Ставка на мир - Дмитрий Черных

Потянулись долгие, скучные дни. Видя, что дочь чувствует себя хорошо, мама вернулась на работу и приходила только по вечерам. Друзей, по настоянию девушки, в палату не пускали, чему Юля была несказанно рада. С одиночеством приходилось бороться чтением книг и постоянным сном. Периодически ее посещали врачи и медсестры, ставя капельницы, совершая осмотры и иные процедуры. Боль, столь сильная в первый день, постепенно отступила, и Громова уже даже могла вставать, но, к сожалению, дальше уборной ходить ей строго запретили, опасаясь каких-то невиданных осложнений. Еще одним развлечением, которое удивило даже саму Юлю, стало изучение прессы, освещающей политическую обстановку в стране. Таким образом девушка узнала, что мир, пусть и не официально, но находится на грани войны.

Как и много лет назад началась холодная война. Вновь были созданы два конфронтационных лагеря: Западная Европа во главе с Соединенными Штатами и Россия с поддержкой Китая. Обстановка накалялась с каждым днем. На границах разворачивали боевые комплексы, оснащенные ядерными ракетами дальнего действия, с целью посильнее припугнуть предполагаемого противника. Оставалась одна искра, небольшой конфликт, и мир содрогнется от новой, воистину страшной войны, направленной на полное уничтожение врага.

Естественно, подобные новости, завуалированные мишурой громких слов и пафосных речей, не могли не испортить настроения, а потому Юля пребывала в довольно скверном расположении духа, когда настало время выписываться из больницы.

– Ну что, готовы отправиться в родные пенаты, юная леди? – Олег Владимирович открыто улыбнулся, наблюдая, как его пациентка, еще месяц назад пребывающая на грани жизни и смерти, собирает немногочисленные вещи в рюкзак. – Искренне надеюсь, что больше не встречу вас в этих стенах.

– Спасибо вам, Олег Владимирович! – Девушка смущенно улыбнулась. – Впредь буду головой думать, обещаю!

Врач рассмеялся и открыл дверь, пропуская собравшуюся пациентку в коридор, где ее уже дожидалась мама. Тепло попрощавшись с персоналом больницы, они вышли во внутренний дворик. Весна уже подходила к концу, и теперь на небосводе сияло практически летнее солнце, вынуждающее людей прятаться в зданиях под защитой кондиционеров и вентиляторов.

– Видимо, лето в этом году особенно жаркое будет, – удивилась Юля, с наслаждением подставляя бледное лицо под солнечные лучи. Долгое пребывание в четырех стенах заставляет ценить подобные мелочи. – Может, заедем куда-нибудь перекусим? А потом уже домой, в ванну, смыть этот отвратительный аромат больницы…

– Конечно, дорогая, – произнесла заметно похорошевшая за прошедшую неделю женщина, открывая машину. – Чего ты хочешь?

Девушка на секунду задумалась. После больничной кухни, способствующей выздоровлению, но отнюдь не счастливой жизни, хотелось всего и сразу.

– Хочу жареной свинины, – решилась Юля и довольно зажмурилась, вспоминая изысканный вкус блюда, попробованного на Территории. – И кнедликов! Или драников… Но можно и просто картошки.

Ксения Витальевна, мама Юли, замерла перед открытой дверью автомобиля и медленно повернулась к дочери, недоверчиво вглядываясь в ее лицо.

– Это ты шутишь так? – подозрительно прищурившись, спросила она. – Ты же с самого детства мясо не ешь. Лет с пяти в тебя невозможно ни кусочка впихнуть. Тем более свинины…

Громова удивленно посмотрела на маму, мысленно прокручивая в голове свое детство. Оказывается, жизнь в Академии дала ей не только знания, но и разительно изменила ее вкусы.

– Так вот почему мне в больнице мяса вообще не приносили! – Девушка разочарованно застонала. – А я-то думала, что это диета такая странная. Ну нет, с этого дня никакого вегетарианства. Хочу жареного мяса!

Женщина засмеялась, садясь за руль. Ее дочь сильно изменилась за эти несколько недель, но подобные странности вполне справедливо было списать на противостояние со смертью. Мало кто может остаться прежним, побывав на краю…

После возвращения домой, Юля сразу же отправилась в ванную, где планировала отмокать не меньше часа, а Ксения Витальевна ушла на кухню, чтобы порадовать дочку ее любимой шарлоткой. Размеренное течение времени прервала трель звонка. Женщина подошла к входной двери, взглянула в глазок и, тяжело вздохнув, открыла.

– Здрасте! – бодро произнес стоящий на лестничной клетке молодой человек в темных очках, кепке и обтягивающей майке, открывающей вид на забитые татуировками руки. – Я к Юле. Позовите ее!

– Она сейчас отдыхает, – холодно произнесла Ксения Витальевна, мысленно готовясь к скандалу с дочерью. Тимура, своего молодого человека, Юля обожала, постоянно ругаясь из-за него с матерью и не слушая никаких доводов. Пьющий, курящий и невоспитанный парень был сущим кошмаром. – Приходи завтра.

Не слушая возмущений, женщина быстро закрыла дверь и вернулась на кухню, где переключила внимание на практически готовую шарлотку. Настроение было испорчено.

– Кто приходил? – раздался за ее спиной мелодичный голосок. Дочь, обернувшись в полотенце, ничуть не стесняясь матери, устроилась за столом с видимым удовольствием ловя ароматы свежей выпечки.

Ксения Витальевна напряглась.

– Тимур приходил, – бесцветным голосом произнесла она, краем глаза наблюдая, как застыло лицо дочери. – Я сказала, что ты отдыхаешь, и попросила зайти завтра.

Юля со стоном опустила голову на столешницу. О существовании парня в этом мире она даже не вспоминала, а потому новость восприняла как нечто откровенно скверное. Тимур был симпатичным юношей, но постоянные драки, непонятные компании, невоспитанность, пренебрежительное отношение к старшим и всяческое задирание тех, кого он считал слабее, сейчас заставляли чувствовать только неприязнь. Да, когда-то она в нем души не чаяла, считая его идеалом, пределом мечтаний. Крутой, сильный, решительный – ей завидовали все подруги… Но сейчас у нее был Артем, рядом с которым Тимур казался кем-то мелким, незначительным и несерьезным.

– Вот же черт, – простонала девушка, не поднимая головы и не видя расширившиеся от удивления глаза матери. – Значит, завтра придет?

Юля задумчиво принялась водить пальцем по столешнице, стараясь придумать повод к расставанию. Так и не определившись, она отодвинула эти мысли на второй план, решив импровизировать по ходу дела, и повернулась к маме, замершей посреди кухни с противнем и недоуменно разглядывающей дочь.

– Спасибо, что не пустила его, – улыбнулась Юля. – Сейчас никакого желания его видеть нет.

Мысленно выдохнув, Ксения Витальевна поставила шарлотку на стол. Изменения, произошедшие с дочерью, ей, несомненно, нравились!

* * *