Меценат из ментовки - Александр Чернов

― Ладно, ладно, мужики. Я все понял и ухожу. До свидания.

― Нет уж! ― осклабился Рашид, показав два ряда не очень ровных зубов. ― Теперь повремени. Будем знакомиться поближе.

Не везет в последнее время Жорику. Большинство с кем он встречался, норовят завязать с ним драку. Похоже, и сейчас без зуботычин не обойтись.

Не спуская глаз с монтировки, Привольнов с силой пнул в пах зашедшего сбоку Рината и почти сразу же ударил рукой по руке Рашида. Промахнулся. Предплечье угодило в монтировку, скользнуло по ней. Еще мгновенье и соскользнувшее с руки криволицего оружие врежется ему в скулу. Тогда Жорик продолжил движение корпусом вперед и въехал головой в подбородок Рашиду. Клацнув зубами, Рашид откинул голову, шагнул назад и, зацепившись ногой за движок, плашмя упал на разбросанные по брезенту гайки, болты, детали и инструменты. Крик огласил окрестности. Неизвестно что и куда впилось Рашиду в тело, но только он заголосил так дико, что стоявший на коленях и державший внизу живота руки Ринат на мгновенье перестал корчиться и удивленно взглянул на братана. А Рашид, выкрикивая проклятья, уже вскочил на ноги. Он схватил крышку поддона и, наступая на Жорика, стал размахивать ею, будто палашом, норовя снести Привольнову голову. Жорик в очередной раз пригнулся. Крышка поддона просвистела над его головой, а Привольнов рантом туфли пнул Рашида под коленную чашечку. Нога у криволицего подломилась. Однако он, превозмогая боль, умудрился звездануть противника железякой сверху по голове. Привольнов ничего не успел предпринять. Он лишь наклонился еще ниже и втянул голову в плечи. Удар пришелся по хребту и затылку. Жорик рухнул на землю. Его пнули в плечо, потом в голову. Оклемался и Ринат. Он подбежал к лежавшему ничком противнику, оба брата навалились на Привольнова и стали заламывать ему руки. Но не тут-то было. У Жорика, будто открылось второе дыхание. В милицию Привольнов не хотел. С удвоенной энергией он стал бороться с братьями, извиваясь в их руках, точно угорь. Один точный удар локтем в нос Рашиду решил дело. Вскрикнув, тот брякнулся на зад и схватился руками за лицо. Меж пальцев его рук потекла струйка крови. Один готов. Справиться с Ринатом уже не составило труда. Жорик наотмашь кулаком ударил противника в грудь, затем другой рукой в челюсть. Ринат отлетел от Привольнова, будто снаряд выпущенный из катапульты. Жорик встал и зашагал по дороге к остановке. Никто из братьев его преследовать не стал.

Что ж молва, она как вроде права.

Вот же я ж не дожил до седин.

А по ксивам мне уже двадцать два,

А по виду только двадцать один.

Лесоповал «Тресковое филе»

Если и другие потерпевшие от рук бандитов будут встречать Жорика с кулаками, на нем скоро живого места не останется. Ясно, нужно добывать документ. Привольнов вернулся в город и, соблюдая меры предосторожности, стал разыскивать Худю. Часа через полтора он наткнулся на Вовку на задворках гаражей. Худинский уже успел выпить и закусить с приятелями и теперь, расставшись с ними, сидел развалившись на чугунной скамейке, принесенной сюда из летнего кинотеатра, курил и жмурился, подставив солнцу лицо.

Когда-то Худя служил в милиции водителем, да потихоньку спиваться стал. Из органов Вовку, разумеется, турнули. И пустился бывший сержант милиции во все тяжкие. Напивался, а чтобы менты, значит, не приставали, форму надевал. Отобрали и форму. А вскоре бывший страж порядка и сам за решетку угодил. А случилось это так. Поцапался Худя по пьяной лавочке с соседом Колмыковым Серегой. Слово за слово и пошло, поехало ― мордобитие, махалово, мат перемат. Ну, разняли соседи. Замашки-то у Худи ментовские остались. Наехал он на Калмыка, стал требовать, чтобы он ему моральный, ну, а заодно и материальный ущерб возместил. А Калмык его на хрен и послал. Надо было б заткнуться Худе, ан нет, привык он, чтобы справедливость торжествовала. Подал на соседа в суд. Тот ответный иск, обоих приятелей в изолятор временного содержания на пару дней для профилактики упрятали. А потом был суд. Когда разобрались кто прав, кто виноват, присудили Худинскому два года исправительных работ. На зоне Худя здоровье и потерял. С тех пор дохает, но водку пьет. С Вовкой-то и решил поговорить Жорик насчет интересующего его вопроса. Возможно, остались у бывшего мента и зека нужные знакомые.

― Привет!

Худя до того разомлел, что даже шевелиться не хотел.

― Здорово, ― проурчал он, ― Тебя что, Привольнов, до сих пор еще не поймали?

Жорик чуть не поперхнулся.

― Типун тебе на язык, Худя. Мелишь, что попало.

― Серьезное что-то натворил? ― Вовка вытянул ноги и сладко зевнул. ― Рассказал бы. А то посадят и не узнаем о твоих подвигах.

― Тебе что, бич божий, удовольствие доставляет дразнить меня? ― ухмыльнулся Жорик. Он упорно не желал говорить о своих проблемах. ― Без тебя тошно. Я к тебе по делу пришел.

― Ну, давай, выкладывай, что за дело, ― солидно изрек Худинский и по своему обыкновению, отвесив челюсть, уставился на Жорика. ― Если смогу, подсоблю.

Привольнов отогнал надоедливо жужжащую у лица муху и заявил:

― Мне ксива, Худя, нужна ментовская. Что, мол, гражданин Привольнов является следователем прокуратуры.

Челюсть Худинского отвисла еще больше.

― Эка куда загнул, ― искренне удивился он. ― Может, тебе сразу удостоверение министра внутренних дел выписать?

― Дурак ты, Вовка! ― беззлобно выругался Жорик. ― И юмор у тебя идиотский. Ты скажи лучше, сможешь ксиву состряпать или нет?

Худя состряпал озабоченное лицо.

― Погоди, нужно подумать! ― он закрыл глаза и надолго замолчал.

Жорик ждал целую минуту, потом толкнул приятеля под бок.

― Ну, ты чего, Худя, молитву читаешь?

Вовка открыл глаза и чмокнул губами.

― Думаю я, погоди. В общем, есть у меня один знакомый старикашка. Вместе срок тянули. Он гравер там какой-то. Кстати, за изготовление фальшивок сидел. Недавно встретил я старичка на воле. Он теперь фотографом работает.

Худя совсем сомлел и еле ворочал языком.

― Ефимом Данилычем его кличут, а работает он в десятиэтажке, что рядом с гастрономом стоит.

― Гастроном «Восход»? ― уточнил Жорик.

Худя мотнул головой так, будто она была у него на шарнирах.

― Угу. Там в парикмахерской закуток у него. Скажешь, от Худи пришел. Он тебе поможет. Уважали меня там на зоне.

Последние слова Худинского Привольнов выслушал с сомнением. Любит Худя привирать.

― Ладно, Вовчик, попробую обратиться к твоему Ефиму Данилычу, авось в самом деле выручит. ― Привольнов достал из кармана мелкую купюру и сунул ее в карман рубашки Худинского. ― На опохмел тебе! ― Жорик похлопал бывшего собутыльника по плечу, потом поднялся и направился между двумя рядами гаражей.