Загадочная незнакомка - Эмма Крейг

– Почему ты сердишься, Габриэль? – ласково спросила она. – Я пытаюсь быть женственной. С твоей стороны нечестно подвергать сомнению мои порывы. Даже если мы по-разному смотрим на многие вещи…

– Это верно, – мрачно пробормотал он.

– Мы все же находим друг друга… физически привлекательными.

Взгляд его посуровел. «Господи! – мысленно взмолилась она. – Дай мне пережить эту ночь со спокойной душой». Она хотела положить свое тело на алтарь мести, но сердце ее уже трепетало.

– Итак, ты находишь меня физически привлекательным?

– Почему ты такой грубый, Габриэль Кэйн? В тебе совсем нет утонченности.

– Ты права.

Габриэль никак не хотел укладываться в ее схему. Любой другой мужчина на его месте похотливо пыхтел бы, забыв обо всем на свете.

– Да, я действительно нахожу тебя физически привлекательным.

Протяжно вздохнув, Габриэль продолжал пить коктейль и внимательно разглядывать Софи. Лицо его было хмурым. Черт бы его побрал! Он вел себя совсем не так, как она ожидала.

Внезапно он потянулся через стол и тронул ее за руку, ласково проведя большим пальцем по тыльной стороне ее ладони. Софи почувствовала, как по телу ее побежали горячие искорки. Соски затвердели, а внизу живота началась пульсация. О ужас! Как же ей обуздать свои чувства, если даже от простого прикосновения у нее внутри все кипит? Она резко втянула ртом воздух, ощутив ароматы сандалового дерева, апельсиновых цветов и жасмина. Опять!

– Ты не девственница.

Она растерянно заморгала. Что? О чем он ее спрашивает? Впрочем, это не вопрос. Это утверждение. Боже правый, не хочет ли он сказать, что ему претит заниматься любовью с ней, потому что она уже женщина?

– Я… я… что? – пробормотала она, запинаясь.

На губах его заиграла улыбка.

– Я не жалуюсь.

– Да, я… не девственна. Но… я не понимаю, какая тебе разница?

Он поднял ее руку и поднес к губам. Когда его мягкие полные губы прошлись по костяшкам ее пальцев, Софи пришлось ухватиться другой рукой за край стола, чтобы не сползти на ковер гостиничного бара.

– Разница только в том, насколько нежным мне надо быть с тобой.

Он приложил ее ладонь к своей щеке. К своему удивлению, Софи не почувствовала щетину. Наверное, он побрился перед сеансом.

Габриэль повернул голову и поцеловал ее ладонь. Софи округлила глаза и тут же их закрыла. Как приятно… и тепло!

– Я не хочу причинить тебе боль, Софи.

С усилием открыв глаза, она наткнулась на его поразительно нежный взгляд и проглотила комок в горле.

– Хорошо… Спасибо тебе, Габриэль, – добавила она, помолчав.

Она тоже не хотела, чтобы он причинил ей боль, но они по-разному понимали слово «боль». Габриэль имел в виду боль физическую, а она – душевную.

Сегодня днем, обдумывая свой план, она собиралась совершить его с хладнокровной решимостью. Но о каком хладнокровии может идти речь, если она должна лечь в постель с Габриэлем?

– Допивай свой коктейль, Софи, и пойдем наверх.

Он осыпал ее ладонь короткими поцелуями.

По телу Софи побежали мурашки, словно какая-то сказочная фея осыпала ее волшебной пылью.

– Чтобы допить коктейль, мне… понадобится рука. – Ее голос понизился до шепота. Она попыталась откашляться, но не смогла. Прекрасно! Не хватало только расплакаться на глазах у Габриэля Кэйна.

Он вздохнул:

– Мне приятно держать тебя за руку, Софи. У тебя такие теплые, нежные пальцы! И такие красивые!

Он говорил совершенно искренне, но Софи уже пришла в себя. Отпив из бокала коктейль, она весело взглянула на Габриэля:

– Спасибо, Габриэль. Я впервые услышала от тебя такой милый комплимент.

Он усмехнулся:

– Разумеется. Если бы я сказал это в другое время, ты бы просто влепила мне пощечину.

– Наверное.

Она засмеялась, чувствуя явное облегчение, потом поднялась со стула и протянула руку Габриэлю, чтобы он отвел ее в свою постель… навстречу ее погибели.

Нет, не надо думать об этом так мрачно. Ведь это не погибель, а спасение!

Он взял ее руку и сунул себе под локоть. Они вышли из бара. Мужчина, сидевший за стойкой, наблюдал за ними с хмурой завистью. Отлично! Значит, несмотря на свою полноту, она еще может кружить головы мужчинам. Софи надеялась, что Габриэль не найдет ее слишком толстой, когда…

Она оборвала свои мысли. Он ее хочет. Он хочет ее такой, какая она есть. Если бы ему не нравились полные женщины, он не стал бы цепляться к ним с Джунипер на вокзале в Ларедо.

Пытаясь казаться веселой, Софи поднималась по лестнице отеля «Мелроуз». Внутри у нее все дрожало от предвкушения, а в голове кружился рой самых черных мыслей. Ей казалось, что ее ведут на казнь.

Она укорила себя за такие мысли. Сегодня ночью ей надо довести до конца свой план, а для этого придется усыпить бдительность Габриэля Кэйна. То, что она делает, пожалуй, единственный способ его отвлечь.

Только бы потом он не почувствовал себя коварно обманутым!

Но нет, он должен ее понять.

– Вот моя комната, – тихо сказал Габриэль.

Софи вымученно улыбнулась: «Господи, дай мне сил!»

Габриэль заколебался. Софи боялась, что на ее лице слишком явственно читалось смятение. Она попыталась спрятать его в своем сердце.

– Ты уверена, что хочешь этого, Софи?

Услышав его ласковый голос, она чуть не разрыдалась прямо здесь, в гостиничном коридоре. Боже, что с ней творится?

– Да, Габриэль, уверена, – ответила она на удивление твердым тоном.

Но он медлил.

Черт возьми! Неужели он передумал?

– Я слишком долго этого ждал и не собираюсь отступать. Если позже ты пожалеешь о содеянном, я перед тобой извинюсь. А если пожалею я… – Он не договорил.

Софи едва не упала от облегчения.

– Я не пожалею, – пообещала она почти искренне. – И ты тоже.

– Надеюсь на это.

Он повернул ключ в замке, толкнул дверь и шагнул в сторону, давая Софи дорогу.

Она вошла в гостиничный номер Габриэля и поймала свое отражение в зеркале над туалетным столиком. Удивительно, но на ее лице не отражалось смятения. Она выглядела прекрасно. Темно-зеленое платье придавало ее коже жемчужную белизну, усиливаемую светом единственной электрической лампы, которую зажег Габриэль.

Вот уже много лет она не была с мужчиной. Тогда, в юности, она была хорошенькой девушкой-тростинкой. Теперь тростинка превратилась в высокую стройную даму. Ее фигура осталась грациозной и женственной, но все-таки она боялась яркого света. Кто знает, сколько женщин, стройных и опытных, прошло через руки Габриэля. Она не хотела, чтобы он делал сравнения.