Любовь и честь - Мередит Дьюран

— Это просто слова, — перебила его Нора. — Я скажу по-другому, и где правда?

Эдриан молча смотрел на жену. Казалось, он устал спорить.

— И что ты предлагаешь?

— Не знаю. Скажу лишь одно. — Она оттолкнула его руку. — Вы можете посадить меня на цепь, лорд Ривенхем, но я не сдамся.

И она быстро вышла из комнаты.

Нора ждала, что Эдриан догонит ее, но он не появился. Она, как привидение, стала бродить по залам, не зная, что делать дальше.

Отвергнув его ласки, она пыталась спасти свою гордость и проучить мужа. Пусть он женился на ней, подарил ей волшебную ночь, но не завоевал ее сердца. Даже если она чувствует к нему склонность, то все равно не уступит чувствам, если это лишит ее самоуважения.

Но, бесцельно бродя по дому, она начала сомневаться в разумности своих поступков. Стоило ли его провоцировать? Дважды ей попадались люди Эдриана, и оба раза при ее появлении их разговоры смолкали. Она видела, что их отношение к ней изменилось. Люди вели себя настороженно и словно чего-то ждали.

Может, вместо споров с Эдрианом ей следовало изобразить из себя взволнованную новобрачную и что-нибудь выведать у него?

В таком беспокойном настроении Нора ушла в свои покои и сняла со стены лютню. С широкого подоконника было очень удобно смотреть на парк, а Нора не могла отделаться от предчувствия, что люди Эдриана надеются вскоре увидеть там нечто важное. Устроившись у окна, она подтянула струны, настроила лютню и заиграла мелодию.

Каждый раз, когда ветер шевелил ветви, она настораживалась, но ее руки не дрогнули ни разу.

Она уже сыграла все свои любимые песни и перешла к менее знакомым мелодиям, когда услышала за спиной голос:

— Это ведь «Старый король сэр Саймон»?

Нора обернулась. В проеме двери стоял лорд Джон.

— Я в восхищении от этой песни.

Рука ее соскользнула. Струны ответили неблагозвучным аккордом.

Лорд Джон не понял намека, огляделся и шагнул в комнату. Когда он захлопнул за собой дверь, Нора насторожилась и отложила лютню.

Он отвесил ей преувеличено любезный поклон.

— Моя дорогая леди, — начал лорд Джон. — Вы пребываете в добром здравии?

Заботливый тон его голоса был так непривычен, что Нора быстро оглядела свой наряд, пытаясь найти причину его беспокойства — может, она ранена или где-то рядом змея?

— Благодарю, я здорова, — холодно отвечала она. — А вы, сэр? У вас все в порядке? — Должно быть, его действительно стукнули по голове, иначе откуда такая любезность?

— У меня? В порядке? О нет. У меня очень нелегко на душе. Такое неожиданное событие! — Он шагнул к Норе навстречу. Она отшатнулась и спрятала руки за спину. К счастью, лорд Джон опустил руки.

— Я чувствую некую ответственность, — снова заговорил он, окидывая ее взглядом, полным раздражения и злобы. Однако, присмотревшись, Нора поняла, что неправильно истолковала этот взгляд. Лорд Джон пытался изобразить вину. — Я чувствую, что вся вина на мне. — Он отвернулся, сунул руку за отворот камзола и принял торжественно-мрачную позу. — Я, так же как лорд Ривенхем, несу ответственность за успех нашей миссии здесь. Таким образом, хотя я лично не принимал в этом никакого участия и даже не знал об этом, мне приходится принять на себя часть вины за ваше несчастье.

Только тут Нора поняла, что он говорит о ее недавней свадьбе. Мимолетно удивившись, она насторожилась.

— Можете не утруждать себя беспокойством, — заявила она. Лорд Джон затеял это представление ради какой-то цели. Вот только Нора не могла представить себе, ради какой, и вообще сомневалась, стоит ли это знать.

То, что мальчишка возомнил себя равным Эдриану по положению в отряде, говорило о его могучем воображении. Что бы ни было у него на уме, скорее всего это такая же ерунда.

— Вы с достоинством переносите этот удар. — Он понизил голос. — Но я хочу, чтобы вы знали, мадам, я готов вас поддержать.

Поддержать — в чем? Его слова содержали намек, который она никак не могла понять.

— Вы очень любезны, — официальным тоном произнесла она. — Доброго дня. Прощайте.

— Но вам нет нужды изображать при мне стойкость! — воскликнул он и снова шагнул к Норе. Ей не хотелось вести себя как пугливой мышке, а потому пришлось позволить ему взять ее за руки. — Видите ли, я вас понимаю. Понимаю, что вы необычайно близки со своим братом.

Нора насторожилась. При чем здесь Дэвид?

— Мне кажется, вам не случалось встречать моего брата, лорд Джон?

— О, к сожалению, нет! Я не имел этого удовольствия. — Лорд Джон явно не понимал, что не стоит сожалеть о том, что незнаком с тем, на кого охотишься. Он сочувственно сжал ее руки. — Но ваш кузен сообщил мне, что вы к нему очень привязаны.

Нора не помнила, чтобы вчера за столом обсуждалась эта тема.

— Значит, вы видели моего кузена перед его отъездом?

Лорд Джон кивнул:

— Несчастный! Как он горевал о том, что не может проститься с вами! С болью говорил, что вы сочтете это предательством.

— О нет, — возразила Нора, — я так вовсе не думаю.

Его небесно-голубые глаза распахнулись.

— Ну разумеется. Я ему так и сказал. «Какое предательство? — сказал я. — Разумеется, она поймет, что вы подчиняетесь тирании, отсылающей вас прочь». Но он все не мог успокоиться, миледи. Он просил меня, и я охотно пообещал, — тут лорд Джон сделал эффектную паузу, чтобы подчеркнуть значение следующих слов, — охранять ваши интересы и заботиться о вас в его отсутствие, как о родной сестре.

Он все еще держал ее за руки, а Нора была так поражена, что не замечала нелепости этого положения. Будь она сейчас в Лондоне, что за историю могла бы она рассказать! Весь двор хохотал бы до слез. Никто из знакомых с этим юнцом не мог вообразить его в роли защитника, и менее всего в роли защитника родной сестры — тридцатилетней богатой вдовушки, которая по указанию семьи перебиралась из одной постели в другую. Знатные особы, разнеженные ее ласками, лучше воспринимали то, что она им нашептывала.

Злословие, фальшивая дружба — самый ходкий товар при дворе. Лорд Джон блистал в этой среде, а Нора этого не умела, а потому ее следующие слова были произнесены слишком равнодушно:

— Вы очень добры.

Лорд Джон уловил ее холодность и заговорил осторожнее:

— Но возможно, я неверно оценил ваше положение?

У Норы голова шла кругом.

— Я начинаю думать, что сама не понимаю своего положения. А как вы его оцениваете, сэр?

— Ну как же, миледи! Я полагаю, что этот брак не соответствует вашей воле. Как может быть иначе, если в первую очередь вы должны следовать долгу по отношению к вашему дорогому брату?