Переломы - Франк Тилье

Дюмец скорчивается еще больше. Дверь отодвигается с долгим металлическим звуком, потом она чувствует, как сильная рука сжимает ее плечо.

— Ну, Е., давай, поднимайся.

Конечно, она повинуется. Ей помогают выйти, суставы, спину жжет как огнем. Руки связаны за спиной, она бросается на землю и утыкается в нее лицом.

— Ну же, Е., немного выдержки.

Все тот же слегка приглушенный голос человека в капюшоне.

Он хватает ее за локоть и заставляет идти вперед. У нее болят щиколотки, дыхание со свистом вырывается из груди. У нее не осталось ни малейшего представления ни о времени, ни о пространстве.

Внезапно они останавливаются.

— Оставайся здесь.

Руки давят ей на плечи. Она падает на колени и слышит, как шаги удаляются.

Люк Грэхем в резиновых сапогах, в перчатках, в брюках из непромокаемой ткани, специально купленных в спортивном магазине, стоит, засунув руки в карманы плаща. Он принес с собой нож длиной с руку от локтя до запястья, острый с одной стороны и зазубренный с другой. Самые лучшие ножи такого рода продаются в магазинах охотничьих товаров. Как сказал продавец, это «арденлам рэмбо», нож для выживания.

Люк смотрит на часы. Двадцать три девятнадцать. Он нажимает кнопку фонаря и еще раз сверяется с картой Генштаба, которую ему велели купить. До места встречи осталось сто метров и одиннадцать минут. Время еще есть. Он замечает вдали мечущийся слабый луч света. Гасит свой фонарь и прячется за деревом. По спине течет струйка холодного пота. Он еще может повернуться и уйти. Положить этому конец.

Он стоит за деревом. Хочет вспомнить, хочет стать непреклонным. Сегодня ночью от него не требуется быть психиатром. Он — просто человек, потерявший все. По ее вине.

Сделав глоток виски из фляжки — ему посоветовали захватить ее с собой, ему, алкоголику со склонностью к самоубийству, — он наконец выпрямляется. Поворачивается лицом к далекому сигналу и тоже включает фонарь. Теперь — условный знак. Три длинные вспышки, одна короткая. Он ждет. Ему отвечают: две длинные, две короткие. Сердце пускается в галоп.

Люк Грэхем осторожно идет к цели. Он прищуривается. Кажется, у стоящего перед ним человека голова скрыта капюшоном.

— Вы готовы?

— Да.

— Жесткий диск вашего компьютера…

Люк отдает его.

— Это не имело смысла. Я уже все стер. Все письма и все фотографии, которые вы присылали.

— Все, о чем я вас прошу, имеет смысл. Идите за мной.

Человек в капюшоне углубляется в лес. Фонарь не нужен, полная луна освещает им путь. Они идут долго. Люк пытается представить себе внешность своего спутника, но это ему не удается. Слишком много на нем надето, а свет слишком слабый.

— Отпейте еще глоточек.

Люк подчиняется. Они выходят на полянку, и он различает фигуру человека, стоящего на коленях. Блестит обритый череп, глаза скрыты под повязкой. Человек в капюшоне наконец поворачивается:

— Сегодня великая ночь…

Грэхем кивает, сжимает зубы. Он ищет еще одну фигуру, второго человека в капюшоне, который должен сторожить пленницу, но никого нет. Почему же она не пыталась убежать?

Человек в капюшоне показывает на нож:

— Вы будете орудовать вот этим? Это не так-то просто, что бы там ни говорили.

— А что мне было взять, по-вашему?

Внезапно Люк переводит взгляд на Жюстину Дюмец. Она в пяти метрах от него, обессиленная, сгорбившаяся, с изможденным лицом. В голову сразу же приходит ягненок. Она похожа на раненого ягненка.

— Я хочу видеть ее глаза.

— Хорошо. Очень хорошо…

Шелестят листья, женщина чувствует, что кто-то к ней подходит. Кто-то прикасается к ее голове. Она сжимает кулаки за спиной. Повязку с глаз снимают. Она зажмуривается, глаза жжет. Прежде чем она успевает что-то разглядеть, луч света ослепляет ее, из-под кляпа вырывается сдавленный крик.

Вдруг Люк Грэхем осознает, что произносит слова, о которых сразу же начинает жалеть:

— Что вы с ней сделали, почему она в таком жутком состоянии?

— Так она у меня уже много недель, а вы как думали? Не задавайте вопросов. Вы действуете, я беру на себя остальное, как договаривались. Когда будете действовать, не забывайте ни на секунду, почему она здесь. И последнее. Можете развязать ее, но не вынимайте кляп. Лишний риск ни к чему. Начинайте. Ваш час настал.

Люк Грэхем ждет, пока его собеседник удалится в темноту. Вернувшись к жертве, он видит, что его фонарь освещает землю, а женщина с обритой головой смотрит на него. Тогда он снова ослепляет ее.

— Сейчас же прекратите разглядывать меня!

Она кричит через тряпку, затыкающую рот, падает на бок, извивается, как угорь, попавший в сеть. К ее голове прилипли листья и мелкие веточки. Люк смотрит, как она дергается, как она корчится.

Потом, наклонившись над ней, шепчет ей в самое ухо:

— Вы ведь меня узнали, правда? О да, вы меня узнали… И вы умрете.

Он перерезает ножом ее путы, тянет ее за руку. Она с трудом стоит на ногах, из-под клейкой ленты, бесконечными витками покрывающей ее лицо, с шумом вырывается дыхание. Он толкает ее, она падает, он ставит ее на ноги.

— Я хочу, чтобы вы сопротивлялись. Я хочу, чтобы… — он встряхивает ее, — вы меня ударили! Я хочу драки, вы поняли?

Но она не борется, ее щеки раздуваются. Дюмец — уже не человеческое существо, это просто кусок плоти. Люк вытаскивает фляжку с виски и одним глотком опустошает ее. Потом подходит поближе, поднимает левую руку. Он ждет ответных действий, но Дюмец не двигается, не защищается. Моллюск.

— Ударь меня! Ударь меня, или я тебе врежу!

Дюмец пытается что-то сказать через кляп. Тогда Грэхем кончиком ножа разрезает клейкую ленту.

— Проси прощения. Я хочу слышать, как ты просишь прощения.

Женщина приоткрывает губы. Она что-то шепчет, вынуждая Люка нагнуться к ней. Еле слышный голос произносит:

— На что… похож шум белого паруса на ветру? Вы… вы можете мне рассказать?

Сбитый с толку Люк выпрямляется. Он не понимает этой реакции, он не может дать никакого ответа. Шум белого паруса на ветру? Что это значит?

Он не в силах вынести взгляд этой несчастной, и у него начинает гудеть в голове. Растерянный, он отступает и в свою очередь исчезает в темноте. Задыхаясь, сжимая в одной руке фляжку, а в другой — нож.