По зову сердца - Виктория Холт

Поначалу дом мог показаться холодным, строгим, но это было не так. Едва перешагнув порог, я оказалась окружена теплом. Мачеха, полная женщина с круглым лицом, ослепительно чистой кожей и лучистыми голубыми глазами, понравилась мне сразу. Поначалу она немножко нервничала, что, наверное, вполне естественно. Я взяла ее за руки и поцеловала. Она слегка зарумянилась, лицо ее сделалось таким счастливым, что я тут же прониклась к ней расположением. В тот миг мне вспомнилась та часть из дневника Анны Алисы, в которой она узнает, что Лоис Гилмор станет ее мачехой. Как странно, что у нас обеих были мачехи! Однако на этом заканчивалось сходство Маргареты и Лоис Гилмор. Нужно перестать постоянно думать об Анне Алисе и сравнивать ее жизнь с моей.

Меня представили братьям и сестре.

Как это трогательно – знакомиться с собственной семьей! Первой моей мыслью было: какие мы глупые, что не встретились раньше. А потом меня охватило чувство благодарности к Реймонду за то, что он организовал эту встречу.

Яну было пятнадцать, Карлу – двенадцать, а Вильгельмине – девять.

Дети обступили меня, и Ян признался, что ужасно рад познакомиться со старшей сестрой, которую никогда прежде не видел. Они бегло разговаривали по-английски. В доме использовался и нидерландский язык, так что дети говорили на двух языках и никаких сложностей с пониманием не возникло.

Все они мне очень понравились, и я была сражена, увидев, как они рады меня видеть. Особенно меня привлек старший, Ян, потому что напомнил мне Филиппа. Он был точной копией пятнадцатилетнего Филиппа, и у меня слезы на глаза наворачивались, когда он называл меня сестрой.

Отец это понимал, и я догадалась, как сильно он жалел о том, что наше с Филиппом детство прошло вдали от него.

К Биллингтонам они отнеслись очень гостеприимно, и отец поблагодарил их за то, что они взяли меня с собой. Я должна была поселиться в доме на Принсенграхте, и Грейс предложили пожить со мной. Мужчины на время пребывания в Амстердаме сняли номера в ближайшей гостинице.

Просто удивительно, как быстро мы познакомились и сблизились. Ян не отходил от меня ни на шаг. Ему хотелось показать нам весь город. Он ходил с нами на прогулки по городу и с искренним удовольствием выполнял обязанности проводника. Ян с гордостью рассказывал о достопримечательностях, водил нас на высокий мост, где река Амстел входит в город, катал по каналам, показывал живописные дома и возил на окраины, где мы увидели ветряные мельницы, которые теперь использовались для помола муки.

Биллингтоны планировали задержаться в Голландии всего на неделю, и, как меня ни тянуло повидать другие страны, покидать вновь обретенную семью мне не хотелось. Я несколько раз говорила об этом с Реймондом.

Он сказал:

– Вам здесь так рады. У вас рождается связь с этими людьми. Если вы уедете сейчас, то дальше будете плыть по течению, как и раньше. Да, вы навели мосты, но у нас в планах было другое.

– Думаете, я должна остаться у них на весь месяц?

Он кивнул с довольно мрачным видом.

– По-моему, это правильное решение. Вам нужно заставить их почувствовать, что вы хотите быть с ними больше всего на свете. Они должны проникнуться мыслью, что являются для вас семьей. Вы с Яном, кажется, особенно сошлись. Вас что-то соединяет. Мне кажется, было бы хорошо… если это возможно… чтобы вы забрали его с собой в Англию.

– Думаете, они его отпустят?

– Не знаю. Но я не вижу причины, почему бы его не отпустить. Предположим, он сам этого захочет. Почему бы ему не навестить бабушку? – Реймонд взял меня за руки. – Наши планы начинают осуществляться. Вы хотите отправиться в путешествие, которое для вас так много значит. Когда вы найдете ответ, который ищете, мы поженимся. Но я вас достаточно хорошо знаю, чтобы понимать: вы не обретете покоя, пока не узнаете о судьбе брата. Я мог бы сказать: выходите за меня, и я отвезу вас туда, но это было бы все равно что взятка. Как я ни мечтаю о браке с вами, я не хочу добиваться этого таким способом. Кроме того, мне будет очень непросто оставить отца и наше дело так надолго. Без меня ему будет очень нелегко. Но я считаю, что это выполнимо… Если сильно захотеть, добиться можно чего угодно. Нет, на самом деле я хочу, чтобы вы вышли за меня по правильной причине… Я непонятно изъясняюсь, да?

– Нет, – ответила я. – Все очень понятно. Вы редкостный человек, Реймонд.

– Означает ли это, что я вам хоть чуть-чуть нравлюсь?

– Не чуть-чуть. Вы мне очень нравитесь. Иногда я корю себя за то, что сразу не согласилась выйти за вас. Спасибо вам… Спасибо за помощь. Вы думаете, я смогу убедить их разрешить Яну вернуться со мной в Англию? Вы думаете, он понравится бабушке? Я уверена, вы правы. И в душе вы думаете, что Филипп уже никогда не вернется и что Ян не только заменит его для бабушки и меня, но и унаследует дом и все остальное.

– Боюсь, расчет у меня уж слишком тонкий, а жизнь не всегда складывается так, как хотелось бы нам, но да… в общих чертах примерно так я это себе представляю. И даже если вам придется отказаться от своей мечты, которая, прошу прощения, представляется мне несколько дикой, и вы не отправитесь на поиски брата, я не сомневаюсь, что Ян очень поможет… нет, не забыть, а приуменьшить вашу печаль.

Я сказала:

– Грейс не захочет оставаться в Амстердаме.

– Этого я не знаю.

– Я стану завидовать вам, когда вы будете путешествовать по всей Европе.

– Сейчас вы не сможете ничего решить. Подождите несколько дней, посмотрите, как будут развиваться события.

Я поговорила с отцом, и мне почему-то показалось, что он ждал этого.

Это случилось вечером, после ужина. Дети пошли спать, Маргарета куда-то ушла, и я осталась с ним наедине.

Он разговаривал со мной очень открыто и с готовностью стал объяснять, почему за все эти годы ни разу не приехал к нам.

– Мне всегда хотелось увидеться с тобой и Филиппом. Я много думал о вас. Но ваша бабушка – довольно грозная леди. Она пришла в ярость, когда узнала, что я собираюсь жениться и жить в Голландии.

Я улыбнулась.

– Это в первую очередь из-за того, что вы бросили карты ради экспорта.

– Маргарета хотела жить в родной стране рядом со своей семьей. Я собирался привезти вас, детей, сюда, но ваша бабушка и слышать об этом не хотела. Она сказала, что не отпустит вас сюда, и мне пришлось отказаться от этой идеи. Я чувствовал, что и так сильно ее обидел, чтобы еще отнимать у нее вас.

– Вы счастливы, отец?

– Я бы сказал, почти счастлив. Я скучал по тебе и по Филиппу. А теперь эта беда с ним… зачем ему понадобилось плыть туда? Там же так опасно!

– Он не мог не поплыть. Его сердце рвалось туда, и он не смог ему воспротивиться. Он был не такой, как вы, отец. Он любил карты и само их изготовление. Для него это было романтическим и захватывающим занятием. Я тоже немножко такая.