Падение, или Додж в Аду. Книга вторая - Нил Стивенсон

– В каждом форте всего несколько автохтонов, которых дорого содержать. В море много рыбы. Остальное необходимое привозят кораблями из Второэла. Большинство в фортах – ульдармы, специально выращенные для жизни в таких краях и гребли на галерах. Питаются они водорослями и моллюсками, которых собирают на берегу. И затраты вполне оправданны, если всерьез относиться к тому, ради чего все затеяно.

– А ради чего оно затеяно? – спросила Кверк.

– Не пускать сюда порожденье, – догадалась Прим. Она положила руку на ту часть карты, где было вышито Осколье. – Мы по большей части живем здесь.

На слове «мы» она запнулась, поскольку знала теперь, что не относится к порожденью. Ей приходилось все время себе об этом напоминать.

Она провела рукой немного на юг и чуть-чуть к западу. Теперь ее ладонь лежала на побережье Вопроса – том, что было сейчас по левому борту шлюпа.

– Если не бояться выйти подальше в море и вверить себя волнам, то сюда можно добраться в обход сторожевых башен Второэла и Торавитранакса. На Вопросе путешественники через несколько дней погибнут от жажды…

Кверк кивнула:

– Если только не высадятся в устье реки – но тут-то автохтоны и поставили свой форпост.

– Они стерегут устья рек, – заключила Прим, – чтобы порожденье не закрепилось здесь и не размножилось на Земле.

Заметив уголком глаза какое-то движение, она повернула голову и увидела Марда. Хвощ его отпустила, и он подошел послушать разговор. Мард покраснел, отвел взгляд и поплелся прочь с таким видом, будто убил собственного отца. Прим в жизни бы не догадалась, в чем дело, если бы позже не увидела, как Лин заигрывает с Кверк. Тогда она сообразила, что Марда смутило слово «размножиться», так как оно подразумевало рождение детей.

Хвощ сказала Лину и Марду, что сейчас им можно отдохнуть, поэтому они решили поупражняться в фехтовании. Мард размахивал мечом, который Прим добыла, убив наместника Элошлема на второэлской набережной. В трюме имелось много другого оружия, по большей части короткие абордажные сабли – не такие великолепные, как меч Элошлема, и более короткие, но для учебного боя вполне пригодные. Прим было чуточку обидно, что молодые люди – и особенно Мард – вроде как присвоили себе меч. В иных обстоятельствах она бы напомнила, что меч – ее. Однако при всем своем великолепии для Прим он был бы не более чем символическим. Она не могла восхищаться мечом, как Мард и Лин, поскольку знала, что способна убивать иным способом. Пусть уж лучше они учатся им владеть. Кверк, которой определенно нравился Лин, пошла смотреть, как они фехтуют.

Хвощ подошла взглянуть на карту, которую изучала так же внимательно, как Прим. Поначалу это немного пугало – ведь Хвощ уверяла, что хорошо знает здешние берега. Она протиснулась к вышитому на карте Вопросу – не то чтобы оттерла Прим плечом, просто придвигалась ближе и ближе, так что Прим удобнее было чуть посторониться. Хвощ смотрела на карту, а Прим – на Хвощ, изучая бугры и спирали ее шрамов. Шкипершу ничуть не смущало, что ее разглядывают.

Прим гадала, не в этом ли смысл подобных украшений на теле. Люди так и так будут на тебя смотреть – почему бы не дать их глазам во что уткнуться?

Что Хвощ видела на карте? Она вроде бы смотрела не на самое побережье Вопроса, а в открытое море на юге. Прим никогда не обращала особого внимания на эту часть карты – выкрашенную голубым кожу без чего-либо интересного.

Или что-то там все же было? Уж слишком долго и пристально Хвощ глядела на это место.

– Что ты видишь?

Хвощ протянула обветренную, в шрамах руку с пальцами, унизанными кольцами и перстнями, и погладила часть карты, где краска лежала неровно.

– Быть может, всего лишь призрак воспоминаний. Я была младшая в большой семье. Вот отсюда. – Она указала на дельту реки у южного побережья. – Мы заплатили шкиперу, чтобы тот отвез нас в Торавитранакс.

– Вокруг Вопроса?

Хвощ подняла на нее взгляд.

– Да. Семья была слишком большая, пешком через пустыню мы бы не добрались.

Она глянула на Кверк, словно намекая почему: такие, как семья Кверк, могли на них напасть. Затем вновь посмотрела на карту. Она постоянно гладила указательным пальцем неровность краски, словно могла оживить это место; а может, оно и так было для нее живым.

– Что-то примерно здесь убило всю мою семью.

– Что убило твою семью? – воскликнула Прим. – Ой, это ужасно!

Хвощ лишь пощекотала карту, как будто надеясь вытянуть из нее ответ.

– Буря? – спросила Прим. Однако слова Хвощ подразумевали что-то, наделенное волей. – Или… исполинская рыбина? Морское… морской змей?

Она собиралась сказать «чудище», но не хотела показаться дурочкой.

– Ты неправильно думаешь, – сказала Хвощ. – Придумываешь что-то естественное.

– Ой.

– Это было совсем не так. – Хвощ говорила твердо, но с тихой убежденностью, что ни Прим, ни кому другому ее не понять. – Понимаешь, я плавала в этих морях много сотен лет, видела много бурь и много исполинских рыбин. То, что убило мою семью, не относилось к естественному порядку вещей.

– А может…

– Может, моим детским глазам это примерещилось? Так все и говорят.

– Извини.

– «Буря», «мальстрем», «чудовище»… эти слова тоже годятся. Если ты употребляешь их как поэт, когда говорит: «Губы моей возлюбленной – цветок» или что-нибудь такое.

– Но это было другое – что-то единственное в своем роде?

– Да.

– И с тех самых пор ты его ищешь.

– Да.

– Я тебе верю, – сказала Прим. – Мне однажды случилось увидеть издалека Остров диких душ.

– И ты выросла на спине спящего великана.

– Тебе Корвус рассказал?

– Да.

– Потому ты и согласилась присоединиться к Подвигу. Не ради денег.

– Деньги были нужны, чтобы избежать лишних объяснений с командой.

– Я уверена, Швабра последовала бы за тобой куда угодно.

– Да, – ответила Хвощ. – Но даже Швабре нужно есть.

Ветер ослабел и сменил направление на менее благоприятное. Хвощ отошла подальше от берега, чтобы следующая галера не застигла их в штиль. Тут налетела непогода; у непривычной к морю Прим было чувство, что наступил конец света. Каким же было нечто, сгубившее семью Хвощ, если буря – лишь поэтическая для этого метафора? Части «Серебряного плавника», которые казались закрепленными намертво, пришлось разбирать и переделывать. Им бы пришлось плохо, если бы не Корвус: он поднимался повыше и сообщал, где они и как лучше проложить курс к берегу, чтобы не пройти на расстояние видимости от последнего форпоста автохтонов в этих краях. Побережье Вопроса, которое наконец открылось их взорам, было таким негостеприимным и диким, что Эл не препятствовал порожденью тут селиться – все равно никто бы не выжил в этих краях.