Ты студент, Гарри! - Сергей Вишневский

—Слушай, а ты слугой не думал стать?

—Чё? Зачем?

—Ну, родовой слуга, престиж, зарплата…— пожал плечами молодой некромант и заглянул в пустую коробку, в которой когда-то были жареные пельмешки с кисло-сладким соусом.

—И чего делать? Задницу тебе вытирать? Или полы драить?

—Нет, спасибо,— хмыкнул Гарри.— Задницу я и сам вытереть могу. Мне нужен человек, чтобы решал некоторые бытовые проблемы.

—Это какие? Ты прямо скажи.

—Ну, вот смотри. Я сейчас на кухне. Гора посуды, срач. Выхожу в коридор… срач, записи мои валяются. В туалете… как ни странно — чисто. А вот в ванной половина дохлой псины, кровищей все замазано и кишки с легкими в раковине. В родительской спальне — чисто. В моей комнате… Так, костяного голема я зря не увёз… Раздолбанный в хлам стол, ну, и бумажки валяются. В зале… да. В зале срач… Кстати, а как потолок отмывают?

—Швабру с ручкой специальной возьми,— хмыкнул Сидоров.

—Ну вот. А мне послезавтра сдавать квартиру. Скажи, ты можешь решить эту проблему? Я не говорю тебе мыть самому. Просто сделай так, чтобы сдать квартиру без проблем, а то я чутка заработался.

—Хер ли там решать? Двадцать рублей, пакет черный побольше и пару студенток из общаги все вымоют и приберут.

—Вот этим примерно и занимаются слуги рода,— пожал плечами Гарри.

—Чё по деньгам?

—Хрен знает,— честно признался Гарри.— Я никогда не нанимал. Вроде как, контракт такой есть с испытательным сроком.

Голос замолчал в трубке секунд на двадцать.

—Ну?— не выдержал Гарри.

—Сто рублей в месяц. Первый месяц с авансом в полтинник,— ответил Сидоров.

—Идёт. Записывай: Ямская набережная, двадцать семь. Шестнадцатый этаж. Квартира пятьдесят девятая. Едь сюда, тут подпишем бумажку и оценишь… фронт работ. Да, и найди какой-нибудь костюм. Пиджак и брюки. Пофиг какой. Просто, чтобы официально выглядел.

—Понял. Еду.

В трубке раздались гудки, а Гарри почесал голову и кивнул.

—Целеустремленный парень,— вздохнул он и тут же посмотрел на зазвонивший телефон.— Боря?

Взяв трубку, он открыл было рот, чтобы поздороваться, как его перебил голос Бориса:

—Ты помнишь про свадьбу или уже совсем одичал со своими мертвяками?

—Да как я мог?— возмутился Гарри.— Шестнадцатого июня, в соборе Ярослава Мудрого.

—Прошу, без наших шуточек. Это мой и Катин личный день. Хорошо?

—Без проблем. Я всё помню. Приличный пиджак, приличный вид…

—Слушай… Катя очень просила, чтобы ты подстриг свою лохматую шевелюру.

—Чем ей моя шевелюра не понравилась? Слишком густая? Завидует?

—Пожалуйста, Гарри.

—Ладно. Понял.

—Хорошо. Тогда послезавтра в Ярославском соборе в полдень. Ждём.

В трубке раздались гудки, а Гарри выпучил глаза.

—Как, твою мать, послезавтра?

Он метнулся в зал, безумно оглянулся, а затем додумался посмотреть на телефон.

—Четырнадцатое! Твою мать, четырнадцатое! Подарок… подарка, чтоб тебя, нет!

Молодой некромант метнулся в свою комнату, уставился на костяного голема и буркнул:

—Слишком большой…

Он выскочил из комнаты и метнулся к записям, что готовил к турниру. Первым под руку попался схематичный набросок носорога, правда, вместо острого костяного нароста на морде у него был гипертрофированный мужской половой орган, а надпись внизу гласила:

—Блин, тоже…

За ним была жаба со знакомыми символами проклятий на животе.

—Гадить в церкви — такое себе…

Тут ему под руку попалась старая схема с изображением задницы, из-под которой торчало множество пальцев.

—Нет, это уже бред,— буркнул он, но тут снова раздался звонок на телефон.

—Да, Борь?

—Гарри, мне без разницы с кем ты придёшь, но всё же хотелось бы, чтобы ты назвал фамилию, чтобы не получилось казуса.

—В смысле, с кем приду?— выпучил глаза Гарри.

—Парами, Гарри. На свадьбу ходят парами. Ты забыл?

Гарри хлопнул выпученными глазами и приоткрыл рот.

—Гарри. Я все понимаю, но заведи хотя бы слугу.

—Так я… Я уже и завёл,— прокашлялся парень.— Почти…

—Короче, делай что хочешь, хоть эскортницу бери, но найди пару. Не подведи.

Гарри закончил вызов, осел на пол и хлопнул глазами.

—Твою мать…

* * *

Сидоров открыл дверь в их с матерью комнату и услышал тихий хрип.

—Стёпа…

—Сейчас, мам,— произнёс парень и поставил пакеты на пол небольшой пятнадцатиметровой комнатушки.

Парень разулся и зашёл внутрь. Подойдя к двухъярусной кровати, на первом ярусе которого лежала худая истощенная женщина с пластиковой трубкой, торчащей из трахеи, он поднёс чашку с соломинкой и приподнял женщину.

Та сделала пару глотков и едва слышно просипела:

—Спасибо… как ты?

—Нормально. Пошабашил немного,— кивнул парень и оглядел женщину.— Подгузник менять надо?

Та отрицательно помотала головой и, прислонив руку к трубке и перекрыв выход воздуха, спросила хриплым басовитым голосом:

—Сессию… закрыл?

—Закрыл, мам. Практику зачли. Всё. Я на четвертом курсе,— улыбнулся Сидоров и погладил по лицу мать, которая тоже расплылась в улыбке.— Трояков нет. С сентября будет стипендия. Не ахти, но всяко лучше, чем ничего.

—Ты у меня молодец…— погладила по щеке парня женщина.

—Да. Я тут коммуналку оплатил. Продуктов взял и лекарства…— поднялся парень и пошёл к пакетам у порога.

Мать проводила обречённым взглядом сына, но ничего не сказала по поводу лекарств. Сил спорить не было никаких.

Парень достал коробки и положил их на небольшой столик, на котором же стояла пара тарелок и ещё пара чашек. Из одной торчали вилки и ложки. Тут же стояла небольшая электрическая плитка.

—Я тебе что сказал, сучка тупая?— раздался голос из соседней комнаты, а затем послышался звук удара по телу.— Я, твою мать, для кого говорил?!!

Степан, почти выложивший продукты в старенький дрожащий холодильник, спокойно спросил мать:

—Колька когда вернулся?

Мать неохотно прикрыла трубку и пробасила: