Трофей для хулигана - Олли Серж

— Слушаю тебя, — брови Романова взлетают вверх.

— Вам нужна показательная порка лидера топовой «фирмы» — вот он я. Делайте, что хотите. Подпишу все обвинения.

— Я тебя посажу, — прищуривает глаза мужчина.

— Сажайте, — жму плечами.

— Хорошо, — он кивает, — И что взамен?

— Содействие в том, чтобы мой брат продолжал проходить по делу, как свидетель и отсутствие давления на свою дочь в выборе мужа.

— Вот как… — хмыкает Семён Сергеевич, подходит к шкафу и открывает дверцы. Достаёт оттуда бутылку коньяка и две стопки, — А ну садись за стол.

Я в растерянности опускаюсь на первый попавшийся стул.

— Почему фамилия у тебя «Морозов»? — Дашин отец откупоривает бутылку и разливает по стопкам янтарный алкоголь.

— У второго мужа матери была такая фамилия, — отвечаю, не понимая, как он узнал, — Ей хотелось, чтобы у всех в семье одна была. А отчество менять не пришлось — отчим тоже Иваном был.

— А настоящая?

— Митрошин.

— Ну давай, — Семён Сергеевич поднимается с кресла и берет стопку, — За отца твоего выпьем. Как похож… — неверяще качает головой.

— Вы его знали? — я напрягаюсь, не зная, чего ждать от этого вскрывшегося факта.

— Хмм, — хмыкает Романов, — Судьба у меня, видимо, такая. Что выше капитана из-за любви вашей дурной не пойду. Ну! Пусть земля Ваньке… — заливает в себя алкоголь и задерживает дыхание.

Я выпиваю стопку следом за ним. Коньяк без закуски моментально обжигает слизистые. Замолкаю, осознавая, что сейчас капитан Романов начнёт говорить.

— Командиром я у срочников тогда был, а батя твой на месте начальника моего сидел. И был у меня такой же, как ты, один олень влюблённый. И глаза у него такие же больные были, — он наливает себе ещё стопку, выпивает залпом и продолжает, — Оттарабанили мы присягу значит, я капитана получил. А через неделю приходят бойцы с караула ночного этого оленя снимать, а там — самоубийство. Невеста его замуж собралась. Не дождалась. Пацана накрыло. Мне трибунал светит. У дармоеда того мать одинокая осталась. Но батя твой… Я не знаю, как додумался. В общем, обставил он все так, будто бы парень при выполнении задания учебного, на гранате шальной подорвался. Матери его, как героя, вернули, пенсию назначили. Ну а я до лейтенанта младшего скатился…

Романов наполняет наши стопки, и теперь мы выпиваем синхронно и молча, падая каждый в своё больное и горючее.

— Не мог он без армии, — садится назад в кресло капитан, — В него ты, наверно, характером пошёл, — пьяно подмигивает мне, — А мать твоя именно поэтому от него ушла. По секрету тебе скажу, — он ставит локти на стол и манит меня ближе пальцем, — Жена моя всю жизнь твоей матери завидовала. Но где ей было карьеру делать? В военной части кроме дома культуры и концертов четыре раза в год — развернуться больше негде.

— Так вы мне поможете? — чувствую, как замедляется сердце в ожидании ответа. Раскроется парашют или нет?

— Брата твоего в армию отправлю. Не обессудь, — разводит руками Семён Сергеевич, — Тебя тоже накажу публично. Выберешь себе сам общественные работы на восемьдесят часов. И пресс служба будет в интернете лицом твоим светить. Согласен?

— Да… — киваю, ощущая, что купол вылетает из рюкзака и вот уже тянет вверх, — А…Даша?

— А с ней… Сам… — разводит руками, — Она вещи из дома все вывезла. Только с матерью связь держит и на работу ходит.

Я неконтролируемо и счастливо прикрываю глаза, стараясь продышаться от оглушающего счастья. Я буду жить. Он раскрылся. И теперь осталась, кажется, самая малость. Удачно и мягко приземлиться на ноги, но если что, я теперь уверен, меня будет кому лечить.

— В президентский отправим, — сквозь мысли доходит до меня голос Романова, — Чтобы дисциплина, и ни минуты свободной не было. Ты сам же, как положено отслужил?

— Десантура… — отзываюсь на вопрос.

— Кто бы сомневался… — хмыкает Романов.

Наши стопки снова наполняются. Пить эти прожжённые мужики умеют, отмечаю сквозь свой пьяный дурман.

— Давай, сынок, за дядю Васю…* Сделай так, чтобы я не пожалел о своём решении. И внукам… Отцову фамилию дай…

— Я обещаю, — уверенно говорю, понимая, что займусь сменой фамилии для будущих детей в самое ближайшее время.

*ВДВ — называют «Войсками дяди Васи» в честь Генерала ВДВ Васи́лия Фили́пповича Марге́лова

Дарья.

— Держи, — Валя кладёт передо мной на кипу документов пирожок в пакете, — Я знаю, что ты сегодня не обедала.

— Некогда было… — не поднимая на подругу глаз, откладываю еду в сторону и делаю вид, что внимательно вчитываюсь в эпикриз, — И я пила кофе.

— Да? — она накрывает ладошкой строчки, — А мне кажется, что кто-то просто лишний раз во двор выходить не хочет.

— Тебе кажется, — я тяжело вздыхаю и сдаюсь, — Ну чего ты на меня так смотришь?

— А ты знаешь? — Валя принимает шутливо-озабоченный вид, — Что количество курящих женщин в нашей больнице за последние четыре дня выросло в два раза?

— Интересная статистика, — я скептически поджимаю губы и складываю руки на груди, — Нужно найти код под крышкой пачки и выиграть путешествие в Париж?

— Ммм…. - вскидывает брови домиком подруга, — Не угадала.

— Тогда я не понимаю, чем это может быть интересно мне. Не читать же мне им морали о вреде курения…

— Да брось, Дашка… — Валя подкатывает глаза, — Ну он же секс ходячий в этом комбинезоне. Загорелый, жилистый, будто только с шеста…

— Слышал бы тебя Валера, — я с улыбкой качаю головой, — И если мне не изменяет память, всего неделю назад ты не одобряла мой выбор.

— Я была в стрессе, — она отмахивается, — Ну он же из-за тебя в это вписался, неужели не понимаешь. Это так романтично…

— Понимаю, — качаю головой, — Можешь передать всем новеньким пепельницам, что Егор не переносит курящих женщин.

— Ну поговори ты с ним, — Валя заглядывает в мои глаза.

— Как ты себе это представляешь? — я начинаю злиться, встаю со стула и подхожу к окну, — Мне встать в хвост очереди за зажигалкой и, когда очередь подойдёт, спросить не хочет ли он со мной на свидание сходить или в грехах покаяться?

Зло рассматриваю, как Морозов и ещё двое парней разгружают пластиковые коробки с бархатцами. Им осталось засадить цветами всего две клумбы, а дальше будет новый объект, и мы перестанем видеться каждый день.

— Почему? — теряется Валя.

— Да потому что он не пытается даже со мной заговорить, — качаю головой, — Я все новости от его матери узнаю.

К моему горлу подкатывают слёзы.