! – заорал мой капитан. – Викторыч, берите бланки! Диктую. От «Макарова» подорваны пятнадцать стоек правого фальшборта, пять стоек левого; деформирован планширь на баке, носовой части палубы. Мореходность не потеряна, но силами портовых мастерских повреждения не устранить. Брать на палубы тяжеловесы категорически отказываюсь… Записали?

– Да. Записал, – сказал я и передал его тело на все заботы айболиту.

Что дальше было?

От тяжеловесов отбились.

Но сразу последовал новый приказ Штаба. Суть постарайтесь понять из нижеследующего:

«РАДИО ВЕСЬМА СРОЧНО ЛЕНИНГРАД УЭХМ ПЛОТНИКОВУ = ШТАБ МОРОПЕРАЦИЙ ВОСТОЧНОГО РЕЗКО НАСТАИВАЕТ ПОСЛЕ ПЕРЕГРУЗКИ ОВОЩЕЙ С ТИКСИ СЛЕДОВАТЬ БАР КОЛЫМЫ ДОГРУЖАТЬ С Т/Х БРАТСК ТЧК КАТЕГОРИЧЕСКИ ОТКАЗЫВАЮСЬ ЛЮДИ ИЗМОТАНЫ ТЧК ШТАБ ОБЕЩАЕТ НАЖИМ МОСКВЫ ТЧК ОСОБО ОПАСАЮСЬ ЗАДЕРЖКИ ЗЕЛМЫСЕ УЧИТЫВАЯ ПРОГНОЗ ЗАМЕРЗАНИЯ КОЛЫМЫ ТЧК ЖДУ ВАШИХ СРОЧНЫХ УКАЗАНИЙ ЗПТ ЗДЕСЬ ЗАКОНЧИМ ЗАВТРА = КМ РЕЗЕПИН».

«Операции в порту Певек

Выгрузка – 680,2 тонны картофеля.

Сепарация в расстил – 1200 кв.м.

Сепарация в переборки (доски) – 1200 кв.м.

Время работы – ночное.

Температурный коэффициент – 1,1.

Районный коэффициент – 2,0.

Затарка рассыпанного картофеля – 15% груза.

Бригадирские – 15%.

____________________

Общая сумма – 1734 руб. (за 1 тонну = 2,55 р.)

Фактически за минусом подоходного и бездетности получили 1633 руб.».

Людмила по секрету сказала мне, что на «Тикси» выписали в два раза больше. И объяснила мне, лопуху, что порт посчитал нам только погрузку к ним на борт, а выгрузку из наших трюмов опустили. А именно на этой выгрузке Юрий Александрович и сорвал себе позвоночник.

Я поблагодарил Люду, чмокнул ее в щечку и пошел на мост командовать съемку со швартовых.

Люда:

– Люблю веселое искусство природы: цветы, бабочек, тропические растения в каюте, водопады, фонтаны и, простите, бури. А вы чего любите? – Это она у Юрия Александровича спрашивает.

Он подумал и сказал:

– Бури не очень. А люблю большие корабли, особенно парусные. И мирные пушечные выстрелы в полдень у нас с Петропавловки…

16.00. Очередной инструктаж в конференц-зале при Штабе.

Встретил Юрия Андреевича Иванова.

Юрий Андреевич Иванов – заместитель начальника здешнего Штаба, гидролог и действительный член Географического общества АН СССР.

Он дал мне «Литературку», в которой стихи Поженяна, посвященные мне, – «Нордкап».

Уходят таланты и бездарь

кругами волков и лисят.

Пора оглянуться над бездной,

когда тебе за шестьдесят.

Когда от дыхания юга

остался незлобный накат.

И словно на проводах друга

прощальным виденьем Нордкап.

А дальше на север, а дальше,

за гранью свободной воды,

застывшие страсти без фальши,

безмерные, вечные льды.

Кто плавал у этих отметок,

у жестких ледовых границ,

тот знает, как зыбок и едок

осадок последних страниц…

Защипало глаза. И я обнял Гришу на расстоянии в… Черт знает какое между нами расстояние в этот момент было.

У Поженяна есть примечание: «Нордкап» – самая северная точка Европы». Чушь!!!

Пришлось перетягиваться под бортом «Тикси», подгоняя наш трюм номер три под их номер один. Во время перетяжки я орал с нашей стороны, а Людмила, в белой шапочке и белой косынке на шее, с их стороны. Теперь нам осталось грузить только бочки.

«РАДИО 2 ПУНКТА ТИКСИ ФЗМ ЧЕРНЯХОВСКОМУ ФХЭМ БОНДАРЮ ЛЕНИНГРАД УЭХМ ПЛОТНИКОВУ = ПЕРЕГРУЗКА ЛУКА СИЛАМИ ЭКИПАЖЕЙ ВОЗМОЖНА ТОЛЬКО ОДИН ХОД КРУГЛОСУТОЧНАЯ РАБОТА АБСОЛЮТНО ИСКЛЮЧЕНА ЗАКОНЧИТЬ ПРИЕМКУ ОВОЩЕЙ ПОЛАГАЮ 18.09 ТЧК МЕТЕЛЬ ТЧК ДАЛЬНЕЙШАЯ ЗАДЕРЖКА ПЕВЕКЕ РЕАЛЬНО ГРОЗИТ ПОРЧЕЙ ГРУЗА ЗПТ ПОТЕРЕЙ ВОЗМОЖНОСТИ ВЫХОДА ЗАПАД ТЧК НАСТАИВАЮ РАЗРЕШИТЬ ОТХОД ЗЕЛЕНЫЙ МЫС СРАЗУ ОКОНЧАНИИ ПРИЕМКИ ОВОЩЕЙ = ДКМ КОНЕЦКИЙ».