Восстание вассала - Александр Смоленский

Бессмертнов вновь вернулся к теме, которая, словно наждак, постоянно скребла где-то глубоко внутри – по сердцу, легким, почкам, печени и, конечно, по душе, если есть по чему скрести. Власть становится реальной только тогда, когда ей подчиняется толпа, когда ей умело и ненавязчиво внушается, что власть действует исключительно сообразно ее желанию.

Почему так странно устроен этот мир? Когда смотришь на все происходящее из тени, то истина высвечивается гораздо лучше, чем на ярком солнце! И оказывается, что любая идея, даже мечта могут быть воплощены, если их подкрепить осязаемой материальной основой. То есть деньгами. Все сгодится. Только повышай зарплаты, пенсии, увеличивай сверхурочные, словом, плати! И толпа пойдет за тобой, куда бы ты ее ни повел. Наглядный пример – сотворение большого южного города, мерцающего внизу у его ног.

Эх, если б начать лет пять назад. Можно было размахнуться и шире. Пройдет время, и никто уже не вспомнит, какой ценой досталась стране Южная Пальмира. Зато все и всегда будут с благодарностью помнить, что создал ее он, Андрей Андреевич Бессмертнов.

Несмотря на столь радужные, тешащие честолюбие мысли, которые, казалось бы, позволяли забыть все остальное, мерзкий наждак внутри все же вершил свое черное дело. И вроде бы ерунда! Подумаешь, околеет собака. А ведь все впечатление от отдыха насмарку. Словно кто-то специально подгадал. Если б рядом была жена, она наверняка узрела бы в этом дурной смысл. Того и гляди накаркала бы. Ну, например, что с таких мелочей и начинается черная полоса в жизни.

Тьфу-тьфу. Андрей Андреевич быстро перекрестился.

В нем упорно продолжали бороться противоречивые эмоции. Да, ему удалось практически все, что задумывал: даже без особого труда оставить у кормила власти послушных ему людей. Именно это позволяло пусть с оговорками, но хотя бы думать, что он продолжает реально править страной.

Казалось бы, наступило счастливое время – наконец-то скинуты все путы. Свобода! Настоящая личная свобода! Живи и радуйся. Это состояние души и тела на жаргоне дворовых ребятишек, с кем он рос, формулировалось одной емкой фразой «Кругом как хочу!».

Так нет, без власти ему, видите ли, душно.

Бессмертнов вдруг вспомнил, как всего месяца два назад бывший канцлер Германии на торжественном банкете в честь своего юбилея будто случайно бросил во всеуслышание замечательную фразу, адресованную российскому гостю:

– Андрей, я просто восхищаюсь тобой! Ты научил всех нас превращать политику в интересную игру!

Услышать такой весьма двусмысленный комплимент дорогого стоит.

Радоваться или оскорбиться? Действительно, если хорошенько задуматься, все масштабные дела вершились им «по-пацански» спонтанно, как бы играючи. А заканчивались полным триумфом! Вот он, пример, внизу переливается разноцветными огоньками. А как дело было? Мужики меж собой потолковали и все вдруг сильно захотели выиграть в лотерею право устроить себе праздник. И что? Выиграли шутя. Нет ничего невозможного, если сильно захотеть.

– Андрей Андреевич, ты что, так и не ложился спать?! – послышался за спиной голос Макарыча.

– Ты уже здесь? А почему не звонил, как договорились, черт лысый? Теперь спрашиваешь, почему не сплю. Потому и не сплю… непонятно, что ли? Мысли тут всякие разные… – накинулся он на внезапно появившегося начальника службы безопасности. – Что можешь хорошего сообщить?

– Как раз хорошего мало! Отравили вашу Асю-девочку… – закурив сигарету, задумчиво доложил Хитров.

– Сдохла? Как это отравили?! Кто это мог сделать на закрытой территории?! Может, собака случайно во время прогулки наелась где-то крысиного яда? Говорят, он сладкий на вкус… – дрожащим голосом стал пороть чушь Бессмертнов.

– В том и дело, что собачка ваша была отравлена вовсе не крысиным ядом, иначе мучилась бы дня три, а то и больше. Собачке вашей кто-то очень гуманно впрыснул яд кураре…

– Что-что?! Чего ты несешь, Макарыч? Сам, что ли, крысиного яду объелся? Говори яснее, – заорал хозяин резиденции. – Какой еще кураре? Откуда ему в этих краях взяться?!

– Раз спрашиваете, значит, знаете, что в наших краях его отродясь не было. Я уже успел справки навести…

– Загибаешь, Макарыч. Какие справки посреди ночи?

– Знакомых надо иметь, – зевнув во весь свой усатый рот и поеживаясь от холода, заметил охранник. – Впрочем, сейчас это неважно. А вот то, что этот специфический яд изготовляют и применяют южноамериканские индейцы и африканские дикари, окуная в него наконечники копий и стрел, вот это очень даже важно.

– Да знаю я, что это такое. Ты мне тут ликбез не устраивай, дорогой.

– Знаешь так знаешь. Вот что, Андрей, здесь как-то зябко, давай вернемся в дом, там я все тебе подробно объясню и про лабрадоршу, и про кое-что другое. Есть о чем поговорить.

Войдя в особняк, Макарыч прямиком направился на кухню, Бессмертнов поплелся за ним. Бывший командир быстренько сварганил ранний завтрак из тостов с ветчиной и соленых огурчиков.

– Замечательный «закусон» к французскому коньяку. Будешь? – предупредительно спросил он.

– Чего уж там… Наливай.

Только заморив червячка бутербродами к двумстам граммам коньячку, оба, словно сговорившись, удовлетворенно крякнули и опустились на табуреты. Правда, перед тем как присесть, Макарыч пригладил усища специальной маленькой расческой и, наконец, соизволил продолжить разговор.

– Вот что я скажу тебе, Андрей. Вся эта хренотень с собачкой мне жутко не нравится. Ты же знаешь, интуиция у меня, как у кошки перед землетрясением. Нутром чую, все неспроста.

– Не тяни резину, Макарыч!

– В общем и в целом, диспозиция такова: собаку отравили, выстрелив в нее специальной пластиковой капсулой с ядом кураре. Это доподлинно установил местный доктор Айболит по имени Кесарян. Этот коновал, оказывается, когда-то работал в благотворительной миссии «Красного Креста» в Африке и отлично осведомлен об этих пигмейских фокусах. Но одно дело – стрелы, смазанные ядом в Африке, и совсем другое, когда носителем яда становится капсула, залетевшая в твою резиденцию.

– Что ты хочешь этим сказать? – удивленно потребовал объяснений Бессмертнов. – Что в собаку, живущую в моей резиденции, стреляли ядовитыми пулями? Сам-то в это веришь, Макарыч?

– Поверю, когда эксперты сделают окончательные выводы. Я уже вызвал их из Москвы, – невозмутимым тоном сообщил охранник.

– Даже так?

– Именно так, дорогой мой Андрей Андреевич. Ты меня просто изумляешь. Да простит меня ваша драгоценная сучка, естественно, не она так возбудила меня. Куда подевался твой профессиональный нюх? – с нескрываемым укором продолжил Макарыч. – Лично я в жизни не поверю, что кому-то пришло в голову так просто стрелять ядом в лабрадоршу. В тебя метили, Андрей Андреевич, именно в тебя. Или в Андрея-младшего. Все равно что в тебя.

Лицо Бессмертнова, и без того серое, будто небо в разводах туч, после бессонной ночи, в этот момент посерело еще больше. То, что брякнул старый охранник после стакана выпитого коньяка, словно пуля, вонзилось в мозг. По телу пробежала дрожь, которая выдавала его с потрохами. Человеку явно не из пугливого десятка стало страшно. Тем не менее он все же нашел силы взять себя в руки: