Маркиз и Жюстина - Олег Волховский

Его приговорили к смерти в 1980 году в возрасте тридцати трех лет. Не спасло даже трудное детство. Он был девятнадцатым из двадцати трех детей, мать умерла вскоре после его рождения, а мачеха била его. Когда ему было двенадцать, работники социальной службы охарактеризовали его как «очень беспокойного ребенка, нуждающегося в профессиональной помощи».

Итак, 1980-й. Билли Бейли грабит винный магазин, ловит машину возле дома своей сводной сестры и просит довести до фермы Ламбертсонов. Ему приглянулся их пикап. Намереваясь угнать его, он застрелил хозяев, посадил их тела в кресла и сбежал в соседний лес, где и был схвачен.

Когда его спросили, почему он совершил эти убийства, Бейли сказал: «В самом деле, не знаю. Я очень сожалею об этом, и это причиняет мне боль. Когда я думаю о Ламбертсонах и о том, как их родственники ненавидят меня, я начинаю кричать, иногда я кричу во сне».

Он сказал, что не помнит, как убивал, потому что был пьян и накачался валиумом.

В 1986 году Делавэр вместе с другими штатами перешел на смертельную инъекцию. Однако Бейли был приговорен до изменения закона. Ему был предложен выбор: повешение или «техасский коктейль». На слушаниях по помилованию Бейли сказал: «Если закон приговорил меня к повешению, я должен быть повешен. Я не хочу этого, но таков закон».

Кстати, не единственный случай.

В 1996 году в штате Юта один большой оригинал и неисправимый романтик выбрал расстрел вместо смертельной инъекции. Понять можно – это смерть для воина. Американский расстрел разительно отличается от нашего. Человека сажают на стул, привязывают к нему ремнями, обкладывают мешками с песком для абсорбции крови, надевают на голову черный капюшон, врач находит у него сердце с помощью стетоскопа и пришпиливает на этом месте круглую белую мишень. А потом его расстреливают с двадцати шагов пятеро солдат, вооруженных трехлинейными винтовками, классический калибр: семь шестьдесят два. Если в сердце сразу не попадут, а оно бывает – народ нервный и неопытный, – тогда медленно умираешь от потери крови (смотри «Овода»).

Но вернемся к Билли Бейли.

В Делавэре не вешали в течение 50 лет, а потому понадобилась консультация. Консультантов нашли в тюрьме «Волла Волла» в штате Вашингтон.

В 1986 году, когда была назначена первая дата казни Бейли, в Делавэрском пенитенциарном центре в Смирне была построена деревянная виселица. Но прошло десять лет, прежде чем она понадобилась. Эта увенчанная крышей конструкция требовала обновления и укрепления перед тем, как Бейли мог быть казнен на ней. На высоте 15 футов над землей располагалась платформа с люком, и туда вели 23 ступени.

Делавэр следовал протоколу казни, составленному Фрэдем Лейхтером. Он определял использование тридцатифутовой пеньковой веревки, прокипеченной, чтобы исключить вытягивание и свертывание. Для обеспечения свободы скольжения участок веревки ниже узла был смазан расплавленным парафином. Дверь люка протестировали с помощью мешка с песком.

В день перед казнью Бейли ел, смотрел телевизор, разговаривал с тюремщиками, встретился со своей сестрой, тюремным капелланом и адвокатом. На последнюю трапезу он заказал хорошо прожаренный стейк, печеную картошку с белым соусом, масло, роллы, горошек и ванильное мороженое.

За несколько секунд до полуночи Бейли вывели на двор, окруженный тюремной охраной с собаками.

Очки сняты, он одет в синюю хлопчатобумажную куртку, наброшенную на плечи и застегнутую только на две верхние пуговицы, чтобы ее не сорвало ветром. Руки привязаны по сторонам тела.

В соответствии с обычаем, телефон прямой связи с губернатором Делавэра не отключали до последней минуты на случай отмены казни. Два охранника, одетые в черные джемперы и черные капюшоны, вели Бейли по ступеням виселицы до платформы с люком. И вот он рядом с петлей с шестью витками (для лучшего скольжения), которая покачивается на ночном ветру за его спиной, пока около сорока свидетелей занимают места у подножия виселицы.

Он стоит без всякого выражения, между двумя охранниками около пяти минут. Один застыл лицом к нему и держит левую руку, другой встал за спиной и сжимает плечи, не давая повернуться к свидетелям (в некоторых штатах приговоренный не имеет права их видеть).

Начальник тюрьмы Роберт Снайдер, который был палачом, встал чуть дальше справа. Он не скрывает ни имени, ни лица. Если ты против смертной казни – не участвуй, если же считаешь это правильным – умей взять на себя ответственность и поднять рычаг, рвануть рубильник или отжать зажим капельницы с пентоталом.

Когда свидетели заняли места, Бейли поставили на крышку люка, связали ему лодыжки нейлоновой веревкой и надели черный капюшон, закрывающий плечи и верхнюю часть груди. Петлю надели поверх капюшона. Несколько раз Снайдер пощупал веревку, чтобы убедиться в правильном расположении узла.

Палач спросил Бейли, не хочет ли он что-либо сказать, но не расслышал его ответа.

– Извините?

– Нет, сэр, – повторил Бейли.

Бейли стоит спокойно, только правый кулак плотно сжат. Через мгновение в 12 часов 4 минуты Снайдер двумя руками поднял серый деревянный рычаг, который открывает люк. Крышка упала со страшным грохотом, лишив смертника опоры, и пятифутовая пеньковая веревка размоталась вслед за ним. Тело резко остановилось на высоте десять футов над землей. Оно напоминало тряпичную куклу с головой, свесившейся набок под острым углом. Тело Бейли повернулось шесть раз по часовой стрелке и один раз в обратном направлении. Потом упала холщевая завеса, которая скрыла его из виду. Остались видны только свешивающиеся ноги в белых теннисных тапочках.

Смерть была констатирована через одиннадцать минут в 12:15, и секретарь по связям с общественностью заявила репортерам, что казнь прошла «без осложнений».

Независимый хирург-травматолог сказал, что одиннадцать минут – это нормальное время для остановки сердца после разрыва спинного мозга. «Сердце может работать в автономном режиме. Именно поэтому его можно пересаживать». А Эдмонд Лайонс, адвокат Бейли, нашел казнь «средневековой и варварской».

Смерть наступила без видимых страданий осужденного. И единственное, что казалось неправильным в этой казни, была дата: уж не ошиблись ли мы веком, не перенеслись ли на сто лет назад? В 2003 году последнюю виселицу в Делавэре разобрали, а в штате Вашингтон, говорят, еще стоит, правда, там другая система: смертника сбрасывают в шахту.

Меня преследует странное чувство: смесь сладости и страха, то ли предвкушение, то ли предчувствие. Так бывает, когда в голове вдруг возникает случайное воспоминание о детстве, умерших близких или старом доме. Я назвал это «зов». Словно каждая дверь в каждом поганом заборе может открыться то ли в рай, то ли в ад.

Все это прочно ассоциируется с иглами. Но иглы больше не нужны…

Мы увлеклись игрой с ножами, оба делая вид, что это просто БДСМ-практика. Нет! Мы пытаемся изгнать «зов» адреналином и эндорфинами. Он подчиняет и страшит нас, и только боль и азарт мучителя могут на время заглушить его. Но это так же наивно, как попытки морфинистов начала прошлого века заменить морфий кокаином и таким образом излечиться от наркомании.