Время библиомантов. Противостояние - Кай Майер

– А ну ещё погромче, и в следующие десять секунд мы – покойники. Если кто-нибудь снаружи заподозрит… Он разорвёт нас заживо.

– Значит, ещё есть.

Опять повернувшись к ней спиной, он положил рядом с печкой пачку макарон и готовый соус.

– Пока ты в Портобелло, никогда не произноси этого больше, слышишь? Никогда! Всё остальное они пропустят мимо ушей, коль оно сказано вполголоса, но это… Ты себе не представляешь!

– Но на улице об этом горланит каждая вторая вывеска! – возразила Изида.

– И каждый знает, что это ложь. Даже самые безнадёжные дураки в курсе, что три книги исчезли. Но люди жаждут верить, что воздействие всех этих якобы копий и факсимиле такое же, как и от оригинала.

– Позволь мне почитать эту книгу, Дункан.

Он замер, но к ней лицом не повернулся.

– Ты не в своём уме.

– Могу я тебе доверять?

– Нет.

Она занялась крючками на корсаже и испугалась, заметив, что пальцы перестают ей подчиняться. С ней всё обстояло гораздо хуже, чем она думала. Она была действительно на грани.

– Дункан!

– Я готовлю.

– Дункан, посмотри на меня.

Ложка с глухим звуком упала в кастрюлю. Может быть, до Дункана что-то донеслось, но он долго медлил, прежде чем обернуться. Казалось, что он хотел оттянуть момент истины.

Его лицо посерело, как блёклый пергамент. Слабый свет, исходящий от Изиды, озарил его черты, осветив белые, плотно сжатые губы. У неё в грудной клетке трепыхались отдельные страницы, а в страничном сердце, расщеплённом ею для него, тлели загадочные скрижали. Но он не издал ни звука и спустя несколько мгновений. Тогда она, захлопнув книгу, дрожащими пальцами опять взялась за крючки. Снова и снова они находили свои петельки.

Дункан безмолвно опустился перед ней на корточки и помог застегнуть корсаж.

– Спасибо, – произнесла она срывающимся голосом.

Он взял её лицо в руки и поцеловал в лоб, на котором выступили капли пота.

– Тебе необходимо отдохнуть, – сказал он нежно. – Можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь.

– Не могу. Мне надо идти дальше. Всё только начинается.

– Но ты едва стоишь на ногах. Я не могу отпустить тебя в таком состоянии. – В его взгляде теплилась неподдельная забота. – И что только с тобой сталось?

Рассказ об этом отнял бы у неё последние силы, но после короткого колебания она всё же решилась. Она начала с поисков «Атласа горизонтов», рассказала о встрече с Фурией и Тиберием Ферфаксом, о сражении против Интриги в Либрополисе. Вспомнила о дружбе Фурии – или что бы это ни было – с молодым Зибенштерном и о хитрости, с помощью которой Фурия его подвигла сделать Изиду главным персонажем его сказки. Изида сомневалась, действительно ли он ей верит. В экслибру Зибенштерна она превратилась против воли, и теперь ей приходилось жить с последствиями этого.

– Я теперь обладаю такой мощью, о какой в лицее даже мечтать не могла, – сказала она наконец, – и в то же время я слабее, чем когда-либо раньше. Восстановительные фазы наступают всё чаще и продолжаются, как правило, много дней. Но теперь для этого не время, Дункан. Ещё немного – и будет слишком поздно. Изиду вдруг осенило, что она ни слова не сказала о сообщении Арбогаста, и она обрисовала ему ситуацию в общих чертах.

Известие о том, что Федра Геркулания – экслибра и ведёт чернильных поганок на войну, Дункан выслушал с поразительным спокойствием. Но в ответ на упоминание, что Арбогаст планирует поход в ночные убежища, чтобы остановить праматерь библиомантики, и, возможно, в этом даже есть рациональное зерно, Дункан безмолвно покачал головой.

– Вреда я наделала достаточно, на десять жизней хватит, – сказала она. – Может, теперь самое время спасти мир. – Она хотела сдобрить свои слова толикой иронии, но получилось как-то слишком серьёзно и горестно.

Когда она закончила, Дункан посмотрел на неё с тревогой – так, будто она в любую минуту могла отключиться. Она только надеялась, что он сейчас не начнёт разводить сантименты. Их история давно быльём поросла. Изида любила другого человека, отнятого у неё Интригой. А кроме того, она была не в состоянии ясно мыслить, в чём ей тяжело было признаться даже себе самой.

– Мне надо прочесть твою книгу, – сказала она наконец. – Это меня поставит на ноги. Кто прочитает хотя бы одну страницу, несколько недель не нуждается во сне. Так утверждают, правда?

Он приглушил свой голос до шёпота.

– Люди рассказывают всякую всячину о книгах Абсолона, – ответил он уклончиво.

– Пожалуйста, Дункан!

– Это тебя убьёт. Не сразу, но через какое-то время. Прочтёшь полстраницы оттуда – и ты впадёшь в зависимость. Прочтёшь целую страницу – и твой конец предрешён.

– Мне нужно выиграть время, чтобы отыскать Федру. Без неё чернильные поганки – это просто дикое зверьё, сами они не смогут снести границы ночных убежищ.

– Почему же ты не отправилась туда с Аттиком, когда он тебе это предложил?

– Потому что он всегда отыщет путь воспользоваться доверием в своих интересах. Он хочет свергнуть семейства. Ты же его отлично знаешь, как и я. Пока он жив, никто и ничто его не остановит.

– Он пожилой человек.

– И именно поэтому ещё опаснее, чем тогда. Он знает, что время его ограниченно. Власть лично ему не нужна, его интересует только сохранение Академии. Он приспешник идеи и втайне презирает семейства, во всяком случае по его собственным словам.

Она попыталась ещё раз собраться с силами, но у неё потемнело в глазах. Внезапно она обнаружила себя лежащей на кровати Дункана. Подушка пахла книгами.

– Дункан, – пробормотала она хрипло, – мне нужна эта проклятая книга…

– Аттик тебе рассказал не всё.

Она попробовала сфокусировать взгляд. В полутьме хижины книги проступили резче, потом опять расплылись, бурлящая вода шумела в котле. Еда была давным-давно позабыта, над забытым чугунком клубился пар.

– Говорил Аттик об идеях? – спросил Дункан, кладя ей на лоб влажный платок.

Жа́ра у неё не было. Это не болезнь. Ей нужна только книга. Страдала ли она уже либроманией, ещё не бросив в книгу ни единого взгляда? Может, поэтому опасность, исходящая от трёх Абсолоновых книг, так велика? Достаточно нарисовать себе книгу в воображении, и всё – библиомант сломлен! Вопрос Дункана дошёл до неё не сразу, ведь её собственные представлялись ей куда более насущными. И где он хранил исчезнувшую книгу? Ясно, что в лачуге, в непосредственной близи от себя. Но сможет ли она найти её скорее, чем он успеет этому воспрепятствовать?

– Дай посмотреть на неё, – попросила она его. – Всего одним глазком.

– Не могу. Едва я позволю тебе прочесть первое предложение, ты, будучи в нынешнем состоянии, впадёшь в зависимость.