Загадочная незнакомка - Эмма Крейг

– Ты… просто великолепна, – наконец вымолвил он.

– Спасибо, Габриэль.

– Это правда.

Софи пожалела, что так неучтиво вела себя с Габриэлем раньше. Теперь, не боясь получить словесный удар в спину, он стал очень мил.

Он продолжал ласкать ее тело. Его большие мозолистые руки дарили ей райское наслаждение.

До сегодняшней ночи она не понимала, как женщины могут наслаждаться любовной близостью. С первым мужчиной у нее все было как-то торопливо и неуклюже. Он получал удовольствие, а она нет.

Но Габриэль не шел ни в какое сравнение с тем человеком. Он был старше, мудрее… и благороднее. Софи усмехнулась. Она никогда не скажет ему об этом – не даст повода для зазнайства.

Впрочем, Софи прекрасно знала: Габриэль Кэйн никогда не стал бы обманывать юную девушку, превращая ее в сексуальную игрушку. Он не способен на подлость.

– У твоего маленького мальчика были такие же светлые волосы, как у тебя, Софи?

В мгновение ока все нежные мысли улетучились из головы Софи. У нее было такое чувство, как будто он поразил ее кинжалом в самое сердце.

Проклятие! Может, ему не стоило ничего говорить? Габриэль протянул руку к Софи, свернувшейся калачиком. Он хотел утешить ее, обнять, поделиться своей силой. Сделать так, чтобы она снова стала счастливой.

Она оттолкнула его руку:

– Нет!

Он вздохнул.

– Я не могу видеть, как ты страдаешь, Софи, – взмолился он. – Почему ты не хочешь, чтобы я тебе помог?

– Ты? Мне помог?

Ее презрение поразило его в самое сердце. Он отпрянул, как от удара, и какое-то время сидел, ошеломленный. Но вскоре в нем взыграла злость. На этот раз он схватил ее за руку и повернул на спину. Ее лицо было красным от слез, а зеленые глаза казались притопленными в воде кусочками мрамора.

– Да, черт возьми! – сердито сказал он. – Что такого особенного в моем желании помочь? Милая Софи, люди помогают друг другу каждый день.

– Мне не нужна помощь.

Из чувства благоразумия она не стала выдергивать руку. Вытерев щеки тыльной стороной свободной руки, она взглянула на него, как на дьявола из преисподней.

– Как глупо, Софи Мадригал! Если кто-то в этом мире нуждается в помощи, так это ты.

– Вовсе нет! – Она перешла на крик.

Ее гнев был все-таки лучше, чем слезы.

– Черт возьми! Ты же позволяешь Дмитрию тебе помогать. Он разъезжает по округе и ищет тебе работу, разве не так? Благодаря ему ты знаешь, чьего дядю или чью тетю вытащить из могилы на своих сеансах.

– Это другое.

– Да, другое. Это работа. А Джошуа был частицей твоей жизни. Но смерть маленького мальчика важнее, чем работа.

– Не смей говорить со мной о Джошуа! – простонала она.

– Я буду говорить с тобой о Джошуа! Он для тебя важнее всего, живой или мертвый. Вот почему ты ищешь Хардвика, не так ли? Он убил твоего мальчика.

Секунды тянулись, точно столетия. Габриэль уже решил, что Софи никогда ему не ответит, но тут она его удивила:

– Да.

Габриэлю хотелось плакать. Смерть ребенка Софи вызывала в нем острое сочувствие. Она заметно расслабилась. Он нежно обнял ее за плечи, поглаживая и лаская.

– Ах, Софи, пожалуйста, не отталкивай меня! Я так хочу тебе помочь!

Ее мягкое теплое тело уютно льнуло к его плечу.

– Я видел у тебя на животе растяжки, – тихо проговорил он, – и понял, что к чему. У тебя был ребенок, и Иво Хардвик повинен в его смерти. Я… не могу себе представить, каково это – потерять ребенка, Софи. Я не виню тебя за то, что ты хочешь убить подонка, отнявшего у тебя сына. – Прости меня, Софи. Мне очень жаль.

Габриэль продолжал в том же духе, надеясь, что она наконец-то откроет ему душу. Он отчетливо понимал, какое хрупкое чувство связывает его с Софи Мадригал. Это чувство звалось любовью.

Он уже почти засыпал, как услышал слова Софи:

– Он был пьян.

Габриэль замер. Кто был пьян? Ах да, Хардвик. Это неудивительно. Мерзавец любил выпить.

– М-м? – пробормотал он.

– Я думаю, он пил весь день. Это случилось в Сан-Антонио. Мы с Джунипер дали пару сеансов в местном театре, а потом я повезла Джошуа смотреть Аламо.[5]

Голос ее задрожал. Она сделала паузу и проглотила подступивший к горлу комок, пытаясь подавить волнение.

– Прости, Софи, – сказал Габриэль, крепче прижав ее к себе.

– Джошуа было шесть лет, – продолжила она. – Он только что отметил свой день рождения. Иво Хардвик поссорился с каким-то типом в салуне.

Черт возьми! Габриэль сомневался, что ему хочется это слышать. Но он любит Софи, а значит, должен делить с ней ее ношу, какой бы тяжелой она ни была.

– Хардвик и тот второй мужчина вышли на улицу, чтобы выяснить отношения. Было около двух часов дня. Стояла чудесная погода – теплая и солнечная. Легкий ветерок гнал по небу барашки облаков. Мы с Джошуа пели, возвращаясь в гостиницу. Иво Хардвик устал драться и решил застрелить своего противника, но промахнулся и застрелил Джошуа. Пуля попала в самое сердце.

– О боги!

Софи уткнулась в плечо Габриэля. Он почувствовал на своем теле ее горячие слезы.

– Я даже не успела с ним проститься. Он умер мгновенно.

– А что же власти? Разве его не арестовали?

Она покачала головой.

– Власти констатировали несчастный случай. Кажется… – она судорожно глотнула и втянула ртом воздух, – Хардвика оштрафовали и конфисковали у него револьвер.

– Ничего себе!

Габриэль не знал, что сказать. Он обнимал и баюкал ее в своих объятиях. По щекам его тоже катились слезы.

Ах, Софи, Софи! Габриэль готов был отдать жизнь за Софи. Но он ничего не мог сделать – только спасти ее от свершения мести. Что бы она ни думала, убийство Иво Хардвика не решит ее проблемы. Впрочем, Габриэль не стал ей об этом говорить, понимая, что она все равно его не послушает.

Наконец – ему показалось, что прошла целая вечность, – она перестала плакать и села, прижимаясь к нему всем телом. Он вытер слезы с ее лица и поцеловал в губы.

– Мне очень жаль, Софи.

– Спасибо, – произнесла она хриплым голосом и глубоко вздохнула. – Я не была замужем за отцом Джошуа.

– Вот как?

Ему было совершенно все равно, но он не стал ее сердить.