Старый мамонт - Виталий Храмов

– Туда нельзя, – кричат гоб и Корк.

– Вижу, – ответил я, останавливая коня. Интересное порождение Скверны. Я как-то видел японский «сад камней». Так вот, это – похоже. И воздух над этим местом пульсирует. Стоим, смотрим.

– Впервые вижу такое, – удивлённо говорит Марк, – хотя считал себя знатоком Скверны.

– Нет в этой хрени Скверны, – говорю я.

– То-то и оно! – соглашается Марк.

– Это Разрыв-Капкан! – говорит Корк, кидая в Сад Камней подобранный булыжник. Камень, будто попал в водоворот – закрутился в воздухе, полетал по спирали и мягко занял место в спиральном ряду таких же камешков.

– Хм, хотел назвать это Садом Камней, но уж больно похоже на спиральную модель Галактики, – говорю я.

Молча, смотрят на меня. Ничего никто не понял. Тем более что половину слов я сказал на русском, не зная местных аналогов этим словам.

– А если туда что-то живое попадает – разрывает, аж брызги летят! – говорит Корк. – У нас таких – много. Тут впервые встретил.

– Это какая-то разновидность духа, – говорит Серый, – так считают Маги Университета. Они их всех называли Духом Пустоши.

– Ща – проверим! – усмехаюсь я.

Проецирую перед глазами сложную структуру рун. Основа – Печать Чистоты, но завязано всё – иначе. Подразумевается, что это – Печать Развоплощения. Оружие против неупокоенных душ. Так говорил Душара. Его прощальный подгон.

Печать инициирована. Вспышка Света.

Ничего…

– Это не неупокоенный дух, – мотаю головой я.

– Дед, а ты раньше это заклинание против духов применял? – спрашивает Марк.

– Нет ещё. Но Душара говорил, что должно было сработать. Знаешь, что я думаю? Это – не дух. Это – просто физическая аномалия. Бывает же так, что иногда вода не с горы бежит, а в гору. Или вода в водоворот закручивается в обратную сторону. Корк, а другие аномалии видел?

– Разрыв-Капкан и Выдох Песчаного Демона. Из песка бьёт сильное пламя, если к нему подойти. Больше – не видел. А тут у вас, у людей, вообще впервые вижу наших духов.

– А у вас, в Ярикраве, это обычное дело? – спрашиваю.

– Да. По границам пустошей – полно таких проклятых вместилищ духов.

– Вот и ответ, – усмехаюсь я. – Ярикрав – страна Магов. Магические ловушки. Без магии. Кто здесь это сделал? До Земли Магов – сотни переходов.

– Не знаю, как насчёт магии, – мотает головой Корк, – но Хозяева – сами их боялись. Я слышал ещё о вместилищах, что бросаются камнями в проходящих мимо. И ещё какие-то. Сейчас не вспомню.

– Есть просто Капкан, – говорит гоб, – заходишь – как скала на тебя падает. Шевельнуться нельзя. Но если не один – можно вытащить. А у нас, за загонами была Ненасытная Утроба. В неё мусор и падаль выкидывали. Исчезало – как не было. И казнили нас – так же. Моего брата туда бросили. Только кровавая пыль была один удар сердца. Потом и этого не стало.

Смотрю на Марка, глаза которого горят. Ещё один двинутый. Исследователь. Надо ему яблоком по голове стукнуть – вдруг Ньютоном станет?

– Что, Марк, поедем исследовать? – спрашиваю.

– Мир интереснее, чем нам кажется! – восклицает он.

– И не говори! Такая интересная хрень! Такая полезная в хозяйстве! И как я раньше жил без этой суперхренорезки? – удивляюсь я. – Поехали, что встали?

– А Орден Иглы убирает эти «проклятые вместилища духов», – говорит Серый.

Удивлён. Смотрю на Марка. На его удивлённую морду.

– Разрывы? – спрашиваю. Кого? Да, сам себя.

– Надо валить. По-любому!

– Нам надо сообщить про это место в любой храм или обитель, – говорит Серый.

Видно, что он вспоминает последовательность действий. Его этому учили? Серый продолжил:

– Но лучше – в любом Доме Гильдии Наёмников. К святошам нам лучше не показываться на глаза. Они пришлют звено Ордена Иглы. Проклятие! Звено Сшивания Разрыва.

– Разрыв всё же. М-да, – трогаю я коня. – Так что, Марк, исследование отменяется. Пока не станешь великим учёным Университета. Или Академии. Может, в ней к твоему Тёмному Дару спокойнее относятся.

– Нет. Я бежал с третьего курса. Бежал от смерти.

– Бывает, – пожал я плечами.

Я усмехнулся. Да, информация по аномалиям и Ордене Иглы переворачивает всё на сто восемдесят градусов. Есть о чём подумать. А зачем я думаю молча? Пусть тоже размышляют вместе со мной:

– Всё же в Ордене Иглы есть какая-то польза. Это – раз. Кроме этого, не думаю, что это – магическая хрень. Скорее всего, иные физические принципы существования материи прорываются в этот Мир. Поэтому так и странно. Это – два-с. Но нам лучше поторопиться. Вдруг звено уже на подходе. Это – три-с. А, в-четвёртых, эти Разрывы сами появляются или всё же кто-то недобрый ходит и рвёт пространство? Не хотел бы я с ним встретиться. Устроит такую бяку у меня прямо под ногами. Или – прямо во мне.

Всех передёрнуло.

– Хозяева? – робко спрашивает Корк. Он боится? Бесстрашный до отмороженности Корк боится «хозяев»? Сие – весьма печально.

– Маги Ярикрава шляются по пустошам Империи и устраивают Разрывы в диких местах? – качает головой Серый.

А вот Марк усмехается:

– Нагнал ты жути, Дед! Слушай, а ты всегда такой мрачный? Даже я, уж насколько меня жизнь помучила, и то – не нагоняю таких ужасов на самого себя.

– Нет, не всегда – только по средам и пятницам. Конечно – всегда, Мрак. Надейся на лучшее, а готовься – к худшему.

– Это нелегко, – вздыхает Корк, – ждать отовсюду удара.

– Да, это так, – соглашаюсь.

Пока языки разминаем – уезжаем от аномалии.

– И всех подозревать? – спрашивает Серый, зачем-то напялив шлем.

– Обязательно! – киваю я. – Только враг – не предаст.

– И нас? – вскинулся Марк. – После всего?

– Вас – в первую очередь.

– Ну и сука ты, Дед! – обиделся Марк.

– Я понимаю, я – человек новый, непроверенный, – спрашивает Серый, – но их почему подозреваешь?

Вздохнул. Больно. Мне – больно. Им – больно. Но гнойник надо вскрывать и выгонять лишнее, тогда – легче станет. Потому говорю:

– Был у меня сосед. А у него была собака. Вот – такая, размером. Специальная бойцовская порода. Но псина росла в тепле и ласке. Была как живая игрушка. Прыгала, бегала за мячиком, детей облизывала, а дети по ней всячески ползали, целовали её, мучили даже, но она никого не трогала. А однажды трёхлетний ребёнок соседа по привычке решил облобызать псину. А она кинулась. В лицо. Лицо ребёнка разорвала в клочья. Когда сосед позвал меня пристрелить псину, она смотрела такими виноватыми глазами! Она не виновата, что она – зверь. Корк и Рекс не виноваты, что они – зверолюды. И мне это надо учитывать. Подходить к тому же Рексу с человеческими мерками – получить разорванный хлебальник. Так, Псина?