Драконья кровь - Карина Демина

Томас побелел.

- Сиди, - Лука примерился и перехватил вялое тело, сдавил, мысленно попросив Господа, чтобы все прошло, как надо. Вряд ли поможет, он давно утратил веру в чудесную силу молитвы, но, то ли силы небесные снизошли, то ли звезды сложились должным образом, игла вошла в поясницу, а шприц наполнился мутноватой жидкостью. И это тянулось, тянулось.

По лбу Джонни бежали капли пота.

И губы подрагивали.

И руки, но уже после того, как игла покинула тело.

- Вот так, - сказал Джонни и поинтересовался. – Сможешь сам или подержать?

- Смогу. Только…

Томас накрыл девчонку, которая вроде и задышала ровнее, будто все это время ждала, чтобы ей продырявили поясницу.

- Я с ней посижу, - сказала Милдред, устраиваясь на краю кровати. – Если вдруг станет хуже, то позову.

Вот же… а ведь девчонка может быть заразной. Или нет? Если и заразна, то они давно должны были… хотя что он, Лука, о болезнях знает.

- Спасибо, - парень вяло улыбнулся.

Он устроился  на другой стороне кровати. Сам майклу задрал, закрыл глаза, сделал вдох. Чуть поморщился. Со стороны оно, конечно, гляделось страшновато. Игла, пробившая позвоночник и та же желтая жижа, может, не настолько мутная.

- Наше тело устроено так, что оно борется с болезнью, - Джонни капнул по капле раствора из каждого шприца на стекла. И закрыл глаза. Сосредоточился. – Здесь хорошо… источник… силы возрастают, так бы без лаборатории ничего не получилось бы. А да… возбудитель одного типа. Про полную идентичность не скажу, но очень на то похоже… да… и живой. В обоих случаях.

- То есть…

- Случается, что человек излечивается, но инфекция остается в теле. С вирусами такое – обычное дело. Например, взять ту же ветряную оспу. Человек выздоровел, оспины затянулись, а вирус продолжает жить в теле, в лимфатической системе. Он особо и не мешает…

Джонни поднес одно стекло к носу.

- Но люди болеют по-разному? – уточнила Милдред. – Кто-то переносит болезнь тяжело, кто-то легче… кто-то и вовсе может не заметить?

- Верно.

Одно стекло сменилось другим.

- И этот вирус…

- Судя по локализации воздействует на нервную систему, - Джонни замер и губы его растянулись в улыбке. – Конечно! Я должен проверить тело!

- Какое?

- Той женщины, которая недавно умерла. Мне отправили ее на вскрытие и… я должен проверить тело! Взять образцы!

- А Уна?

- Она или выздоровеет, - Джонни поспешно перелил содержимое шприцов в пробирке, запечатав каждую стазисом. – Или нет. Это… действительно похоже на менингит.

- И ничего нельзя сделать? – спросила Милдред, сжимая бледную мокрую от пота ладонь.

- Я не рискну. Оно… как-то неправильно отзывается на силу. И боюсь, что мои попытки помочь сделают лишь хуже. Поэтому просто ждите. Попытайтесь ее напоить. Может, дайте сладкой газировки. Смените одежду… и ждите.

Лука ненавидел ждать.

Я горела.

И задыхалась в драконьем огне.

Случается.

Достаточно неосторожного выдоха, чтобы малое количество секрета соприкоснулось с воздухом и вспыхнуло. Я видела, как плавятся камни.

И просила их плавить.

Для туристов. Они такие штуки любят. Но здесь туристов не было. Берег вот был. И море. И небо. Оно нависало, прогибаясь под собственным весом. Красное.

А море белое и кипит. Поэтому дышать тяжело. И еще потому, что кожа плавится, облезает лохмотьями. Странно, что не больно. Я смотрела на собственные руки, на стремительно чернеющие пальцы и думала, что пора бы закричать.

Позвать на помощь.

Вместо этого я осмотрелась.

Море и небо.

Скалы вдали. К ним я и пошла, проваливаясь почти по колено. Безумие. Люди, которые почти сгорели, не могут ходить, тем более с таким упорством. А я вот шла.

Истекала потом.

Но шла.

Пробовала закричать, но не получилось. А скала не становилась ближе, но идти было нужно. Я сама не знала, зачем мне туда, но понимала, если хочу выжить, придется добраться.

Поэтому шаг.

И еще один.

Споткнуться. Хлебнуть горькой воды. Откашляться. И встать. Вперед. Дно скользкое. В спину дышит жар, но я перестала обращать внимание на такую мелочь. Это сон. Бредовый. Безумный, но всего-навсего сон. И рано или поздно, но он закончится.

Я облизала пересохшие губы.

Во сне не должна мучить жажда, но поди ж ты. Меня окружала вода, но она была не пригодна для питья, лишь дразнила. Ничего. Выдержу. Я сильная.

- Сильная, - сказали сзади знакомым голосом. – Дура.

Билли.

Он мертв. И это сон. Значит, не нужно оборачиваться, а вот двигаться – так да. Пусть и сил почти не осталось.

- Упрямая. Все из-за тебя…

Он нудел и нудел, странным образом лишь заставляя крепче стиснуть зубы и шагать. Вперед. К скале. Раз и два, и раз и…

- Я тебя любил, я тебе…

Я не обернулась.

Ни когда голос стал затихать, ни после, когда появилось отчетливое ощущение, что Билли стоит за спиной, что он вот-вот прикоснется, дотянется, ухватит за косу и дернет, опрокидывая на спину. А потом добавит сапогом в бок. Он любил вот так, забавляясь.

- Сгинь, - прошептала я самой себе и слизала соль с губ. Или кровь? Тоже ведь соленая.

Вперед.

И дальше.

И…

Я теперь видела, что скала эта неровная, как драконий хребет. Правда, страшно представить, каких размеров этот зверь.

- Я мог бы выручить за тебя куда больше, чем пять сотен.

Отец?

Надо же, какой у меня сон… открытый.

- Она продешевила. Мне предлагали пять тысяч, и я готов был согласиться. Не успел. Не знаешь, отчего я вдруг слег? Я ведь был здоровым…

Плевать.

Здоровый, больной… какая разница? Этот голос не вызывал ничего, кроме раздражения.

- Она меня отравила. Своими травками. Вечно норовила травяной чай подсунуть… просто вдруг стало плохо и все.

А от меня он чего хочет? Праведного гнева?

- Ты моя дочь.

Вспомнил.

Раньше я была помехой. Слишком шумной, ввергающей в постоянные расходы, потому что девочка с определенного возраста не может носить мальчишечью одежду.

И обувь ей нужна.

И за учебники платить приходится. И кормить. Ела я много, чистая правда.