Стратегия непрямых действий - Генри Лиддел Гарт

Западный театр (1915–1917 гг.)

Военная летопись о франко-английском союзе в течение последующих четырех лет свидетельствует о попытках выйти из создавшегося тупика путем прорыва линии фронта или прощупывания обороны противника в целях отыскания наиболее слабого места.

На западном фронте, с его бесконечными параллельными линиями траншей, стратегия превратилась в служанку тактики, в то время как развитие самой тактики отставало все больше и больше. Стратегия 1915–1917 гг. дала мало поучительного. Союзники, придерживавшиеся стратегии прямых действий, не могли найти выхода из создавшегося тупика. Каково бы ни было наше мнение о достоинствах войны на истощение и о стремлении рассматривать весь этот период как одно непрерывное сражение, такой метод достижения цели, который требует для своего осуществления четыре года, не может считаться примером, достойным подражания.

При первой же попытке союзников перейти в наступление у Неф-Шапеля в 1915 г. действия носили прямой характер, но тактическая внезапность планировалась и была достигнута. С этого времени, в связи с применением продолжительной «предупредительной» артиллерийской подготовки, все дальнейшие попытки наступать превращались в чисто лобовые удары. Такой же характер носило французское наступление в районе Арраса и мае 1915 г.; франко-английское наступление в Шампани и севернее Арраса в сентябре 1915 г.; на р. Сомме в июле— ноябре 1916 г.; на р. Эне и у Арраса в апреле 1917 г. и, наконец, английское наступление у Ипра в период с июля по октябрь 1917 г., которое, как и наступление короля Карла II, постепенно выдохлось в Пашсндальских болотах. 20 ноября 1917 г. у Камбре была возрождена тактическая внезапность благодаря массированному использованию танков, неожиданно брошенных в бой, без предварительной продолжительной артиллерийской подготовки. Но с точки зрения стратегии это наступление с ограниченной целью, так хорошо начавшееся и так плохо закончившееся, вряд ли можно расценить как непрямые действия.

Немцы придерживались строго оборонительной стратегии, за исключением верденского наступления в 1916 г. Здесь снова действия по существу были прямыми, если только идею обескровливания противника путем систематического нанесения ограниченных по цели ударов не считать методом непрямых действий. Но потери, понесенные в результате таких действий, привели к поражению германской армии.

Более близким к методу непрямых, но чисто оборонительных действий являлся хорошо задуманный и осуществленный Людендорфом отвод части немецких войск на линию Гинденбурга весной 1917 г. В предвидении возобновления франко-английского наступления на Сомме немцами была создана по хорде дуги, проходящей через города Ланс, Нуайон, Реймс, новая линия траншей с сильными оборонительными сооружениями. Затем, после опустошения района, немцы постепенно отошли на новый, имевший меньшую протяженность оборонительный рубеж. Этот маневр, свидетельствовавший о моральной стойкости немцев при вынужденном отходе, нарушил весь план весеннего наступления союзников. Благодаря этому немцы получили год передышки. Серьезная опасность проведения какого-либо объединенного наступления союзников миновала. За это время армия России полностью распалась, и Людендорф имел возможность собрать все свои силы, чтобы попытаться добиться победы в 1918 г.

Планы кампании на восточном фронте были по сравнению с планами кампании на западном фронте менее стабильными и хуже разработанными. При составлении планов нетрудно было учесть географические условия; наименее поддававшимся учету фактором была способность русских сосредоточивать свои силы.

Территория русской Польши представляла огромный выступ, который с трех сторон охватывала территория Германии и Австрии. На севере Польша граничила с Восточной Пруссией, выходившей к Балтийскому морю. На юге к Польше примыкала австрийская провинция Галиция, за которой тянулись Карпаты, прикрывающие подступы к Венгерской равнине; на западе Польша граничила с Силезией.

Немецкие приграничные провинции имели густую сеть стратегических железных дорог, в то время как Польша и Россия располагали слабо развитой системой коммуникаций. Таким образом, немцы имели существенно важное преимущество в возможности быстро сосредоточить силы, чтобы противодействовать русскому наступлению. Однако если бы немецкие армии попытались начать наступление первыми, то чем дальше они продвигались бы в Польшу и Россию, тем больше теряли бы это преимущество. Следовательно, исторический опыт подсказывал, что наиболее выгодная стратегия для немцев состояла не в том, чтобы [197–198] наступать, а в том, чтобы заманить русских поближе к Германии, поставить в положение, выгодное для нанесения контрудара. Такой стратегии придерживался Карфаген в Пунических войнах Одна из отрицательных сторон такой стратегии заключалась в том, что она давала русским возможность постепенно сосредоточиться и пустить в ход свою громоздкую и ржавую военную машину.

На этой почве возникли разногласия между немецким и австрийским командованием. Обе стороны были согласны, что ближайшей задачей являлось сдерживание русских в течение первых шести недель, до тех пор пока немцы не сокрушат Францию и смогут после этого перебросить свои войска на восток, чтобы вместе с австрийцами нанести решительный удар русским. Мнения разошлись относительно метода действий. Немцы, настойчиво стремившиеся добиться решительных результатов сначала во Франции, хотели оставить на востоке минимальное количество войск. Только политические соображения помешали немецкому командованию эвакуировать войска из Восточной Пруссии и закрепиться на рубеже р. Вислы. Однако австрийцы под влиянием своего начальника Генерального штаба Конрада фон Хётцендорфа стремились сначала вывести из строя русскую военную машину, начав немедленное наступление. Так как подобное решение вопроса создавало перспективу, что русские будут скованы в своих действиях до тех пор, пока не будет решен исход кампании во Франции, Мольтке согласился с соображениями австрийцев. План Конрада фон Хётцендорфа состоял в том, чтобы начать наступление на Польшу в северо-восточном направлении силами двух армий, которые прикрывались с правого фланга еще двумя армиями, располагавшимися восточнее.

В лагере противника действия одного союзника также оказывали существенное влияние на стратегию другого. Русское командование как по военным, так и по политическим соображениям стремилось сосредоточить свои силы сначала против Австрии, оставив Германию в покое до тех пор, пока русская армия не будет полностью отмобилизована. Однако французы, стремившиеся ослабить давление немцев на себя, настаивали, чтобы русские нанесли одновременный удар и по Австрии, и по Германии. Считаясь с этой просьбой, русские согласились начать наступление также против Германии, хотя не были к нему подготовлены ни по количеству отмобилизованных войск, ни по организации самого наступления. На юго-западном фронте четыре русские армии (две группировки по две армии в каждой) должны были вести наступление по сходящимся направлениям против австрийских войск в Галиции; на северо-западном фронте две армии также должны были наступать на немецкие войска в Восточной Пруссии. России, которая всегда была известна своей медлительностью и негибкой организацией, следовало бы придерживаться более осторожной стратегии; однако она порвала с этой традицией и поспешно перешла к прямым действиям сразу на двух направлениях.