Человек на все рынки: из Лас-Вегаса на Уолл-стрит. Как я обыграл дилера и рынок - Эдвард О. Торп

Для игрока, не считающего карт, эти ставки чрезвычайно рискованны: преимущество заведения для обеих ставок на натуральные девятки равно 5,10 %, а для ставок на натуральные восьмерки – 5,47 %. Однако мы обнаружили, что, хотя счетчик не может выиграть по обычным ставкам на Банк или на Игрока, с такими дополнительными ставками это возможно! Я предположил, что преимущество для дополнительных ставок должно сильно колебаться с выходом карт из игры, и наши вычисления это подтвердили. После использования приблизительно одной трети шуза начинают возникать благоприятные ситуации, и положение продолжает улучшаться по мере дальнейшего розыгрыша карт.

Мы разработали применимую на практике систему подсчета карт, основанную на том факте, что значительно повышенное содержание девяток в остающихся картах увеличивает вероятность выигрыша ставок на натуральную девятку Игрока. То же касается и колоды, богатой восьмерками, и ставок на натуральную восьмерку Игрока.

Для проведения испытаний в казино я привлек главу математического факультета Ральфа Крауча. Мы стали тренироваться считать карты в восьми колодах. Нужно было вести подсчет неоткрытых карт, а также числа остающихся среди них восьмерок и девяток. Считать было труднее, чем в блэкджеке, потому что в восьми колодах содержится 416 карт, в том числе тридцать две девятки и тридцать две восьмерки – и мы пытались отследить изменения всех трех чисел одновременно.

Ральф не был похож ни на одного из известных мне деканов математических факультетов. Это был румяный человек среднего роста, энергичный и разговорчивый, ярко выраженный экстраверт. Есть такой старый анекдот: «Как отличить математика-интроверта от математика-экстраверта? – Когда математик-интроверт разговаривает с кем-нибудь, он смотрит на свои ботинки. А экстраверт смотрит на ботинки собеседника». Ральф был душой компании и активно участвовал в организации факультетских вечеринок с обильным употреблением «пунша Лас-Крусес», для приготовления которого в огромную чашу выливалось литров восемь или больше рома «Бакарди» с добавлением охлажденного апельсинового сока, ананасового сока и лимонада. Мы с Вивиан по возможности избегали этих сборищ, а если и появлялись на них, то только из вежливости и на короткое время. Много лет спустя, когда мои дочери случайно нашли рецепт этого пунша – в основном состоящего из рома, – они удивлялись, как кто-то вообще мог оставаться на ногах.

Меня часто спрашивают, что нужно, чтобы стать успешным счетчиком карт. Как я считаю, абстрактного понимания принципов недостаточно. Нужно быстро соображать, быть достаточно дисциплинированным, чтобы следовать системе, и обладать подходящим складом характера – в том числе способностью не отвлекаться ни на что, не имеющее отношение к происходящему здесь и сейчас, и сосредоточиваться на картах, окружающих людях и обстановке, в которой идет игра. Еще лучше – разработать себе образ, или «личину», которая позволила бы выглядеть игроком знакомого игорному дому типа.

Мне казалось, что Ральф и его приятель по гольфу Кей Хейфен, главный бухгалтер нашего университета, идеально подойдут команде, которую я собирал для игры в баккара. Кей был человеком ненавязчивым, уравновешенным и невозмутимым. Я провел несколько тренировок, на которых они оба научились хорошо считать карты. Наши жены тоже поехали с нами, и Вивиан, не участвовавшая в моих поездках на игру в блэкджек, была рада, что наконец сможет сама наблюдать за моей безопасностью. В свободное от игры время мы собирались развлекаться в городе все вшестером.

Мы поехали в Лас-Вегас на весенних студенческих каникулах 1963 года. Прибыли в отель Dunes незадолго до девяти вечера, времени начала игры в баккара, и делали вид, что не знакомы друг с другом. Зал для игры в баккара был отделен от остальной части казино бархатными шнурами. По оба конца величественного подковообразного стола стояло по шесть стульев. Когда я сел за стол, за ним уже было несколько женщин-зазывал. Несмотря на ту известность, которую я приобрел в связи с блэкджеком, работники казино меня не замечали. По крайней мере, поначалу.

Когда мы начали, за ограждением собралась толпа желающих посмотреть на игру, ставки в которой могли быть весьма высокими. Основные ставки были разрешены в диапазоне от 5 до 200 долларов, а дополнительные – от 5 до 100 долларов. В деньгах 2016 года им соответствуют суммы, приблизительно в десять раз большие.

Вдруг кто-то воскликнул: «Это тот парень, который написал книжку!» Наблюдавший за игрой в баккара менеджер казино выпучил глаза и бросился к ближайшему телефону. Одна из наших жен, подслушавшая его разговор, видела, как озабоченность сменилась на его лице уверенностью, а затем и весельем. Выиграть в блэкджек – одно дело; баккара – это совсем другая игра. Наша шпионка услышала: «Ха-ха! Пусть себе играет!» И мы стали играть.

Наш первый вечер прошел вполне приятно. Так как при только что перетасованной колоде из 416 карт преимущество по всем ставкам было на стороне казино, я начал с минимальных ставок, по 5 долларов, на Банк, продолжая считать число остающихся восьмерок, девяток и всех карт и ожидая возникновения выгодных ситуаций. Я выбрал размер наших крупных ставок так, чтобы выигрывать по 100 долларов в час, надеясь, что такой небольшой выигрыш позволит нам избежать изгнания из казино.

Каждый шуз разыгрывали минут за сорок пять. После розыгрыша двух шузов я сделал перерыв, чтобы отдохнуть, а Ральф и Кей стали играть дальше. Они распределили работу между собой: Ральф следил за ставками на натуральные восьмерки, а Кей считал девятки и ставил на них. Так действовать было легче, так как каждому из них нужно было отслеживать не три, а только два разных числа карт. По окончании шуза они ушли отдыхать, а я отыграл еще два. Эту же схему мы использовали и дальше. К моменту окончания игры, закрывшейся, как обычно, в три часа утра, мы были в выигрыше на 500 или 600 долларов – что приблизительно соответствовало нашим ожиданиям.

На следующий вечер, когда я сел за стол, чтобы начать игру, я почувствовал, что атмосфера изменилась. Персонал казино вел себя холодно и недружелюбно – а зазывалы делали нечто странное. Предыдущим вечером в начале игры за столом кроме меня была еще пара игроков и с полдюжины женщин-зазывал, распределенных по двенадцати местам. Вскоре другие игроки, привлеченные этой обманчивой активностью, стали подтягиваться к столу и вступать в игру. Когда все места оказывались заняты, одна из зазывал вставала и оставляла свободным одно-единственное место, что максимально увеличивало его привлекательность для игроков: «Осталось всего одно место – занимайте его скорее!» Как только его занимал игрок, освобождалось место другой зазывалы. И такой танец приходящих и уходящих зазывал, в котором незанятым неизменно оказывалось одно, и только одно, место, продолжался весь вечер. Но теперь, на второй день, зазывалы, сидевшие по обе стороны от меня, оставались на своих местах и пристально наблюдали. У меня в это время першило в горле, и я часто разражался резким кашлем. Наши скрывавшиеся среди зрителей жены очень веселились, глядя, как приставленные ко мне зазывалы, боясь заразиться, взбунтовались и остались на своем посту только после приказа своего начальства.

Пока мы продолжали выигрывать, вокруг разыгрывались драмы других игроков. Вивиан заметила одну азиатскую даму с высветленными волосами, длинными ярко-розовыми ногтями, густым макияжем и большим количеством драгоценных украшений. Она ставила в каждом туре по максимальной ставке 2000 долларов и проигрывала. Ей принадлежала сеть супермаркетов, и за пару часов игры она лишилась одного из них. Баккара привлекает крупных игроков. К 1995 году эта игра приносила невадским казино всего лишь в два раза меньше прибыли, чем блэкджек, хотя число столов было в пятьдесят раз меньше[129]. Стол для баккара приносил в двадцать пять раз больше дохода, чем стол для блэкджека.