Екатерина Арагонская. Истинная королева - Элисон Уэйр

– Слишком многие хотят изменений. Они ставят под вопрос то, в чем не должны сомневаться. И жалуются на злоупотребления внутри Церкви.

– О, злоупотребления имеются, Кэтрин, это точно. Но это не вина Церкви. За них в ответе люди, которые их творят, вот с кого нужно спрашивать. Однако это совершенно другая дискуссия!

Страсть Генриха к общению с учеными людьми привлекала внимание многих. Было хорошо известно, что великий гуманист и ученый Эразм Роттердамский называл его универсальным гением. Екатерина верила, что это не просто лесть. Очевидно, что ни один монарх до Генриха не обладал большей эрудицией и рассудительностью. Он имел недюжинные способности и наблюдательность, мог мгновенно разобраться в человеке или ситуации. Екатерина не переставала удивляться широте его кругозора, – казалось, ее супруг знает что-нибудь обо всем. Он бегло изъяснялся на латыни и французском, а сейчас с ее помощью изучал испанский. Много времени на досуге Генрих уделял чтению, это удовольствие Екатерина разделяла с ним. Они часто обменивались книгами, рекомендовали их друг другу и с наслаждением обсуждали прочитанное.

«Кроме того, очевидно, – снисходительно думала Екатерина, – что он высокого мнения о себе, но у него для этого есть веские основания, потому как мало кто может с ним сравниться!» Она знала это, потому что постепенно привыкала к общению с учеными гостями, которых милостиво встречали при дворе, и могла оценить их таланты. Она даже выказывала свои дарования в жарких дискуссиях, которые происходили в ее покоях.

– Это совсем не похоже на двор, – такие слова услышала Екатерина от одного приезжего священника, – это, скорее, храм муз.

– Сколько себя помню, мне всегда нравилось учиться, – сказал ей Генрих однажды вечером, когда она увлеченно включилась в какой-то особенно оживленный спор. – Это все благодаря моим родителям и бабушке. Я никогда не пренебрегал занятиями и не собираюсь делать этого. А теперь у меня жена – чудо образованности. Даже Эразм поет вам хвалу, Кейт! – Так он теперь называл ее наедине.

– Мне повезло иметь просвещенных родителей, которые полагали, что их дочери должны получить образование. Такое благо дается немногим женщинам.

– Это изменится, – заявил Генрих. – Мы будем обучать наших дочерей так же, как сыновей.

Екатерина взглянула на мужа – его глаза горели верой в блестящее будущее. Пришло время раскрыть ему секрет, который она лелеяла в глубине души.

Генрих издал ликующий возглас и заключил ее в объятия.

– Подумай об этом, Кейт, – с восторгом сказал он, – сын, он увенчает наше счастье и продолжит мою династию! Теперь нам не будет грозить гражданская война и я смогу участвовать в турнирах!

Через несколько дней Генрих влетел в ее покои с выражением нетерпения на лице и сделал фрейлинам знак удалиться.

– Кейт, сегодня утром ко мне подошел доктор де ла Саа. Он слышал, что я посещал вас в постели, и убеждал меня не делать этого, пока вы носите ребенка. Он сказал, что так поступать не подобает и что это может быть опасно.

По первому порыву Екатерина хотела выбранить врача за вмешательство. Что знает этот давший обет безбрачия доктор о любви? Как смеет он встревать между нею и Генрихом?

Но потом она увидела смятение в глазах мужа.

– Кейт, мне грустно говорить это, но сейчас мы не можем рисковать, – обнимая супругу, сказал он. – Признаться честно, я не представляю, как смогу спать в одиночестве, но, зная, как сильно желаю вас, боюсь утратить власть над собой и навредить нашему сыну.

Екатерина прижалась к нему. Это было ужасно. Генрих стал необходим ей в постели по ночам, так же как нужны ей были свет, вода и пища. Она ценила не только любовные утехи, но и уединение, возможность быть вместе без свидетелей, такая редкая в их жизни, до крайности публичной. Екатерина не знала, как сможет обойтись без всего этого.

Но она уступила, как обычно. Генрих всматривался в ее лицо, моля взглядом о понимании.

– Конечно, – сказала она, выжимая из себя улыбку. – Мы должны прежде всего думать о ребенке.

Как она скучала по нему, как ей не хватало его крепкого тела рядом в постели, его рук, обнимающих ее в темноте, его нежного бормотания на ухо, всей полноты их физической близости. Каким бы внимательным и любящим он ни был в течение дня – а он таким был, отдадим ему должное, – это не одно и то же. Однако замужние дамы из свиты уверяли Екатерину, что в браке так и должно быть: мужья не посещают жен в постели во время беременности. Некоторые женщины даже приветствовали это… Так что Екатерину уговорили смотреть на это как на доказательство заботы Генриха о ней и об их ребенке.

По велению Генриха Екатерина неохотно согласилась в последний раз принять Фуэнсалиду. Тот принес ей тысячу глубоких извинений за то, что подвел ее, и получил формальное разрешение на отъезд в Испанию. С ним пришел и доктор де Пуэбла, старый и дряхлый, с печатью смерти на челе. Спустя несколько месяцев Екатерина узнала, что Пуэбла умер, и почувствовала необъяснимую печаль. Вероятно, все это время она неверно судила о нем, полагая, что старый дипломат предает ее. Донья Эльвира подбрасывала дров в очаг недоверия и враждебности, и смотрите, какой лживой оказалась она сама! Генрих настаивал, что доктор всегда старался ради нее. Так говорил его отец, и, вероятно, был прав. Жаль, что она не знала об этом раньше. Но отчаяние, в то время отравлявшее ей жизнь, теперь казалось давним ночным кошмаром. Люди, перенесшие вместе с ней все это, получили достойную награду, а те немногие, что покинули ее, были почти забыты. Екатерина слышала, что Франсиска де Касерес горько сожалела о том, что упустила возможность получить все выгоды от положения фрейлины при дворе королевы, но теперь ей было просто жаль бедную девушку.

Генрих одобрил пребывание брата Диего на службе у Екатерины.

– Надеюсь, что буду держать его при себе, сколько смогу, – сказала она супругу. – Его советы в духовных вопросах очень важны для меня.

Екатерина передавала монаху содержание своих частых бесед с Каросом, очень мало о чем умалчивая, однако брат Диего казался напряженным и немного возмущенным, когда слышал об их все крепнущей дружбе. Наконец Екатерина спросила монаха, что его так тревожит.

– Посол хочет избавиться от меня, – ответил он. – Вы не должны слушаться его во всем. Он уже дал вам плохой совет. Пусть вас лучше наставляет король Фердинанд.

– Зачем ему избавляться от вас?

– Он знает, что я говорю вам правду! А он хочет склонить вас к своей воле, а не к воле вашего отца.

Екатерина вздохнула:

– Брат Диего, как я могу жить благополучно, если два человека, призванные давать мне советы, враждуют между собой?

Брат Диего нахмурился:

– Вы должны решить, кому доверяете.

– Но я не верю, что дон Луис хочет избавиться от вас. Он хороший, совестливый человек. Прошу вас, проявляйте по отношению к нему всевозможную учтивость, если вы меня любите.