Наследие - Бентли Литтл

…сошла с ума…

Новости по телевизору сменились старым фильмом ужасов, и Зельда, сев писать ответ Лидии, переключила канал.

Зельда не любила фильмы ужасов. Они ее пугали.

* * *

Три письма и одно первое свидание (кошмарное первое свидание, надо сказать) спустя, Зельда получила ежегодный двухнедельный отпуск. Перспектива двух недель без дела ее пугала. Раньше она всегда отдыхала с отцом, он решал, куда им ехать; теперь Зельда не знала, куда отправиться. Может быть, к кузине Кэрри? Но Кэрри недавно родила и вряд ли сейчас готова принимать гостей. Или остаться дома, навести порядок? Нет, эта мысль радовала еще меньше. В последнее время Зельда не только слышала отца, чувствовала его запах, ощущала его присутствие – краем глаза она его и видела.

И опасалась, что, две недели сидя дома, рано или поздно столкнется с ним лицом к лицу.

Зельда давно поняла, что с ней что-то не в порядке, и всерьез. В глубине души она не желала признавать, что отец мертв. Сознание упрямо выискивало или выдумывало стимулы, поддерживающие иллюзию, что он все еще с ней, в доме.

Смерть любимого человека – всегда большое горе; но если не можешь признать ее реальность и смириться с ней, то с тобой определенно что-то не так.

…сошла с ума…

И тогда Зельда позвонила Лидии, хотя были у нее и другие подруги, географически поближе.

Обо всем договорились просто и невероятно быстро. Лидия от перспективы наконец увидеть подругу пришла в такой же восторг, как и сама Зельда. Подробно объяснила, как добраться к ней из аэропорта. Пообещала, что Зельда сможет жить у нее сколько пожелает.

Зельда собрала вещи, попросила соседку миссис Декамп заходить к ней кормить кота и поехала на такси в аэропорт. Было у нее искушение оставить записку отцу, написать, куда она едет и когда вернется, но Зельда сказала себе, что это уже ненормально, и ничего писать не стала.

Таксист высадил ее прямо у терминала, и Зельда с сумкой и небольшим саквояжем побежала на регистрацию. В рентгеновских лучах саквояж запищал, и плечистый охранник попросил Зельду отойти в сторону. Стали пересматривать ее вещи: и, к ужасу своему, Зельда увидела, что положила в сумку вместе со своей одеждой несколько рубашек и брюк отца.

Она этого совсем не помнила.

Открыли саквояж. В нем обнаружилось отцовское белье.

А на дне, под бельем – кухонный нож.

Потея и запинаясь на каждом слове, Зельда объяснила охране, что мужскую одежду и нож везет отцу в Нью-Йорк. Плечистый охранник объявил ей: брать холодное оружие с собой на борт запрещено, и если она не хочет, чтобы нож конфисковали, то должна сдать его в багаж вместе с прочими потенциально опасными предметами.

Зельда не возражала.

* * *

Нью-Йорк оказался еще мрачнее и грязнее, чем в полицейских сериалах по телевизору. Получив багаж, Зельда позвонила Лидии. Подруга сказала, что не сможет встретить ее в аэропорту – она не водит машину; но подробно объяснила Зельде, как добраться.

Зельда записала все указания. А потом потеряла их.

Теперь, во второй раз записав маршрут на конверте от билета, она пообещала, что уже совсем скоро будет на месте. «Не могу дождаться, – радостно ответила Лидия, – когда же мы с тобой наконец встретимся!»

Зельда вспомнила об одежде отца и ноже в саквояже…

…сошла с ума…

Доехала она намного быстрее, чем думала, даже несмотря на нью-йоркские пробки. Всего через час с небольшим такси остановилось у симпатичного бело-зеленого домика в пригороде. Зельда расплатилась и выволокла из такси сумку и саквояж. Ладони у нее вспотели, во рту пересохло. Она поднялась на крыльцо и, поколебавшись, позвонила.

За дверью послышался мягкий перезвон колокольчиков.

Дверь открыла пожилая женщина в цветастой гавайской накидке, с тускло-седыми волосами, стянутыми в узел, и строго посмотрела на Зельду сквозь толстые стекла очков.

– Да? – сказала она.

Зельда улыбнулась.

– Я к Лидии.

– К Лидии? Это какая-то ошибка.

– Да нет же. Я Зельда, ее подруга по переписке!

– Если это шутка, то несмешная, – отрезала женщина.

– Она же знает, что я приехала, – недоуменно проговорила Зельда. – Я ей звонила. Мы обо всем договорились.

– Лидия умерла, – сообщила женщина.

Зельда ощутила, как саквояж выскальзывает из руки. Что?! Как же так? Она только что разговаривала с Лидией! Еще и часа не прошло!

Зельда сглотнула. Она вдруг узнала пожилую женщину. Мать Лидии. В прошлом году та присылала ей фотографию: они с матерью в Атлантик-Сити.

– Но я же ей звонила… – услышала она свой собственный голос.

– Лидия умерла при рождении, – ответила женщина. – Не знаю, откуда вы выкопали ее имя, но, если немедленно не уберетесь отсюда, я позвоню в полицию.

Подавив крик, Зельда наклонилась, расстегнула саквояж и достала то, что лежало в самом низу, под мужским бельем. Она не издала ни звука. Кричать больше не хотелось. Наоборот, почему-то стало вдруг очень, очень спокойно.

На следующее утро секретарши не было на месте, а сотрудники, собравшись кучками, приглушенно и взволнованно переговаривались. Едва выйдя из лифта, Стив понял, что это значит. Он подобрался, стер с лица следы всякого выражения и подошел к Рону Зинделу и Бобу Мэттаксу из пиар-отдела, стоявшим рядом с бухгалтером.

– Я слышал в новостях, – сказал Стив. – Даже не знаю, надо ли было приходить сегодня.

– Ужас какой! – нервно проговорил бухгалтер. – А вдруг убийца выслеживает людей из нашей компании? Вдруг кто-нибудь из нас… следующий?

– Да брось, – скривился Рон. – Мы же не в фильме ужасов, чтобы за нами гонялся какой-нибудь спятивший выпускник.

– А я вот думаю, – встрял Мэттакс, – это он убил сначала Джину, а потом себя. Наверняка! Ведь у них был роман.

– Откуда ты знаешь? – спросил Стив.

– Да все знают! – уверенно отозвался Мэттакс.

– Хватит ерунду болтать, – ответил Рон. – Какие еще «все»? Ты сам это и выдумал.

– Да нет же! Точно тебе говорю! За что купил, за то и продаю!

– И все-таки вполне может быть, что кто-то нас выслеживает и убивает по очереди, – повторил бухгалтер, не желая расставаться со своей теорией. – Например, кто-нибудь, кто раньше здесь работал… – И отошел к соседней группке, чтобы попытать счастья со своей версией у них.

«Вот и отлично, – подумал Стив. – В верном направлении мыслят». Служащие начали потихоньку расходиться по рабочим местам; он тоже сел за компьютер и погрузился в работу.

К середине утра тема себя исчерпала, и уже почти получалось притворяться, что ничего не произошло.