Хранитель - Юлия Ляпина

– Откуда Вы знаете? – лорд был поражен, но еще держал себя в руках, хотя больше всего на свете ему хотелось схватить старуху за шиворот ее пестрого платья, сжать хрупкое горло и вытрясти все, что она знает о Фарине и том ужасном дне.

– Садись красавчик, расскажу тебе сказку. Шарлатанка отложила трубку, взяла в руки карты, и начала тасовать их с ловкостью опытного игрока. – Жила-была на свете глупая девочка… Она обладала магическим даром, который хотели заполучить многие. Однажды девочка влюбилась в того, кто оставил ее, бросил во дворце, полном ядовитых змей. Девочка не забыла свою любовь и даже простила его, ведь он думал, что так будет лучше для всех. А потом змеи покусали собаку девочки и пообещали, что тоже самое станет с ее родными.

Размеренный старческий голос навевал ужас. Натан только сейчас понял, что действительно оставил Фа в змеином гнезде, не задумавшись о последствиях. Конечно, обычная девушка подчинилась бы воле короля или родителей, вышла бы замуж и была счастлива или несчастна, как все. Но его Фарина! Яркая, и, в тоже время, выдержанная и честная. Разве она могла выжить в таком месте, как королевский Двор? Могла, но какой ценой?

– Пришлось девочке шевелить глупой головушкой. – продолжала вещать старуха, – И собирать долги с тех, кого не принято замечать во дворце. Простые люди, трубочисты, слуги, золотари… Они, конечно, грязные и плохо пахнут, зато их никто не замечает. И золотарь в своей бочке вполне может привезти в королевский парк тело утонувшей по осени прачки, а трубочист притащить в своем саквояже крупного дохлого пса, найденного на улице. Лед проломить было сложно, но тут прекрасно справилась гладильщица из прачечной. Что такое лед, после сотни простыней в день? Тем более, за хорошие деньги.

Старуха все говорила, глядя на виконта, а у того волосы шевелились на голове – неужели, Фарина жива? Неужели, у его солнечной девочки получилось обмануть всех, даже королевскую тайную службу?

– Не сразу у девочки все получилось. Много времени и золота утекло. А потом в один холодный день из комнат леди вышла горничная с ведерком золы, унесла его на задний двор, туда, куда ни один благородный господин не сунется. А там уж и спряталась девочка в пустую бочку для воды и выехала в город. Столица большая, шумная, много в ней девочек бродит. Или старушек. Подумаешь, собралась пожилая дама дочку навестить, живущую в дальнем гордишке. С кем не бывает? – в голосе гадалки прорезалась усмешка.

За пологом послышался шум, и вскоре в пропитанное благовониями пространство просунулась кудлатая голова уличного мальчишки:

– Госпожа, там дамы пришли, погадать хотят!

Старуха подняла на лорда темные, как ночь, глаза и кивнула на боковую занавесь:

– Если желаешь услышать продолжение истории, красавчик, спрячься там. А если я тебе надоела своими разговорами – уходи!

Не секунды не колеблясь, мужчина шагнул за занавеску. Здесь находилась узкая постель, несколько ярких шалей, сундучок с какими-то мелочами на крышке – и все. Для дома дешевой шарлатанки здесь было слишком чисто. Даже ковер сиял свежими красками и пах обычной овечьей шерстью. Чтобы не выдать себя, лорд Натан опустился на длинный, необмятый ворс и прислушался. К гадалке явились три юные дамы. Хихикая и толкая друг друга, они пожелали узнать, когда каждая из них выйдет замуж, а еще правда ли, что сосед, виконт скоро женится?

Старуха, покряхтев, зажгла ароматические палочки и свечи, сняла кусок шелка с хрустального шара и замогильным голосом произнесла:

– Вижу, красавицы, что выйдите вы все замуж в ближайший год. Твой жених будет статный, с седыми висками, – ткнула она скрюченным пальцем в одну из девушек, – твой – молодой, да с усиками. А твой – не молодой и не старый, зато лысый.

Девушки, в которых лорд Натан с некоторым трудом опознал юных леди из соседних поместий, покраснели, надулись, чуть не заревели, но одна все же пискнула:

– А виконт?

– А виконт и, впрямь, женится, – сочувственно прошамкала старуха. – На красотке с глазами, как вишни, с кудрями черными, как шелк!

– Нет у нас таких! – хором заявили девицы, указывая на свои светлые и каштановые шевелюры.

– Будет, – уверила их гадалка, выцыганила за предсказание по серебряной монете и выпроводила, вручив каждой на прощание по мешочку трав «от мигреней».

Виконт так задумался над «предсказанием», что не заметил, что старуха уже вернулась, уселась на свое место за столиком и постучала колодой карт по лакированной поверхности:

– Выходи, красавчик, если еще интересно узнать, что дальше сотворила глупая девочка!

На этот призыв лорд Натан не мог не откликнуться. Он вышел из-за занавески и сел напротив шарлатанки, собираясь слушать.

– Так получилось, что городок, где жила родственница пожилой дамы, славился не только зерном и патокой, но и магичкой. Сильной магичкой, закончившей Академию…

– Кларисса! – выдохнул, прозревая Хранитель. Кто еще мог помочь Фарине замаскироваться так, чтобы ее не узнали?

– Верно, – старуха криво улыбнулась, – а уж старой немощной женщине да с ребенком не сложно устроиться в караван к циркачам или кукольникам.

– Ребенок? Откуда ребенок? – совершенно растерялся мужчина. Потом испугался – неужели при дворе кто-то осмелился?

– Мало ли детей болтается по дорогам? – отмахнулась гадалка. – Вот и все, красавчик. Хотела твоя краля на тебя посмотреть, узнать, как живешь. Посмотрела. Хочешь ли ей передать чего?

Лорд застыл, пытаясь уложить в голове всю полученную информацию и свои догадки – старуха – это Фарина или нет? Если нет, то где искать его подопечную? А если это она, то почему говорит с ним, как с чужим? Почему не смотрит, а лишь перебирает карты?

Он уже открыл рот, чтобы задать вопросы, но тут в шатер вихрем влетел кудлатый мальчишка, которого он видел у входа:

– Тетушка Фа, тетушка Фа! – зачастил пацаненок, сверкая черными цыганскими глазами, – там Лапка чью-то собаку съел!

Старуха подорвалась с пола, подхватила многочисленные юбки и шали, бренча браслетами и монистами, выбежала из шатра, оставив глупо улыбающегося и бесконечно зевающего виконта на месте.

– Это она… – шепнул он сам себе и тут же, вспомнив характер своей подопечной и ее «песика», выбежал в стылую осеннюю ночь вслед за ней.

На городской площади, между повозок и шатров разгорелся скандал: одна дворняга сожрала другую на глазах у пьяных возчиков. Теперь хозяин погибшей собаки вопил, тыкал в замаскированного Лапку кнутом и требовал компенсации или немедленной смерти «крокодила заморского». Старуха в ответ махала на мужика кривым пальцем и вопила своим пронзительным голосом на половину города, уверяя, что «кабыздоха твоего, сапом страдающего, ни одна приличная собака и взглядом не тронет»!

Вокруг участников перепалки потихоньку собиралась толпа, и неизвестно, чем бы все это закончилось, но Натан раздвинул толпу как волнорез, подошел к знакомой дворняге, положил ладонь на загривок и спросил, не повышая голоса: