Дева-воительница - Сара Маккерриган

– Неблагодарная девчонка, – проворчал он, догадываясь, что она лжет, схватил за запястья и потянул кверху.

Пэган оказался не готов к тому искушению, которое сам же себе подготовил. Теперь от него требовалась отдача всех сил: изображать безразличие, когда его жена раздевалась перед ним, нагая, нежилась в горячей ванне, позволяла ему ласкать свои обнаженные бедра и теперь лежала перед ним, прикрытая одной лишь влажной простыней. В паху болезненно пульсировало, и все инстинкты требовали от него одного – немедленно воспользоваться ситуацией. Но он не совершит этой ошибки еще раз. Нельзя поддаваться инстинктам.

Дейрдре ведь как необъезженная кобылка. Агрессия только усиливает ее сопротивление. Если он будет обращаться с ней осторожно, терпеливо, то в конце концов она придет к нему по собственной воле. Если он поведет себя умно, то она даже поверит, что это ее идея. Но, видит Бог, какая это нелегкая задача, когда она смотрит на него этими подернутыми дымчатой пеленой желания глазами!

Отпустив ее и забрав пузырек с лавандовым маслом, он сказал как можно безразличнее:

– Знаешь, что я думаю?

– М-м?

Пэган подумал, что никогда не видел женщины более красивой, более возбуждающей, более желанной. Чтобы не сболтнуть что-то, о чем потом пожалеет, он встал и не спеша прошел через комнату, поставив пузырек с маслом на стол.

– Думаю, ты испытываешь смертельный страх перед мужчинами.

– Что?

Он повернулся к ней, лукаво улыбаясь.

– Я думаю, ты боишься мужчин.

Теперь страсть покинула ее глаза. Ее место заняло негодование.

– Какая чушь!

Он скрестил руки на груди, как бы говоря: пусть докажет, что он не прав.

– Как ты можешь так думать? – возмутилась она. – Я все время борюсь с мужчинами. Я убивала мужчин. Ты, как никто другой, должен…

– О, я не имею в виду в бою, – усмехнулся он.

– Тогда что же ты имеешь в виду? – С ума сойти, она прекрасна, даже когда глаза ее полыхают огнем от гнева.

– Ты боишься мужчин в постели.

Краска смущения выдала ее.

– Ха! Это вовсе не страх. Это…

– Не отпирайся, – остановил он ее. – Это страх. Вполне очевидный. Ты стискиваешь руки, отводишь глаза…

Она демонстративно отпустила одеяло и подняла глаза. Он улыбнулся и подошел к ней, коснувшись щеки костяшкой пальца. Она вздрогнула.

– Ты боишься моего прикосновения. – Он наклонялся вперед, пока не приблизился достаточно, чтобы прошептать ей на ухо: – И до одури опасаешься моего сегодняшнего поцелуя. – Он потерся носом о ее волосы. – Скажешь, нет?

Она ответила машинально:

– Нет.

– Дрожишь от страха, как овечий хвост.

– Я не боюсь тебя, – настойчиво повторила она уже более уверенно.

– Тогда докажи это.

Дейрдре чувствовала; что ею манипулируют, но не могла понять как. Ее эмоции и благоразумие, гнев и желание, логика и жажда объятий тянули ее в разные стороны, мешая принять какое-то одно, единственно верное решение.

Она понимала, что должна, как утверждал Пэган, мудро выбирать свои битвы. Нужна ли ей эта битва с искушениями в постели? Но он бросил ей вызов, против которого трудно устоять. Ее храбрость поставлена под сомнение. Ее гордость уязвлена. Она должна отбить его нападение.

Прежде чем осторожность подавила инстинкт, прежде чем благоразумие взяло верх над импульсивностью, она оттолкнула его и горячо выпалила:

– Что ж, делай что хочешь. Прикасайся ко мне где угодно. Целуй, где пожелаешь. Мне все равно. Я не боюсь тебя.

На уровне подсознания она понимала, что эта бравада только дает ему карты в руки, помогает одолеть все запреты. Но она ведь не слабоумная. Дейрдре прекрасно понимала, что сколько ни откладывай капитуляцию, она все равно неизбежна. Рано или поздно ей придется уступить Пэгану. Она, в конце концов, его жена, и ее долг – произвести на свет наследников Ривенлоха. По крайней мере не препятствовать тому, что законный муж вправе делать со своей женой на брачном ложе.

В данный момент, однако, она как бы руководит этой капитуляцией. Это ее вызов. Ее ход. Да, может, он и покорит ее нынешней ночью и навяжет этот унизительнейший из актов, но, видит Бог, это произойдет на ее собственных условиях.

– Значит, такова твоя воля? – спросил он. Она заколебалась, потом бросила на него взгляд.

– Да.

К ее удивлению, глаза Пэгана смягчились, когда он смотрел на нее, и хотя уголок рта и изогнулся кверху, но не в самоуверенной, нахальной ухмылке, как она ожидала. Нет, в его улыбке, казалось, было почти… облегчение.

Может, подумала она, все будет не так ужасно. Может, ей удастся сохранить немного достоинства перед лицом своего унижения.

Пэган развязал пояс халата и сбросил его с плеч, обнажив свое великолепное тело. Он был, вне всяких сомнений, возбужден, отметила она. Его член торчал из своего темного гнезда словно кинжал, готовый…

Готовый пронзить ее.

Она проглотила свой глупый страх. Пусть делает свое черное дело. Не в ее натуре воздерживаться от битвы из страха быть раненой. Она приготовилась к его нападению.

Но к ее удивлению, он не сдернул остервенело с нее простыню. И не осыпал поцелуями. И не прыгнул вперед, чтобы придавить к кровати. Он не лапал, не хватал, не сжимал. Он просто подошел и спокойно сел рядом с ней как равный, настолько близко, что она ощущала жар, исходящий от его кожи.

– Я знаю, почему ты боишься меня, – пробормотал он.

– Я не бо…

– Ты боишься меня потому, что считаешь, что я твой враг.

Он частично прав. Она все еще считает его чужаком, захватчиком, угрозой.

– Ты ведь знаешь первое правило военной науки, да?

Не получив от нее ответа, он ответил сам:

– Познай своего врага.

С этим откровением он лег на спину, широко раскинув руки ладонями вверх, в жесте полной капитуляции.

– Давай, – предложил он, – познай своего врага.

Дейрдре сглотнула. Она бы предпочла заползти под одеяло. И тем не менее не могла не оценить щедрость предложения Пэгана. Да, она уже дала понять, что согласна лечь с ним, но теперь ясно, что это будет на ее условиях. Ей не придется чувствовать себя ни покоренной, ни опозоренной, ибо он позволил ей прийти к нему по собственной воле. Она будет владеть собой, сохранит самообладание. С его стороны это очень благородно.

Однако сознание этого не облегчало ее задачи. Она была невежественна, как новоиспеченный рыцарь, впервые надевший кольчугу.

Она поддержала себя глубоким вдохом, затем села так, чтобы посмотреть на него, раздумывая, с чего начать.