Государственное управление в России в 2000—2012 гг. Модернизация монетизации - Лидия Сычева

Сам же Илия II занимает достаточно жесткую позицию по отношению к произошедшему. Так, комментируя последние изменения на политической карте мира, Католикос-Патриарх всея Грузии заявил, что «отделение от Грузии Абхазии и Цхинвальского региона (в Тбилиси отрицают самоназвание республики. — Л. С.) опасно для самой России. Это даст толчок развитию сепаратизма в вашей стране, и в будущем у вас возникнет гораздо больше проблем, чем сегодня в Грузии».

Кроме того, канонически территория Абхазии и Южной Осетии принадлежит ГПЦ, а не Московскому патриархату. Расшатывать «православную лодку», разумеется, не в интересах обеих церквей. Но разрыв церковных связей между верующими Грузии, Абхазии и Южной Осетии произошел еще во времена первой войны — в начале 90-х.

Парламентская ассамблея Совета Европы еще в 2005 году приняла документ «Образование и религия», где рекомендует странам-участницам усилить религиозное образование, чтобы противостоять экстремизму и войнам. Об этом напомнил Валентин Лебедев, председатель Союза православных граждан. Ему вторит и представитель Союза армян России: «Главная беда в духовной непросвещенности, а „подушка общественной безопасности“ — правильное этнокультурное развитие регионов». Но пока на том же Кавказе (и в Закавказье) «одна часть общества полностью оголяется, то есть идет процесс европеизации; а другая часть населения очень сильно одевается, идет процесс мусульманизации».

Ценностные конфликты неизбежны. Россия должна быть к ним готова, и в первую очередь духовно. Но пока нас сплачивают только победы и поражения на футбольных полях…

Посол Белоруссии в России Андрей Кобяков выступал на пресс-конференции в РИА Новости. В конце встречи его спросили: а в чём проявляется социальная направленность проводимой в стране политики? Все же знают, что средняя зарплата в Белоруссии существенно ниже, чем в России.

И тут посол напомнил журналистам азы госуправления: социальная ориентация государства заключается в том, чтобы результаты труда, полученные в экономике, распределялись справедливым образом. Соотношение доходов богатых и бедных в Белоруссии равно 6. А вот в России «коэффициент фондов», т. е. отношение доходов 10 % самых состоятельных граждан к доходам 10 % самых обездоленных составляет 16,3. (Добавим к этому, что в 2000 году, когда Владимир Путин начинал своё правление, это число было 13,9.)

Ну а теперь о задушевных мечтах отечественного «правящего класса». Разговариваю с главой депрессивного сельского района. Население — 13 тыс. человек, все более-менее работящие мужики — в Москве, в гастарбайтерах. Говорю главе, что наша власть должна начать с себя, и потому дифференциация доходов внутри бюджетного учреждения не должна различаться во много раз. Ну не может быть общих целей, общих смыслов и просто взаимопонимания между людьми, труд которых государство ценит столь разно. Жизнь у всех одна, и время человеческого бытия одинаково неповторимо и у чиновника, и у тракториста.

В ответ районный начальник мне выдал следующее: «А я вот читал статью одного политолога, и он доказывает, что человек с уровнем моих полномочий и компетенций должен получать не менее 200–300 тыс. рублей».

Таковы притязания главы района! Что же думают о вознаграждении за свои «компетенции» областные чиновники, губернаторы, министры и пр.?! Я уж молчу про целый выводок вице-премьеров. «Кто более матери-истории ценен?» Похоже, наши чиновники на полном серьёзе считают, что их денные и нощные бдения о нашем благе должны вознаграждаться в двести раз выше, чем тяжелый труд доярки, тракториста, водителя. Хотя, в отличие, допустим, от шофёра, «рулят» они исключительно бумажками, и ничем, как показывает наша жизнь, не рискуют. Разве депутаты Госдумы или члены Совета Федерации ответили рублём хоть за один «бракованный» закон?! Такого не бывало.

Но откуда эта шальная мысль — о своей сверхценности для общества — залетела в головы наших управителей? Она пришла от гуманитарной интеллигенции, формулирующей и распространяющей смыслы («я читал статью одного политолога»). Любопытная тенденция: российские медиа постоянно муссируют словосочетание «средний класс», и — чуть реже — слово «элита». То есть подразумевается, что общество у нас поделено на касты. Их три: «элита», «средний класс» и «бомжи» («быдло»). Четвёртая каста — «гастарбайтеры», т. е. рабы из Средней Азии. Фактически аналог «неприкасаемых» в Индии, которые, как мы помним, являлись зависимыми работниками в чужих хозяйствах или занимались уборкой мусора.

В этой ежедневно проводимой с помощью нашей гуманитарной интеллигенции идеологии есть что-то фашистское, антигуманное и антихристианское. И самое главное, всё это очень далеко от тех вершин духа и мысли, которые были свойственны русской литературе XIX века. Гоголь с «Шинелью», Достоевский с «Униженными и оскорблёнными», Некрасов с «Кому на Руси жить хорошо»… Ну, а Лев Толстой, тот вообще в конце жизни от собственности отказался!.. Жаль, что нет сегодня у нас такого Льва, который бы указал церковным деятелям, что негоже жить в роскоши в вымирающей стране. И не только указал, но и сам бы следовал своим словам.

Великая русская литература формировала образ и идеал иного социального строя и нового человека. В этой конструкции будущего трудящийся не именовался «быдлом», а рабство не считалось нормой жизни. Наши гении беспощадно критиковали капиталистическую эксплуатацию, говорили о глубине противоречий между ростом богатства и ростом нищеты. Образ иной реальности, явленной в слове, подхватывали художники, музыканты, политики.

Революционные потрясения ХХ века, гражданская война, террор, голод, репрессии, Великая Отечественная — неисчислимыми жертвами было заплачено за то, чтобы этот гуманистический идеал — пусть в несколько ином образе, чем виделось нашим классикам, был приближен и воплощен. (И, заметим, не только в России!) Чтобы время человеческой жизни ценилось не по сословию, к которому принадлежит гражданин, а по тому вкладу, который он вносит в общество.

И не потому ли в эпоху капиталистического реванша — в 1991–93 гг. и в последующее время — именно литература и писатели оказались в самом бесправном положении? Не потому ли вытесняются уроки словесности из школьного курса и придуман ЕГЭ, чтобы юношество не думало, не размышляло и не сравнивало в школьных сочинениях образы минувшего и настоящего? Потому что если разбирать всё подробно, то в геополитической войне потерпел поражение не только СССР, но и вся русская гуманистическая литература XIX века, которая являлась смысловым ядром нашей культуры. Это она в «новом мировом порядке» оказалась неактуальной. Не туда вели, мол, — человек человеку волк. А значит, сама память о Достоевском и «слезинке ребенка» противна тем, кто готов ради набивания собственного кармана положить миллионы жизней на алтарь дикого капитализма.

Вот почему, по мысли нынешних политконструкторов, сочинения классиков следует заслонить пиаром «писателей-говноедов» и литераторов-матершинников. В надежде, что образы, заложенные в подсознание народа этими «творцами», сработают. Ну а «элита» должна усвоить: «вся власть от Бога», ресурсов на всех не хватит, живём один раз, после нас хоть потоп, да здравствует гопак на крейсере «Аврора»!..