Брак по-американски - Анна Левина

Я разозлилась, насупилась и отвернулась к окну. В конце концов, я всё покупаю на свои деньги! Работаю как вол! Ещё должна оправдываться за барахляные сережки только потому, что они слишком блестят! Удивительная бестактность!

На следующий день позвонила моя приятельница, которая хорошо знала Басю. Они вместе отдыхали летом в пансионате. Конечно, она стала расспрашивать меня о ней и её поведении в качестве свекрови. Ещё не остыв от последнего разговора с Басей, я рассказала про серёжки.

— Вот сучка! — возмутилась приятельница. — Какое дело, что ты себе покупаешь? Ты работаешь? Зарабатываешь? Вот и трать, куда хочешь!

Легко было сказать — трать! Долги душили меня и отравляли жизнь!

Вечером позвонила моя мама, и я, конечно, тихонечко, чтоб не услышал Гарик, пожаловалась ей, что долги портят мне кровь и настроение.

— А что же Гарик? — удивилась мама. — Что он-то говорит?

— Что у него нет денег!

— Не может этого быть! Есть у него деньги, он просто скрывает и обманывает! Он доктор, дантист! Где его заработки?

— Уходят, — печально оправдывалась я, — машина, за образование своё выплачивает, куча страховок, налоги!

— Ерунда! — сердито отрезала мама. — Он обманывает тебя!

Видя, что разговор пошёл не в то русло, я постаралась закруглиться. Через день позвонил мой брат, человек деловой и практичный.

— Я тут прикинул кое-что. Со Стасом поговорил, помнишь, приятель твоего мужа, который вас познакомил, тоже дантист? И знаешь, похоже, Гарик твой врёт! Никакой он не служащий! Он партнёр со своим хозяином. Кабинет у них на двоих. У него в год не менее двухсот тысяч!

— Да ты что! С чего ты взял? — задохнулась я. — Он на зарплате!

— Как хочешь! — сказал брат. — Ты говоришь — на зарплате, а я утверждаю — партнёр. Врёт он тебе, а ты — дура!

В общем, разговоры были всякие, а денег как не было, так и не прибавилось. Об отпуске в этом году нечего было и мечтать. Это было странно. До Гарика мы с дочкой ездили отдыхать каждый год, и мне на всё хватало!

В первое воскресенье мая Гарик отвёз Басю в аэропорт. Она полетела к Лёве и Лене смотреть новый дом. В понедельник Гарик пришёл с работы с двумя полными мешками в руках.

— Что это? — удивилась я.

— Плитка. Буду делать новые полы в ванной и кухне. Посмотри, какая красивая, тебе нравится?

Для ванной Гарик подобрал бело-розовую плитку под мрамор, а для кухни — чёрно-белые квадратики.

— Мне очень нравится, спасибо, но с чего это вдруг? — Я ничего не могла понять.

— Хочу обновить пол!

С этого момента Гарик работал как проклятый. Он не разгибал спины. Цементировал, клеил, резал, подгонял под рисунок.

— Отдохни! Брось! Оставь на выходные! Что за спешка? — удивлялась я, видя его согнутую спину каждый вечер после работы. Но Гарик упрямо вкалывал изо всех сил. К пятнице полы были закончены и сияли таким блеском, что ходить по ним было жалко!

— Ты довольна, дорогая? — заглядывая мне в глаза, спросил Гарик.

— Всегда я рада встрече с вами, хотя ваш труд топчу ногами! — скаламбурила я. — Ты мой Гарька — золотые ручки!

Вечером разразилась страшная гроза, типично майская, с громом и молнией. Гарик и я уютно устроились рядышком на диване, смотрели телевизор и любовались полом в кухне, кусочек которого был виден из гостиной.

— А знаешь, ведь прошло ровно полгода, как мы поженились, — вдруг вспомнила я. — Ты жил здесь, в Америке, с кем-нибудь так долго?

— Жил, но не так долго. Давно когда-то переехал к одной женщине. У неё была дочь двенадцати лет. Каждый день девчонка слушала одну и ту же пластинку. Женщина была хорошая, но дочку я выдержать не мог и ушёл.

— Как ушёл? Просто взял и ушёл?

— Ну, сначала дома ей всё починил, отремонтировал для очистки совести и ушёл.

Что-то толкнуло меня изнутри в грудь. В животе всё сжалось.

— Гарька, сними очки, — тихо, но твёрдо попросила я. — Смотри мне в глаза.

Гарик сделал, как я сказала. И вдруг я содрогнулась. Глаза у него были отвратительные. Как дуло двустволки. Припухшие, круглые, как у совы, и мутные. Раньше я этого почему-то не замечала.

— Смотри мне в глаза, Гарька, и говори только честно: ты зачем полы срочно клал? Уйти от меня задумал? Когда?

— Когда ты захочешь, дорогая!

— Ну, тогда ещё очень нескоро! — облегчённо засмеялась я.

Гарик, не мигая, продолжал смотреть на меня в упор.

— Я умный, я очень умный, я всё знаю! Всё! — Он тонким длинным пальцем постучал себе по лбу, потом надел очки и повернулся к телевизору.

— О чём ты? — удивлённо спросила я, но в этот момент зазвонил телефон. Это была Машка.

— Я стою на улице, под дождём! Мои родственники ушли, пока меня не было дома, и теперь мне некуда деться, ключей у меня нет! Могу я зайти переждать часок? — Машкин голос дрожал.

Ночью, в такой ливень, стоять одной на улице в чужом городе не самое приятное.

— Что за вопрос? Поднимайся!

— К нам гости, Машка осталась бездомной! Пойду, сделаю что-нибудь вкусненькое к чаю! — объявила я. Гарик недовольно поморщился, снял домашний халат и пошёл натягивать брюки.

Я бросилась на кухню. Через пару минут пришла Машка, мокрая, дрожащая и несчастная, с полными глазами слёз.

— Проходи! — крикнула я из кухни. — Сейчас будем пить чай!

Пока я кулинарничала, Машка обсохла, повеселела и начала кокетничать с Гариком.

— Когда у меня будет своя квартира в Нью-Йорке, я найму тебя, Гарик, чтобы ты сделал мне такие же чудесные полы!

— Боюсь, тебе это будет не по карману, — гордо усмехнулся Гарик. — Когда полы кладёт доктор, это стоит очень дорого!

— В таких случаях я плачу натурой! — нахально заявила Машка.

Я бросила недожаренную вафлю на тарелку и вышла из кухни.

— Маш, ты не боишься, что твоя натура сейчас окажется под дождём, на улице? — зло спросила я, глядя в упор на Машку. Она поперхнулась и осеклась. Гарик невозмутимо покуривал, глядя в окно.

Я вернулась к плите. Доделала вафли. Потом молча накрыла на стол. Попили чаю. Настроение было испорчено. К счастью, Машкины родственники пришли домой, и она ушла.

В спальне, раздеваясь, Гарик с торжеством посмотрел на меня и злорадно произнёс:

— Если захочу, твоя Машка хоть завтра меня заберёт!

— Так захоти! В чём дело? — взорвалась я. — К чему этот дурацкий разговор? Только не надо меня пугать!

Гарик тут же юркнул под одеяло, отвернулся и накрылся с головой.

На следующий день, субботним утром, Гарик, как всегда, ушёл на работу. Машка позвонила мне, голос у неё был виноватый.