Живые и взрослые - Сергей Юрьевич Кузнецов

— Наверное, слабый прием, — неуверенно говорит Лева, — может, надо на какую-нибудь гору забраться? С радиоприемниками обычно помогает.

— Нет уж, — говорит Марина, — на гору мы на ночь глядя не полезем. Давайте уж сегодня спать — а завтра еще раз попробуем.

«Какая глупость этот интердвижок, — думает она со злостью. — Неудивительно, что ничего не получилось!»

Марина просыпается посреди ночи от какого-то тревожного предчувствия. Рядом мирно спят Ника и Зиночка, но ей чудится — что-то не так.

Может, дурной сон?

Да нет, последние дни так находишься, что падаешь и спишь без снов — разве что лишайники да камни приснятся, но это не считается.

Или она что-то услышала? Ветер подул сильней? Камень со скалы упал?

Нет, не то. Марина прислушивается: в самом деле… какие-то звуки… будто кто-то ходит снаружи.

Сон как рукой сняло: медведь? Зиночка говорила, что ДэДэ рассказывал: здесь водятся медведи.

Марина осторожно вылезает из спальника, лезет в рюкзак. Хорошо, что сквозь стены палатки просачивается ночной свет, а то в темноте искать — замучаешься.

Где же они, в конце концов?

Ага, вот.

Серебристая рукоятка удобно ложиться в руку. Да уж, медведю не поздоровится!

Марина улыбается и осторожно приоткрывает полог палатки.

Сразу видит: он сидит у погасшего костра, спокойный, невозмутимый.

Незнакомый мужчина, лет сорока. Высокий, крупный. Чем-то неуловимо знакомый.

— Доброй ночи, — говорит он, — простите, я не хотел вас пугать. Вот увидел вчера дым и решил познакомиться с соседями.

— Кто вы? — спрашивает Марина, осторожно пряча пистолет обратно в палатку.

— Да, простите, я не представился, — говорит мужчина, — я Федор, местный охотник.

— Ух ты! — доносится из соседней палатки.

Это, конечно, Гоша.

Длинная полоса вдоль моря. То тут, то там валяются выброшенные приливом бревна. Под ногами влажно хлюпают пузырьки водорослей, пахнет морской водой, гнилью, йодом.

Лева знает: это называется литораль — часть берега, скрытая под водой во время прилива. Отсюда — полуживые водоросли, соленые лужицы, иногда — мелкие рачки, морские звезды.

Гоша говорил: мама ему обещала такую с Белого моря привезти. Ну вот теперь они сами на Белом море, и звезд этих на литорали — полным-полно.

Да, Леве казалось, он к экспедиции как следует подготовился, читал дома книги о Белом море, атласы изучал, фотографии смотрел. Лучше бы, конечно, карту как следует вызубрил. Оказалось ведь, что все эти дни море было совсем близко — вместо того чтобы прямо вывести их к берегу, Гоша вел их параллельным курсом: не то запутался в сторонах света, не то что-то не так понял в обгоревшей карте. С дороги они, конечно, сбились и последние два дня только удалялись от озера. Сейчас они идут к рыбацкой деревушке — Федор сказал: день ходу. А там, может, вездеход дадут или на катере провезут вдоль берега, поближе к озеру. ДэДэ, небось, места себе не находит, нервничает.

Хорошо, что Федор им повстречался: хотя бы поели с утра как следует. Как-никак охотник: отошел, добыл птицу, ощипал, приготовил… объеденье.

Лева присматривается к Федору: настоящий охотник, интересно! Раньше только в книжках о таких читал, а вот теперь шагает следом за ним по литорали, море плещется совсем рядом, солнце греет вовсю — даром что Север.

Федор — высокий, крепкий. За спиной — холщовый мешок, в руках — суковатая палка, на плече — ружье. Он идет быстрым шагом, за ним — Гоша с Никой, следом — Зиночка, а потом — они с Мариной.

— Классно здесь, правда? — спрашивает Лева.

— Ага, — соглашается Марина, — классно.

У нее даже голос изменился: бодрый, веселый. А последние дни была нервная, напряженная. Лева из кожи вон лез, чтобы только ее успокоить. Чего только не нес: мертвые фильмы, настоящее приключение! — самому вспомнить смешно. Но вроде ничего, помогало — Марина хотя бы немножко отвлекалась, выплевывала изо рта каштановую прядку, усмехалась, отвечала на шутки.

Слава Богу, что больше не надо придумывать тем для беседы — иди себе за Федором, смотри по сторонам. Красота-то какая! С одной стороны — море, огромное, шумящее, с пенными гребнями прибоя, с другой — скалы, огромные, поросшие лишайниками, с расщелинами, пещерами, тайниками. Раньше, когда в книжках читал «седые скалы», не понимал — почему седые? Теперь-то видно: лишайник взбирается по ним, как седая щетина по скулам. Чайки кричат в небе, водоросли хлюпают под ногами, солнце жарит так, что хоть раздевайся — жалко, рюкзак тут же плечи натрет: это Гоша сказал, да Лева и сам понимает.

«Вот для чего нужны приключения, — думает Лева, — чтобы в конце идти с друзьями по берегу моря, слушать пронзительный визг чаек, всей кожей чувствовать соленый ветер и горячее северное солнце. Это, наверное, и называется „счастливый конец“. Это, наверное, и называется „счастье“».

Тут Лева сам одернул себя: какой еще «счастливый конец»? Он что, забыл, зачем они тут? Надо искать бифуркационные точки, Гошину маму вытаскивать…

Впервые за утро Лева достает дэдоскоп — вот те раз! Рамка вращается, да еще как: быстро и уверенно. Выходит, они наконец-то попали в правильные места!

Как только узнать, какое же место самое правильное, если карту он совсем не запомнил? Впрочем… есть у Левы одна идея — и он убыстряет шаг.

— Скажите, Федор, — спрашивает он охотника, — а вы родились здесь или приехали сюда?

— Местный я, — отвечает Федор, — и отец мой, и дед — все здесь охотились. Пушнину добывали, в город продавали. Раньше-то зверя было — ого-го сколько, не то что теперь!

«Удивительно, — думает Лева, — в самом деле — настоящий охотник! И говорит даже, как в книжках пишут — народным таким говором!»

— То есть предки ваши здесь всегда жили? И до Проведения Границ?

— Завсегда, завсегда. И до Проведения, и во время, и до войны, будь она неладна!

— А разве война и тут была? — удивляется Гоша.

— А то как же! Конечно, — отвечает Федор. — Места-то у нас какие — заповедные, колдовские! Мы, местные, завсегда шаманили помаленьку — и до Проведения, и опосля. Граница-то здесь хлипкая, непрочная — разрывов энтих полным полно. Мы их местами силы кличем. Там любой мальчишка пройдет, коли обучен. Ну вот они и ломанулись, чтоб им повылазило!

«Вот так удача, — думает Лева. — Он-то рассчитывал, что придется долго наводить разговор на шаманов, на потайные места, на всякое такое. А вот, гляди-ка, Федор и сам заговорил!»

— А вы тоже — шаманите? — спрашивает Лева.

— Ну, разве что помаленьку, — отвечает Федор, — если по делу что. Вот ружьишко себе добыл, мерканское, хорошее! У нас таких не делают. До Проведения, говорят, знали секреты, но мертвые как ушли — все с собой унесли. А куда ж охотнику без ружья?