Падение, или Додж в Аду. Книга вторая - Нил Стивенсон

Ближе к южной оконечности оскола его делил надвое Новейший разлом. Идя вдоль побережья на юг, промахнуться мимо разлома нельзя было при всем желании. Так что, перевалив хребет, они двинулись вдоль моря в южном направлении.

Справа тянулся отвесный обрыв, суливший очень долгие последние мгновения тому, кто с него сверзится. Далеко в море белели паруса больших кораблей – они держались на почтительном расстоянии от береговых рифов. Опасения были не напрасные – узкую полоску пляжа под обрывом усеивали обломки кораблекрушений. Когда же путники отступили от пропасти и глянули вперед, им предстала стена жемчужно-белого пара. На ее фоне то четко, то полускрытый дымкой вырисовывался дом, стоящий, видимо, на самом краю оскола, перед огненным ущельем Новейшего разлома. Неподалеку время от времени различался силуэт человека, который расхаживал взад-вперед, как будто в задумчивости или в поисках шляпы (она была у него на голове).

Когда они подошли ближе (что произошло не скоро, поскольку земля на подходах к ущелью была разворочена и повсюду торчали острые камни), то увидели еще одну фигурку, поменьше – она силилась угнаться за ходящим туда-сюда человеком. Он широко шагал по наклонным каменным плитам и перепрыгивал с одной на другую, движения маленькой фигурки можно было без преувеличения назвать суетливыми. Высокий время от времени указывал куда-то затейливой тростью, маленькая смотрела туда и что-то записывала на табличке. Все его внимание было приковано к горячему ущелью; иногда он гладил бороду или подносил рукоять трости к лицу, и тогда девушка (путники уже подошли близко и видели, что, несмотря на короткие волосы и мальчишескую одежду, это определенно девушка) получала передышку. В одну из таких передышек она заметила Марда, Лина и Прим – они взбирались по каменным обломкам на краю разлома. Девушка сидела на краю плиты и писала, положив табличку на колени. Сейчас она привстала и потянула высокого за край одеяния. Оно было длинное и, если предназначалось для защиты от искр, вероятно, не раз спасало хозяину жизнь. Он повернулся к приближающимся путникам и вновь сделал тот же странный жест – поднес рукоять трости к лицу.

– Кверк, – сказал он, – сдается, к нам гости.

Кверк вместо ответа подняла голову и указала на небо. Прим, проследив ее жест, увидела Корвуса. Он кружил в вышине, подальше от раскаленных камней, изредка вылетавших из ущелья.

– Я тебе говорила, Лом, что это не обычная ворона!

Она перебирала листки бумаги в наплечной сумке.

– Тут у меня в записках все есть: я предсказала, что огромная ворона сулит явление и других гостей.

– Так не трудись их вытаскивать, – устало сказал Лом. – Ты никогда не ошибаешься, а если бы и ошибалась, мне этого не доказать – твои треклятые записки будут против меня.

Гости уже подошли на расстояние нескольких шагов. Обычные люди поздоровались бы и сказали несколько вежливых фраз, но Лом и Кверк не были обычными людьми. Прим решила начать первой.

– Привет вам, жители Последнего оскола! – сказала она. – Мы пришли из далекой Каллы увидеть ваш знаменитый Последний разлом.

– Его протяженность двадцать лиг, – заметил Лом и глянул на Кверк, словно ожидая, что она вытащит из сумки записи и уличит его в неточности. Однако она молча дала ему продолжить.:– Тем не менее вы по чистой случайности вышли прямо к нам. Нет, вы хотели увидеть нас, а не Новейший разлом.

Прим не нашлась с ответом. Кверк встала с плиты и объявила:

– Но раз уж вы сюда дошли, можете взглянуть!

Она указала на край ущелья всего в нескольких шагах от нее.

По лицам Марда и Лина было видно: они понимали, что Лом может сбросить их в ущелье одним движением трости. Он был рослый, крепкого сложения и не обрадовался их приходу. Однако предмет в его руках был такой затейливый, что не походил на оружие. Стальной наконечник изображал лапу с вытянутыми когтями – они стерлись почти до основания, и, когда Лом уперся тростью в камень, Прим поняла отчего. С другой стороны, где у трости был бы набалдашник или изогнутая рукоять, располагался боек в форме птичьего клюва, тоже заметно стертый. Сквозь стеклянные глаза птицы бил свет. По этому и по привычке Лома подносить трость к лицу Прим догадалась, что это подзорная труба. Чуть осмелев, Прим обошла Кверк и встала на одно колено, потом на оба на самом краю. Чтобы не уступить ей в смелости, Мард и Лин тоже опустились на колени рядом с Прим. Она думала увидеть реку огненной лавы, потому что читала о таком в книгах – и, кстати, по меньшей мере в одной упоминался Лом. Но если в ущелье и была такая река (на что намекало оранжевое свечение), ее скрывал пар.

Из пара вылетела алая звезда. Когда она с шипением проносилась мимо, стало видно, что размером она примерно с кулак.

– Вулканическая бомба! – объявил Лом.

– Третьего типа, – уточнила Кверк. – Смотрите вверх, незнакомцы!

Однако предупреждение было излишним: они все, взяв пример с Лома, уже задрали головы. Он резко поднял трость и клювом подтолкнул широкое поле шляпы, так что она повисла за спиной на шнурке. Под шляпой оказалась лысина в шрамах от ожогов, обрамленная всклокоченными седыми волосами. Лом смотрел вверх, следя за полетом бомбы; подсказкой ему служило испуганное карканье Корвуса. Наконец бомба начала падать; она уже немного остыла и потемнела. Лом сделал несколько широких шагов и, крутанув трость, перехватил ее сразу за птичьей головой. Лапой на конце он успел поймать бомбу перед самым падением на землю. Она разлетелась вдребезги с определенным риском для глаз зрителей. Лин поморщился и вытащил осколок из руки.

– Вулканическое стекло, – заметил Лом.

– Это он так проявляет дружелюбие, – очень тихо заметила Кверк.

Прим обернулась и поняла, что слова эти предназначались исключительно Лину.

Обедали рыбой. Судя по груде костей в дальнем углу дома, для хозяев такая трапеза была привычной. Они закидывали с обрыва самодельные сети и вытаскивали рыбу из прибоя «уже вареной», как сказал Лом – возможно, в шутку. По нему было не угадать, когда он шутит, а когда говорит всерьез.

Кверк оказалась чуть разговорчивее и поведала им свою историю. Она была порожденьем, из большой семьи, которая скиталась в пустынной юго-западной четверти Земли между Торавитранаксом и Срединным заливом, выискивая драгоценные камни. Камни продавали в городах, куда изредка заглядывали. Торговые дела усложнялись, и старшие решили, что семье нужен грамотный человек – настолько нужен, что будущая выгода окупит расходы на обучение. Из всех детей выбор пал на Кверк. Она отправилась в Торавитранакс, где после двух неудачных попыток поступила в Академию. Там она обучалась под руководством послушников Пест. Год, второй, третий Кверк не получала вестей от родных. Деньги закончились, она начала продавать драгоценные камни, которые мать зашила ей в пояс. Наконец двоюродный брат написал с Голой вырубки, что на семью обрушилась череда несчастий, не все выжили, а уцелевшим пришлось уходить через пустынные земли от небольшой армии ульдармов, якобы беглых, а на самом деле, вероятно, науськиваемых местными автохтонами. Этот брат, добравшийся до относительно безопасного места на Северном осколе, написал Кверк – единственному члену семьи, у которого был постоянный адрес, – в надежде, что другие родственники поступили так же и Кверк ему сообщит, где они укрываются. Однако больше ни от кого известий так и не пришло.