Восстание вассала - Александр Смоленский

– Ты мне еще «объективку» на него распиши. Что конкретно? Какие мотивы?

– В том-то и дело, что ничего конкретного. Ни конкретики, ни мотивов. Одно очевидно: профессионал. Эксперты уверяют, что в лабрадора наш неопознанный объект бил чуть ли не с высоковольтного столба. Косил под электрика-ремонтника. Тогда его и засекли. Классно стреляет. И пуля с ядом кураре тоже классно сработана. Такую вряд ли купишь, разве что где-нибудь в Центральной Африке. Или в Америке. Так что в вашу Асю-девочку стрелял профессионал. Точно, профессионал.

Макарыч резко поднялся с места и от перевозбуждения нервно зашагал по палубе. Потом, характерным движением почесав затылок, подошел к столику, где в тени стояли напитки, и «хлопнул» порцию текилы. Удовлетворенно крякнув, он продолжил:

– Так что, если теперь тебе, после «побега» Лиды, стало интересно, предлагаю следующий вариант. Я сегодня же с двумя моими парнями полечу в Израиль…

– Ты сначала дай распоряжение насчет загадочного письма или записки, ну, ты слышал. Министру-то я сказал, но, боюсь, с его команд, как с козла молока. Понимаешь, мне нужны эти бумажки.

Бессмертнов огляделся по сторонам, нет ли случайно рядом Елены.

– Будь спок, начальник. Будет сделано. А я после Земли Обетованной отправлюсь к мастерам часов и шоколада. Выясню, не проявился ли в клинике профессора Бергера наш незнакомец. Чем черт не шутит. Пусть только попадется. Крепко возьму его за жабры.

– Ничего не выйдет, Макарыч! – оборвал главного телохранителя Бессмертнов. – Завтра же мы вместе полетим в Израиль. А потом уж Швейцария.

– Как прикажете, – взяв под козырек, ответил немного растерянный Хитров. – В Швейцарию тоже очень надо. С чего все-таки Лидочка сбежала в Иерусалим? Странно как-то все это…

Опять почесав затылок, Макарыч опрокинул в себя еще рюмку текилы.

– Хороша штука, я тебе скажу. Внутри вроде все дерет, а голову даже как просветляет.

– Оставь, не до текилы теперь… Яхта подходит к причалу.

«Северная Пальмира», слегка ударяясь правым бортом, уже швартовалась в живописном порту Ментоны.

Президентские апартаменты знаменитой иерусалимской гостиницы «Кинг Давид» показались Бессмертнову тюремной камерой, особенно после трех дней безвылазного пребывания в них. Даже Елена Прекрасная, пустив в ход все свои женские чары, тщетно пыталась вывести его из дурного состояния, уговаривая немедленно податься на Лазурный берег или хотя бы выйти в город, прошвырнуться по магазинам. Но этим лишь вызывала еще большее раздражение и нервозность.

Угрюмо устремив взор вниз, где, словно у ног, лежал старый город, он никак не мог сосредоточиться на исторических ассоциациях, как правило, возникающих здесь у начитанных людей. Кроме разрозненных, обрывочных мыслей, в голове ничего не возникало. Единственное, чего он ждал с нетерпением, так это возвращения из Швейцарии своего верного охранника.

И почему так случается, что многие «випы» не могут жить без своих охранников, даже когда перестают быть таковыми? Словно те им вроде близких родственников.

Время от времени он бросал косой взгляд на письменный стол, где лежала копия записки Лидии. Этот клочок, который принес посол, с каким-то мазохистским упрямством он не убирал в ящик и всякий раз, подходя к нему, поневоле перечитывал неровные строчки.

Андрей Андреевич испытывал тягостное чувство вины и стыда не столько перед бывшей супругой, которая упорно не желала его видеть и не покидала монастыря, сколько перед собственными детьми. В некогда дружной и счастливой семье Бессмертновых явно наметился бескомпромиссный разлад: даже любимого внука Андрюшу, который находился этажом ниже, к нему не пускали.

Может, все они правы? И истинный виновник случившегося действительно он? Может быть, Лидия своим поступком достигла некой, доселе ему непонятной, но вполне определенной цели? Например, просто отомстить? Возможно. Не случайно же Макарыч так упорно стоит на своем: мол, мелкие пакости, случившиеся с ним в последние месяцы, означают одну большую ж… И все это – месть ему! Исключительно ему одному! Ему! Ему!

Скорее бы вернулся Хитров.

Единственное, чем отчасти Бессмертнов был удовлетворен, так это тем, что, слава богу, удалось удержать прессу от очередных инсинуаций в его адрес по поводу столь странного поведения бывшей жены.

Хотя куда там, к черту, «удовлетворен»?! Какой ценой его «удовлетворение» досталось?! То ли это министр Листов, то ли костоломы из спецслужб сами перестарались в своем рвении – если не изъять, то хотя бы уничтожить оригиналы записки и письма Лидии, – но шуму наделали много. Да и жертв «накрошили» немало. Так что прессу мигом заставили забыть о добровольном уходе Лидии в монастырь. Вот кретины!

Как потом доложили из Москвы, кто-то из исполнителей ничего лучше не придумал, как пустить под откос сразу два автобуса, на которых якобы могла оказаться загадочная спутница Лидии, сопроводившая ее в монастырь.

Бессмертнов с содроганием вспомнил недавние кадры хроники. Разбившийся автобус в ущелье под Эйлатом. Искореженный и почти сгоревший дотла автобус из Шарм-Аль-Шейха… Теперь уверяют, что именно в одном из них была загадочная женщина…

Это ж надо придумать операцию! А теперь бубнят, мол, «так получилось». «Никто не ожидал». Мол, перебрали со «спецсредствами» для обоих водителей, чтобы остановить их в определенном месте, а те, наоборот, ударили по газам.

Бред, и только. Хоть бы оригиналы нашли… Куда там… Женщин много… А следов записок – никаких. Хитров тоже хорош. Как ни в чем не бывало укатил в Швейцарию. На все у него любимые отговорки типа «лес рубят, щепки летят». Еще придется разбираться… Путаные мысли никак не давали сосредоточиться.

Где-то в спальне зазвонил мобильный телефон.

«Легок на помине», – подумал президент Фонда, услышав голос Хитрова.

– Звоню из аэропорта, – радостным голосом сообщил он, будто было от чего радоваться. – Минут через сорок буду.

И действительно, вскоре в дверь номера без стука ворвался Макарыч собственной персоной.

– Ну, кажется, что-то прояснилось! – с ходу закричал он. – Тут, говорят, тебя в мое отсутствие хандра заела?

– С чего такие радости? – охладил его пыл Бессмертнов – Вместо того, чтобы скорбеть по убиенным невинным людям?

Макарыч сразу как-то разом посерел, состарился.

– Да-а, плохо все получилось. Страшная трагедия. И виноватых нет. Иван кивает на Петра…

– Вот-вот. И я о том же, – мрачно подлил масла в огонь шеф. – Так что разберись по всей строгости. Хорошо еще, что никто пока не пронюхал. Впрочем, это слабое утешение для совести. Твоей совести, дружок. Да и моей – для твоего успокоения – тоже. Ну, валяй, что скажешь, Пинкертон? С чем вернулся?

Хитров бережно положил на письменный стол синюю папку, которую все это время держал в руке. Он словно специально держал паузу, как это бывает в голливудских триллерах, когда затягиванием развязки стараются еще сильнее «напрячь» зрителя.