Когда гений терпит поражение - Роджер Ловенстайн

В апреле Сэнди Уэйлл, все еще пытавшийся переварить свою плохо продуманную покупку Salomon, объявил о слиянии Travelers и Citicorp, величайшем в истории финансовых компаний. Эта сделка стала зримым проявлением вселенского оптимизма, который обуял Уолл-стрит. Доходность по казначейским облигациям с 30-летним сроком погашения снизилась менее чем до 6 %. Общая ситуация на рынке напоминала господство стабильности и безгрешности времен молодости Меривезера. Вера в более светлое будущее, сочетающаяся с общей готовностью предоставлять кредиты, уменьшила ставки даже для самых сомнительных заемщиков. Спреды сузились до минимальных исторических значений. Котировки облигаций класса А снизились до 60 пунктов (с 75 в начале года). Сокращающиеся спреды оказывали на отчеты LT о прибылях и убытках тонизирующее действие. Не имея прибыли в первом квартале, в апреле она заработала почти 3 %. Конец апреля был приблизительно тем моментом, когда спреды достигли минимальных значений, уверенность – максимума, а LT, которая похвалялась активами на сумму 134 миллиарда долларов, – пика своей истории. Всего за четыре года объем капиталовложений в фонд, рассчитанный до выплаты вознаграждений партнеров, увеличился в четыре раза. После вычета этих вознаграждений стоимость одного доллара, инвестированного в LT в начале ее деятельности, составила 2,85 доллара, что было феноменальными 185 % прибыли, полученной за какие-то 50 месяцев.

Не желая просто почивать на лаврах, партнеры, возглавляемые Диком Лихи, учредили на Бермудах дочернюю компанию, занимавшуюся перестрахованием, и назвали ее Osprey Re. Эта компания, капитализированная по цене 200 миллионов долларов, была отражением представлений LT о самой себе, то есть страховщиком финансовых рисков. Теперь партнеры намеревались заняться перестрахованием материальных рисков вроде убытков от ураганов, землетрясений, особенно сильных штормов и т. д. Их план совместного с итальянским банком BNL фонда был просчитан итальянцами и отвергнут. Однако партнеры изучали еще один новый фронт действий: паевые инвестиционные фонды[171]. Могло ли что-нибудь привести их в чувство?

Как это обычно случается с рынками, первые намеки на потрясение были разрозненны, незначительны и, на первый взгляд, не связаны друг с другом. Джон Сакко, руководивший отделом основанных на акциях ПФИ в Lehman Brothers, был одним из тех, кто почувствовал, что Уолл-стрит играет с огнем. Прежде всего это касалось необычайно высоких уровней заимствований для проведения операций с ПФИ. В конце апреля Сакко выступил на конференции инвесторов, организованной нестандартно мылящим издателем бюллетеней Джеймсом Грантом. Отвечая на один из вопросов, Сакко заявил, что руководители высшего уровня части, возможно, всех работающих на Уолл-стрит компаний понятия не имеют о рисках, которым подвергают их компании 26-летние трейдеры. Сакко сделал небольшую оговорку, добавив, что руководство его компании информировано лучше. Но еретическая мысль прозвучала, и ее пророк Сакко, допустивший, что высшие руководители Уолл-стрит не информированы о реальном положении дел, был вынужден уволиться из Lehman Brothers.

Ллойд Бланкфейн, один из партнеров Goldman Sachs, также был весьма озабочен высоким уровнем заимствований. Он сказал Питеру Фишеру, руководившему трейдерской деятельностью в Федеральном резервном банке Нью-Йорка, что люди попусту тратят свое время на вычисления, пытаясь узнать, не полыхнет ли где-нибудь в Мексике и не спровоцирует ли это новый финансовый кризис. Бланкфейн усматривал следующую проблему не в кризисе, возникшем на каком-то отдельном рынке, а в кредитах. Люди не делают различий между рисками, сетовал Бланкфейн, прозрачно намекая на исчезновение спредов по кредитам. На данный момент казначейские обязательства стали всем.

Для Стива Фридхейма из Bankers Trust сигнал тревоги прозвучал во время весенней поездки в Сингапур и Гонконг. Зная о стремительном восстановлении Мексики, Фридхейм надеялся, что и Азия быстро встанет на ноги. Но то, что Фридхейм там увидел, потрясло его: множество крупных игроков выводили деньги из региона. За ланчем в закрытом клубе в Гонконге серьезный банкир неожиданно изменил условия сделки, для того чтобы уменьшить свою подверженность азиатским рискам. В США Фридхейм вернулся в мрачном настроении. «После этого мы начали ликвидировать наши позиции», – вспоминал он. Спреды по внутренним кредитам никогда еще не были столь незначительными. По мнению Фридхейма, оставался единственный путь, особенно если по-прежнему крайне неустойчивое, хрупкое положение в Азии станет явным.

К подобным же выводам понемногу приходили и другие трейдеры Уолл-стрит. Банки и компании, занимавшиеся операциями с ценными бумагами, ограничивали имевшиеся у них пакеты рискованных, наименее ликвидных облигаций, которые конечно же были как раз теми облигациями, что составляли портфель LT[172]. Продажи не были скоординированы, однако показались согласованными, поскольку трейдерские отделы различных компаний в общем имели одни и те же ценные бумаги. Вероятно, Меривезера пробрала дрожь сомнений, поскольку во время визита Сицильяно, управляющего Swiss Bank, Джей-Эм сказал, что изыскивает способы инвестирования капитала партнеров вне фонда, например, в акции или в недвижимость, и добавил, что инвестиции слишком сконцентрированы, словно забыв, как его партнеры совсем недавно пренебрегли возможностью вывести часть своих капиталов из LT.

Компанией, испытывавшей в тот момент наибольшее напряжение, была Travelers. Узнав, что арбитражеры из их новоприобретения, Salomon Brothers, формально находившиеся на фиксированном жалованье, обычно получали в конце года премиальные в размере 10 миллионов долларов и более, руководители Travelers были шокированы. Уэйлл и его главный помощник Джейми Даймон воспротивились запущенной Хилибрандом системе звезд, в соответствии с которой трейдеры Salomon (теперь называвшейся Salomon Smith Barney) имели процент от полученных ими прибылей. Поскольку трейдеров не штрафовали за убытки, у них возник сомнительный стимул для заключения сделок, где на кон ставилось как можно больше средств компании. В сущности, Уэйлл и Даймон рассматривали арбитражные операции как замаскированную азартную игру. Вскоре после слияния Даймон обратился в LT с просьбой предоставить дополнительную информацию. Меривезер рефлекторно ответил, что подобная информация не подлежит разглашению. Даймон, не имевший никаких обязательств перед LT, пригрозил разорвать отношения с нею, и Джей-Эм подчинился его требованию[173]. Подули ветры перемен.

Роберт Ставис, один из руководителей отдела арбитражных операций в Salomon, пытался распространить усилия своего подразделения на сделки с акциями, то есть поступать так же, как LT, но новые боссы Стависа, особенно Стивен Блэк, возглавлявший работу по глобальным операциям с акциями в Salomon Smith Barney, блокировали эти поползновения. Ставис страстно хотел поживиться за счет масштабных сделок с акциями, но Блэк притормозил его. Группа арбитражных операций в Salomon, всегда бывшая «вторым я» LT, превращалась в более благоразумную, более осторожную компанию, какой могла бы стать и LT, если бы Джей-Эм управлял ею более твердо.