Прекрасная обманщица - Патриция Гэфни

Задыхаясь, Кэтрин села в постели. Ее лицо было залито слезами, тело покрылось испариной, но, взглянув на Бэрка, она увидела, что он еще спит. Значит, на этот раз обошлось без крика. Облегченно переведя дух, она опять опустилась на подушку.

Через несколько минут, по мере того, Как бледнела, уходя из памяти, сцена кошмара, напряжение стало спадать. Кэтрин ощутила, как холодная горечь наполняет ей душу, и приветствовала новое чувство печальной улыбкой. Несколько лет назад, когда кошмар преследовал ее чуть ли не каждую ночь, она старалась вообще не смыкать глаз, но усталость брала свое, и наваждение повторялось с мучительной неизбежностью. Однако с течением времени оно стало приходить все реже и реже; в эту ночь страшный сон привиделся ей впервые за несколько месяцев. Его возвращение Кэтрин встретила с каким-то стоическим невеселым удовлетворением, ибо кошмар воскресил лютую ненависть, которую она столько лет таила в своем сердце, и обострил притупившуюся было жажду мести. Ей со стыдом пришлось признать, что за последнее время она позволила себе размякнуть. Джеймс Бэрк отвлек ее от исполнения высокого долга. Неизвестно, как ему это удалось, с уверенностью можно было сказать только одно: он обладал каким-то низменным, животным магнетизмом, которому она необъяснимым образом поддалась в минуту женской слабости. Но больше этого не повторится.

Она опять села в кровати и спустила ноги на холодный пол. Бэрк спал по-прежнему крепко, тяжело дыша во сне. Небо за окном только-только начало светлеть. Кэтрин встала. Поврежденное колено отказывалось сгибаться, правое плечо, которое Бэрк едва не вывернул, пытаясь отнять у нее нож, сильно ныло. Каждый мускул взывал о милосердии, умоляя ее лечь обратно в постель и уснуть, но неприятные ощущения лишь укрепили ее решимость.

На цыпочках пробравшись к столу, где Бэрк оставил сумки с поклажей, она принялась осторожно рыться в одной из них. Что ей надеть? Вчера вечером горничная забрала ее льняное платье и сапожки. Наконец ее пальцы нащупали что-то мягкое и бархатистое. Ее зеленое платье! А вот и башмаки. Кэтрин обрадовалась и в то же время ощутила досаду: раз он захватил ее вещи, значит, был уверен, что найдет ее. Ну ладно, угрюмо сказала она себе, на этот раз у него ничего не выйдет.

Потом девушка пробралась к стулу, на котором висел оставленный им камзол, и сунула руку во внутренний карман. Уж теперь-то она не сбежит с пустыми руками, как в прошлый раз! Без малейших угрызений она вытащила из туго набитого кошелька две золотые монеты, после чего вернула кошелек на место. Не украсть ли и нож? Нет, пожалуй, не стоит.

Собрав все в кучу, Кэтрин беззвучно выскользнула из комнаты, прямо в холодном коридоре сняла с себя белую рубашку Бэрка, а вместо нее натянула платье и башмаки. Ни белья, ни чулок. Пробравшись по коридору к лестнице, она остановилась и прислушалась. Все было тихо. Подобрав юбки одной рукой, она спустилась вниз, стараясь производить как можно меньше шума, и пробежала через пустующий в этот предрассветный час пивной зал к входной двери. Дверь была заперта, но засов легко скользнул в пазу, и через несколько секунд девушка оказалась во дворе, вдыхая полной грудью холодный утренний воздух. Прижимаясь ближе к стене трактира и низко пригибаясь, чтобы не быть замеченной из окон первого этажа, она прокралась на задний двор, торопливо огляделась по сторонам (на более тщательный осмотр времени не было) и бросилась к дверям конюшни. Ей удалось бесшумно проскользнуть сквозь тяжелые двери сарая. Прислонившись к ним изнутри и задержав дыхание, Кэтрин опять напряженно прислушалась. Тишина. Слава Богу! Ее сердце как будто забилось вновь после долгого перерыва.

Так, теперь надо найти жеребца Бэрка. На этот раз она намеревалась оставить ему усталую кобылу. В конце концов, рассудила Кэтрин, если ее поймают, то повесят за конокрадство с таким же успехом, как и за участие в заговоре.

Она быстро прошла вдоль короткого ряда стойл, вглядываясь в полутьму в поисках серого жеребца. Вот он – последний в ряду. Конь встряхнул головой, словно приветствуя ее.

– Привет, красавчик, – прошептала она, протянув руку, чтобы его погладить.

– Как это мило с твоей стороны, Кэт.

Кэтрин прижала руку ко рту, чтобы заглушить крик, рвущийся из самой глубины, и бессильно прислонилась спиной к перегородке позади себя. Бэрк, прятавшийся позади жеребца, поднялся на ноги и навис над нею подобно хищной черной птице. Он стремительно обогнул стойло и подошел к ней. От него исходила такая явная угроза, что девушка невольно вскинула вверх обе руки: на мгновение ее охватил безумный животный страх. Бэрк остановился в двух шагах от нее. Поняв наконец, что он не собирается ее бить, она медленно, с опаской, опустила руки. Лицо майора невозможно было разглядеть в темноте, но его гнев был явственно ощутим. Усилием воли она взяла себя в руки.

– Я не могла уснуть… Решила прогуляться и…

– Прекрати.

В его голосе звучал металл. Кэтрин дерзко вскинула голову.

– Мне плевать, что ты думаешь!

– Правда? А вот посмотрим, как ты запоешь, когда я днем буду привязывать тебя к лошади, а ночью – к кровати!

Вся кровь отхлынула от ее лица. Она открыла было рот, но не смогла вымолвить ни слова; ужас парализовал ее, в голове было пусто. Он крепко взял ее за руку и провел по проходу к дверям, поддерживая и не давая упасть. Во дворе яркий утренний свет ударил ей в глаза, и она пришла в себя.

– Постойте!

Кэтрин попыталась высвободиться из его цепких пальцев. Бэрк не отпустил ее, но остановился и повернулся к ней лицом. Кроме них, на испещренном следами копыт конюшенном дворе никого не было.

– Постойте, – повторила она, стараясь выиграть время. – Вы… Вам вовсе не надо меня привязывать, майор. Я больше не буду убегать, обещаю.

– Ах ты обещаешь. – Его улыбка была полна презрения. – Твои обещания ничего не стоят.

– Пожалуйста! – взмолилась она. – Бэрк, ради Бога, не надо меня привязывать!

– Почему? – отрывисто бросил он, не сводя с нее глаз.

– Потому что… я этого не вынесу!

Кэтрин опустила глаза и отвернулась, уже сожалея, что призналась ему в своей слабости. Можно было не сомневаться, что он использует это против нее.

– Послушайте, Бэрк, – продолжала она, стараясь казаться спокойной, – если вы меня привяжете, мы не сможем двигаться быстро. Вы же хотите избавиться от меня как можно скорее, разве не так? Даю вам честное слово, я больше не стану пытаться сбежать. Клянусь! Я родом из Шотландии, мое слово нерушимо!

С этими словами она положила руку на сердце и ясным взглядом посмотрела ему прямо в глаза. Бэрк долго глядел на нее, не в силах решить, верить ей или нет. Может быть, эта торжественная поза как раз и есть всего лишь поза? Солнце, встающее у нее за спиной, осветило ее стройную, хрупкую фигуру золотистым сиянием, рыжие волосы вспыхнули огнем. Она была похожа на христианскую мученицу, готовую стоически принять страшную казнь. Но он твердо решил, что больше не позволит себя одурачить, не станет терять рассудок, дав волю страстям только потому, что эта девка чертовски хороша собой. С другой стороны, она, разумеется, права: если ее привязать, им придется двигаться черепашьим шагом. И еще: ему действительно не терпелось от нее избавиться, тут она не ошиблась. Им давно уже пора было появиться в Ланкастере. Слава Богу, у него есть дела поважнее, чем гоняться по всему Озерному краю за какой-то вероломной потаскухой. Но он так и не ответил на свой вопрос – можно ли ей верить?