Стратегия непрямых действий - Генри Лиддел Гарт

Таким образом, исход сражения на Марне был решен в результате дезорганизации немецких войск. Дезорганизация немецких войск была вызвана ударом Монури по правому флангу немцев, что привело к появлению трещины в слабом месте их обороны, а это, в свою очередь, потрясло морально немецкое командование.

Обходный маневр Клюка, его дальнейшее наступление в западном направлении после захвата Ле-Като были настолько же ценными для срыва второго плана Жоффра (намечавшего быстрый переход в наступление) и организованного франко-английского отступления, насколько его последующее наступление к центру Франции, прямо на противника, оказалось гибельным для немецкого плана. Мы можем также отметить, что стратегические действия Мольтке становились все более прямыми и что фронтальный штурм французских позиций немецким левым крылом не только дорого обошелся, но и не дал никаких стратегических преимуществ.

Было бы слишком смелым характеризовать отступление Жоффра как непрямые действия. На Марне совершенно случайно представилась такая возможность, но он даже не думал об этом раньше. Удар Галлиени был нанесен как раз вовремя, прежде чем 1-я и 2-я немецкие армии смогли занять новые позиции, прикрывающие фланги основной группировки немецких войск. Но этот удар был слишком прямым, чтобы дать решающие результаты, и оказался бы еще более прямым, если бы был нанесен южнее Марны, как Жоффр предполагал сделать вначале. Можно отметить, что в конечном счете действия, которые вынудили немцев отступить, были непрямыми, но произошло все это до смешного случайно. Случайным оказалось «исчезновение», отрыв от противника английских экспедиционных сил и их, к счастью, запоздалое появление снова против растянутого и ослабленного стыка немецких войск правого крыла. Французские критики упрекали англичан за медлительность действий, не понимая того, что такая медлительность оказалась на руку англичанам. Если бы английские экспедиционные силы перешли в наступление раньше, то вряд ли немецкий стык был бы так ослаблен. Наступление Монури не могло привести к решающим результатам, так как оно уже было остановлено, в то время как два немецких корпуса, взятые со стыка, все еще были на марше и не могли оказать никакого влияния на исход сражения.

Однако, анализируя причины немецкого отступления, мы должны принять во внимание одно обычно упускаемое обстоятельство. Дело в том, что немецкое верховное командование очень болезненно реагировало на сообщения о высадках английских войск в Бельгии, которые могли создать угрозу их тылу и коммуникациям. Это заставило его подумать об отступлении даже раньше, чем началось сражение на Марне. 3 сентября представитель германского штаба верховного командования подполковник Хенч прибыл в 1-ю армию с самым последним предостерегающим приказом и сообщил: «Сведения плохие, 7-я и 6-я армии остановлены перед рубежом Нанси-Эпиналь, 4-я и 5-я армии встретили сильное сопротивление. Французы перебрасывают по железной дороге войска со своего правого фланга к Парижу. Англичане непрерывно высаживают в Бельгию свежие войска. Имеются слухи о наличии русских экспедиционных сил в Бельгии. Отступление становится неизбежным». Чрезмерная боязнь немецкого командования довела до того, что три батальона морской пехоты, высадившиеся в Остенде, за двое суток увеличились в глазах немецких генералов до корпуса в 40 тыс. человек. Русские, как говорят, были плодом воспаленного воображения английского железнодорожного проводника. В Уайт-холле, пожалуй, следовало бы поставить памятник «Неизвестному проводнику». Историки вполне могут прийти к заключению, что слухи о высадке крупных сил в Остенде вместе с мифом о прибытии русских войск явились главной причиной победы на Марне.

При сравнении морального эффекта от мифических сил и количества немецких войск, оставленных в Бельгии из-за опасения вылазки бельгийцев, укрывшихся в Антверпене, которая была осуществлена 9 сентября, невольно напрашивается вывод в пользу стратегии, какой Джон Френч предлагал придерживаться с самого начала войны. Благодаря использованию этой стратегии английские экспедиционные войска могли бы оказать не только отрицательное, но и положительное влияние на борьбу.

Скрытая угроза немецкому тылу со стороны возможного английского десанта на бельгийском побережье на всем протяжении войны тревожила Фалькенхайна, сменившего Мольтке. Поэтому его первым шагом было решение подавить Антверпен. Из этого решения возник маневр, который в какой-то степени можно отнести к категории непрямых действий. Осуществить этот маневр полностью не удалось, так как в ходе его проведения действия немецких войск становились все более прямыми, но все же он оказался достаточно эффективным, чтобы снова поставить союзников на край гибели.

Фронтальное преследование немцев союзниками было остановлено на р. Эне, прежде чем Жоффр, узнав 17 сентября, что попытка Монури обойти немецкий фланг не имела успеха, решил сформировать новую армию под командованием Кастелъно для обхода немцев с фланга. К этому времени немецкие армии устранили разрыв между своими войсками и немецкое командование, разгадав направление наступления французских войск, подготовилось встретить этот ограниченный маневр.

Весь следующий месяц обе стороны поочередно были заняты слишком явными и поэтому бесплодными попытками охватить западный фланг своего противника. Этот этап войны стал широко известен как «бег к морю», хотя, возможно, такое выражение и не является вполне точным. Фалькенхайн устал от этих безуспешных попыток значительно раньше Жоффра, и поэтому 14 октября он задумал осуществить стратегическую ловушку при следующей попытке союзников обойти его фланг, которую он предвидел. Его недавно сформированная армия, находившаяся на фланге, должна была отразить попытку союзников обойти фланг немцев, в то время как другая армия, организованная из войск, освободившихся после падения Антверпена, и из четырех вновь созданных корпусов, должна была быстро выдвинуться к бельгийскому побережью и ударить во фланг охватывающей группировке союзников с последующим выходом им в тыл. Он даже на время задержал войска, преследовавшие бельгийскую армию после падения Антверпена, с тем чтобы не вызвать преждевременной тревоги у командования союзников.

К счастью для союзников, король Альберт, из соображений предосторожности или учитывая сложившуюся обстановку, отказался от предложения Фоша участвовать в проведении флангового маневра, а также отвести свои войска из района побережья. Поэтому бельгийская армия смогла выдержать натиск немцев, а затоплением прибрежной полосы она помешала немцам продвинуться с севера. Это вынудило Фалькенхайна прибегнуть к более прямым действиям против фланга союзников, который с прибытием корпуса Хейга с рубежа р. Эны растянулся уже до Ипра.

Хотя наступление ранее прибывших английских войск, составлявших правое крыло и центр, было задержано, Джон Френч приказал левому крылу под командованием Хейга попытаться реализовать мечту Жоффра о проведении обходного маневра. К счастью, эта попытка опять совпала с преждевременным началом немецкого наступления и оказалась, таким образом, бесполезной, хотя еще в течение суток или двух Френч под влиянием Фоша упорно продолжал верить в то, что наступление английских войск продолжается, в то время как в действительности войска Хейга вели тяжелые бои за удержание своих позиций. Неправильная оценка французским и английским командующими сложившейся обстановки частично объясняет тот факт, что сражение на Ипре, как и под Инкерманом, являлось по существу «сражением солдат», так как оно было плохо организовано и почти не управлялось командованием. Фалькенхайн, как только его попытки выйти к побережью оказались безрезультатными, в течение месяца стремился добиться успеха, нанося удары в лоб противнику. Когда жесткая оборона, несмотря на слабость сил, одержала, как обычно, верх над фронтальным наступлением, армии воюющих сторон окопались на всем протяжении фронта, от швейцарской границы до моря. Фронт стабилизовался, и война зашла в тупик.