Летнее королевство - Джиллиан Брэдшоу

— Гвин! Паршивец! — начала она ругаться. — Где тебя носит на ночь глядя? О! — она замерла, заметив Эйвлин, меня и пони.

— Это Рис ап Сион, — гордо представил меня Гвин. — Он больной, а женщина с ним совсем больная. Я встретил их на большой дороге. Он позволил мне нести свой дротик. — Гвин бросил на меня быстрый взгляд, который монахиня наверняка заметила бы, не будь все ее внимание поглощено нашей печальной компанией. — Сестра, — вымолвил я, собравшись с мыслями. — Христа ради, дай нам приют. Я боюсь, что иначе эта женщина умрет.

Она молчала и продолжала настороженно смотреть на нас.

— Я отдам все, что у меня есть, — добавил я в отчаянии. — Я служу богатому лорду, он даст еще больше. Ради нашего Спасителя, впустите нас и помогите!

— Господи Иисусе! Да при чем тут плата! Заходите. Гвин, беги за сестрой Телери. И найди свою маму тоже. Она же волновалась! Давай сюда свою железку. — Гвин неохотно протянул ей оружие, и бросился исполнять приказания. Монахиня проводила нас в аббатство.

Потом события стали происходить с головокружительной быстротой. Кто-то взял у меня пони и увел его. Меня отвели на кухню. Женщины несли Эйвлин. Откуда-то появилась маленькая смуглая женщина средних лет и быстро осмотрела Эйвлин. Закончив осмотр, покачала головой.

— Плохо, — сказала она, обращаясь к другой женщине, наверное, своей помощнице. — Она чуть не захлебнулась. Ты, — повернулась ко мне целительница, — что с ней случилось? Бедное дитя! Она же промокла насквозь! Вы что, потерпели крушение?

— Нет, она промокла, когда я ее крестил.

— Что-о? — Глаза женщины округлились. — Зачем же было окунать ее с головой в воду? Ты что, священника не мог найти?

— Некогда было искать. Она умирала. Сходила с ума, и я боялся за нее.

— Да с чего бы ей сходить с ума? У нее нет жара.

— Это проклятие…

— Какое еще проклятие? Ладно. С этим потом. Я смотрю, ты сам болен, и толку от тебя… Она что, твоя жена?

— Жена? — я растерянно заморгал. — Нет. Но я люблю ее.

— А-а, ну так бы и сказал. Только вот что. Здесь — дом Божий. Помни об этом и веди себя пристойно. Жди здесь. А ей сейчас нужна горячая ванна и теплая постель. Думаю, мы можем устроить ее в келье Мифанви. Да, там тепло. Давай, помогай, — обратилась она к помощнице. Обе женщины легко подняли Эйвлин.

— Я подожду, — покорно сказал я. — Как мне обращаться к тебе?

— Я — сестра Телери, лекарь в этом доме. Надеюсь, ты будешь уважать его порядки. — Они с помощницей вынесли Эйвлин, а третья женщина шла перед ними с фонарем.

Я присел у очага и привалился к стене. Ну что же, похоже, эта сестра Телери знает, что делает. А я больше ничем Эйвлин помочь не могу.

Кто-то взял меня за руку. Я хотел оттолкнуть человека, открыл глаза и понял, что заснул. Передо мной стояла сестра Телери.

— Что с Эйвлин? — первым делом спросил я.

— Значит, ее зовут Эйвлин? Так вот, она больна и очень ослабла. Но, думаю, поправится. Давай посмотрим, что с тобой.

— Это не важно. Меня недавно сильно ударили по голове… — Я озадачился. Когда это было? Вчера? Нет, третьего дня… Не помню.

— Ладно. Посмотрим. — Сестра Телери осторожно приподняла мне волосы и осмотрела рану. — М-да, ты тоже не в порядке, как и твоя подруга. Смотри, — она кивнула помощнице.

Я только тут заметил вторую женщину, высокую, худощавую блондинку с длинным лицом.

— Видишь его глаза? — спросила сестра Телери. Вторая женщина кивнула. — Зрачки расширены, то есть видит он плохо. Так обычно бывает после удара по голове. И он совсем без сил. Надо дать ему отдохнуть. Пусть поспит, а потом посмотрим. Пойдем.

Они помогли мне встать на ноги. А я размышлял, не является ли вторая женщина матерью Гвина. Уж больно они походили друг на друга цветом волос и лицом.

Телери оказалась на удивление ловкой женщиной. Она легко рассуждала о травмах головы, рассказывая своей помощнице обо всех ужасных последствиях, с которыми ей приходилось сталкиваться. Но меня это совсем не трогало. В конце концов, они привели меня в тихую келью с большим количеством одеял, и велели лежать тихо.

— Помогите Эйвлин, — попросил я сестру Телери. — Не дайте ей умереть!

— Постараемся, — успокоила меня сестра Телери и кивнула своей помощнице: — Идем. Пусть спит. — Они вышли из кельи, оставив меня в темноте и тишине теплой кельи. «Надо молиться за Эйвлин», подумал я и тут же заснул с этой мыслью.

Меня разбудило утреннее солнце. Его лучи падали на лицо через маленькое оконце. Я повернулся на другой бок и снова заснул. В следующий раз я проснулся, когда в аббатстве зазвонили в колокола, но глаз все равно не открыл. Однако в этот раз заснуть не удалось. Я услышал шаги, дверь в комнату скрипнула, так что пришлось все же открыть глаза и сесть на постели.

В дверях замер Гвин. Похоже, он уже пожалел, что явился так рано.

— Я тебя разбудил? — с раскаянием спросил он.

— Не переживай. Я уже проснулся.

Он с облегчением закрыл за собой дверь и застенчиво улыбнулся.

— Тебе сегодня лучше?

— Конечно. Но я-то — ладно. А ты, случайно, не знаешь, как там Эйвлин?

— Кто? — он искренне удивился.

— Эйвлин. Та женщина, которая была со мной.

— А-а! Так она еще спит. — Он немного подумал и добавил: — Сестра Телери сказала маме, что раньше ничего подобного не видела: она совсем не шевелится. Наверное, с ней все в порядке. В общем, она надеется, что ничего страшного не случилось.

— Я тоже на это надеюсь, — с чувством сказал я.

Гвин серьезно посмотрел на меня.

— Я буду за нее молиться, — он кивнул каким-то своим мыслям. — Отец Карнедир наказал мне молиться, когда делаю уроки. Ну вот, я и за нее буду молиться.

— Спасибо.

Гвин неловко переступил с ноги на ногу.

— У меня скоро уроки начнутся… — Видно было, как ему хочется поговорить со мной.

— Иди сюда. Садись. Хочешь спросить что-то?

Он неистово закивал.

— Расскажи о Камланне! Там, правда, все на боевых конях везде ездят? А пиршественный зал, правда, золотом покрыт? У нас так говорят…

— Зал покрыт соломой, как и любой другой зал, ну, может, солома получше. Кони, как им и следует, стоят в конюшне. Зачем же на них по крепости ездить?

— Точно! — Гвин улыбнулся. — Незачем. Однажды я на кобыле отца Гилла в трапезную въехал, ну, как будто это пиршественный зал, а она зацепила стол и опрокинула. Посуды побилось! Ох, и выпороли меня тогда! Прости, — спохватился он, — я тебя перебил. Отец Карнедир ворчит, что я всегда перебиваю, и меня драть за это надо. Скажи, а королева очень красивая?