Убийственное совершенство - Питер Джеймс

Рука Люка вдруг взметнулась вверх. Джон успел заметить, как его большой и указательный пальцы сомкнулись наподобие пинцета. Долю секунды спустя насекомое, подергиваясь, упало на пол.

Джон уставился на сына, не в силах поверить своим глазам, потом опустился на колени. Огромная обезглавленная оса валялась на ковре. Ее жало высовывалось из брюшка и снова втягивалось, высовывалось и втягивалось, крылья подрагивали.

Джон встал и наступил на насекомое, потом еще раз, пока оса не замерла. Он подошел к кроватке Люка, все еще не веря в то, что сейчас произошло. Глаза мальчика были широко раскрыты, рука вытянута в сторону Джона, словно он демонстрировал отцу свой трофей.

На большом пальце виднелось крошечное черное пятнышко. А на указательном — черная капелька. Джон пригляделся. Это действительно была голова осы.

Дрожа с головы до ног, он вытер руку Люка.

— Люк… это… это просто… — Он не знал, что сказать.

Лицо Люка было абсолютно непроницаемым. Как и лицо Фиби. Оба без всякого выражения смотрели на отца, как будто это он был диковинным насекомым.

Джон поцеловал их, и на секунду ему показалось, что близнецы едва заметно улыбнулись. Возможно, они понемногу начинают выказывать хоть какие-то чувства по отношению к родителям. Погасив свет, он прикрыл за собой дверь и еще раз спросил себя: а не почудилось ли ему все произошедшее?

Оставалось только надеяться, что обезглавленная оса была лишь плодом его воображения.

Громкий смех доносился до Апостола. Темнота и густая живая изгородь надежно скрывали его от взглядов. Свет из окон первого этажа заливал лужайку, но кусты оставались в тени.

Смех приводил его в бешенство.

Эти люди не имели права смеяться.

Сквозь стекла своего маленького бинокля он видел их лица. Женщина и мужчина — те самые, что на фотографии, лежавшей в его кармане. И еще мужчина и женщина, гости. Они приехали в темно-сером «джипе-чероки», что стоял возле входа.

О смехе сказал я: «Глупость!», а о веселье: «Что оно делает?» (Екк., 2:2).

Он был одет в черные брюки, черную куртку и черные ботинки на резиновой подошве, и этот костюм делал его совершенно невидимым. Под курткой и брюками на нем было особое трико, покрывавшее все тело и голову и оставлявшее открытым только лицо. Трико было предназначено специально для того, чтобы эксперты потом не смогли обнаружить на месте преступления ни волос, ни микрочастиц кожи. Думая, что будет холодно, он оделся потеплее и теперь жалел об этом. Ночь выдалась влажной и мягкой.

В больших карманах промокшей куртки лежала пара тонких кожаных перчаток, связка отмычек, газовый баллончик, противогаз, аэрозольный баллон с быстрозастывающей пеной, баллон со сжиженным пропаном, набор инструментов, пневматическая складная винтовка прекрасной конструкции, прицел ночного видения, фонарик и зажигалка. И конечно, фотография грешников. С шеи свисали очки ночного видения. К ремню был приторочен газовый резак.

Со своей точки Апостол видел четверых людей, сидящих за столом в доме. Судя по всему, они замечательно проводили время. Слабый свет пробивался из-за занавесок в одном из окон второго этажа, и он подумал, не в этой ли комнате спят близнецы.

Капля пота скатилась по шее.

Он закрыл глаза, прочитал молитву и принялся терпеливо ждать, когда уйдет та, другая пара. Хотя, пришло ему в голову, если эти люди веселятся вместе с грешниками в их доме, то, конечно, они тоже в сговоре с Сатаной, и он бы сделал доброе дело, уничтожив заодно и их.

Но нельзя нарушать приказ.

Если же не сделаете так, то согрешите пред Господом, и испытаете наказание за грех ваш, которое постигнет вас (Числ., 32:23).

Часы показывали десять. Он немного нервничал, но Господь был с ним, Господь был на его стороне, и это придавало ему уверенности. И еще большую уверенность ему придавало то, что сегодняшним деянием он докажет Господу свою любовь и абсолютную преданность Ему.

Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы (Ин., 3: 19).

В начале одиннадцатого в сад забежала лиса. Сработали датчики движения; лужайку и живую изгородь залил яркий, ослепительно-белый свет. Он не сдвинулся с места. В окне появилась фигура мужчины-грешника, он выглянул наружу, постоял так несколько секунд и снова скрылся. Через три минуты свет погас.

Через некоторое время четверо поднялись из-за стола, перешли в дальнюю часть комнаты и устроились на диванах. В бинокль он увидел, как женщина-грешница разливает по чашкам что-то, похожее на кофе. Теперь было слышно и музыку. Даже здесь она звучала достаточно громко, а уж в доме, видимо, грохотала вообще на всю. Кол Портер. Развратная музыка.

Момент был самый подходящий. Он соединил вместе части пневматической винтовки, установил на место прицел ночного видения и зарядил в магазин пули 22-го калибра.

Используя толстый сук в качестве опоры, он навел винтовку на стену дома. В приборе ночного видения она выглядела бледно-зеленой. Потом поймал в прицел первую лампу. Она была еще горячей и имела ярко-оранжевый цвет, такой яркий, что на мгновение он почти ослеп.

Он целый месяц провел в Колорадо, на ранчо, расположенном на вершине горы, и много упражнялся в стрельбе, но твердо знал, что на самом деле пуля попадает в цель лишь по воле Господа. Он спустил курок. Раздался легкий хлопок, потом чуть слышный звон. Практически никакого шума. Дождь осколков посыпался на землю. В прицеле они были похожи на искры.

Пару секунд спустя Господь помог ему поразить вторую цель, так же легко. Если все пойдет как задумано, осколки двух ламп и две расплющенные пули не будут обнаружены никогда.

Через час музыка смолкла. Теперь все четверо встали. Он видел, как они прощаются и обмениваются поцелуями. Потом все вышли из комнаты.

Еще пара минут — и раздался звук запускаемого двигателя. «Джип», понял он. Машина уехала. Грешники вернулись обратно в комнату и принялись убирать со стола.

В конце концов грешники вышли из комнаты и выключили свет. Вместо этого свет загорелся на втором этаже. На секунду в окне появилась женщина. Она немного постояла, вглядываясь в ночь, затем к ней подошел муж, обнял ее и стал целовать в шею.

Оставь ее в покое, урод. Иди ложись. Гаси свет. Ты ведешь себя как настоящий эгоист — заставляешь меня ждать так долго.

Мужчина оторвался от жены, и они отошли от окна. Спустя целую вечность свет наконец погас.

Апостол пересек лужайку. Держа в зубах маленький фонарик, он вставил в замок задней двери отмычку. Замок поддался на удивление легко. Но он не стал открывать дверь, а отступил в сторону и принялся карабкаться вверх по водосточной трубе. Коробка сигнализации была расположена под самым карнизом. Он просверлил в ней небольшое отверстие, выдавил туда все содержимое баллончика с пеной и снова спустился на землю.