Кремль 2222. Митино - Олег Бондарев

Да и помимо неразумности такого плана – завалить логово шамов трупами – оставалась еще треклятая совесть, которую Громобой никак не мог изжить. Именно совесть не позволяла ему обречь на вымирание целое племя бесполезных, в общем-то, чудиков. Просто… ну не ему ведь решать, насколько они важны для мира в целом и для московской Зоны в частности? Это дикари его мнят божеством, а на деле он сам фактически такое же дитя Зоны, пусть и чуть более цивилизованное.

Честно говоря, глядя в преданные глаза новоиспеченного Рупора, Громобою захотелось попрощаться и уйти. Пользоваться добротой Детей Механизмов – все равно, что несмышленого ребенка дурить. Так же мерзко, так же подло.

Но, увы, сейчас у нейроманта просто не было иного выбора. Искать других союзников – значит, терять время на действия, которые могут вообще не принести никакого результата. После истории, которой с Громобоем поделился Игорь, бородач подозревал, что в Кремле не заинтересованы в поисках опального дружинника. Следовательно, единственные, на кого можно рассчитывать, это Рупор и его собратья. Такой вот неутешительный вывод.

– Половины от того числа, что у вас есть, – наконец выдавил Громобой. – Остальные пусть сторожат дом племени.

– Как скажешь, о Великий, – энергично кивнул собеседник.

Он резко вскочил с допотопного табурета и бросился к выходу из комнаты. Когда Голос Племени уже переступал через порог, его настиг оклик Громобоя:

– Рупор!

Дикарь резко остановился и, обернувшись, вопросительно уставился на любимого бога:

– Да, Великий?

– Скажи тем, кто останется, чтобы получше укрепили двери и окна, – задумчиво пожевав нижнюю губу, распорядился нейромант. – И ни в коем случае не выбегали наружу, как твой предшественник. Их задача – защищать племенной дом, в котором живут жены и дети, а не гоняться за мутами по Зоне. Вас и так немного, и я не хочу, чтобы вы вымерли окончательно.

– Пока ты заботишься о Детях Механизмов, Дети Механизмов не умрут, – весело ответил Рупор и вышел прочь.

Громобой, слегка растерянный, остался в комнате один. Когда шаги Голоса Племени стихли, нейромант с тихим стоном бессильно уронил голову на стол и зажмурился.

Если бы Бо видела его сейчас, она бы сразу поняла, до чего устал ее возлюбленный. Все, о чем он мечтал – это снова воссоединиться с драгоценной женой и очутиться где-то далеко-далеко от московской Зоны и всего ее «наследия» в виде мутантов, Полей Смерти, гигантских плотоядных роботов и бесстрастных киборгов.

Казалось бы – такая мелочь… Но на деле этими грезами жили практически все те люди, коих нео презрительно именовали «хомо». Весь Кремль мечтал об этом. Большая часть наемников – кроме тех подлых торгашей, для кого любая катастрофа – повод нажиться. Жители Зоны Трех Заводов…

Но всех их держали под треклятым Куполом, и Громобой вроде бы смирился с мыслью, что покинуть его невозможно…

Как вдруг появился Игорь и вручил ему билет на свободу. Билет в открытый мир.

Мысли путались. Одна часть нейроманта уже грезила о том, что после освобождения Бо они останутся за пределами Купола и будут искать покой там. Другая, консервативная, часть призывала не забегать вперед.

«Возможно, там еще хуже, чем здесь – тут-то мы, по крайней мере, все уже знаем!» – предполагала она, эта занудная часть.

Раздираемый сомнениями, Громобой тихо зарычал и в сердцах обрушил кулак на столешницу.

«Сначала – спасти Бо, потом – все остальное. Нельзя, нельзя заранее рассчитывать, что все разрешится удачно. Это – шамы, это – московская Зона. Тут все всегда идет наперекосяк!»

Резко встав, нейромант подошел к окну и уставился на далекий мерцающий Купол.

«Ждите, кровососы. Я скоро за вами приду».

Левой рукой он нашарил в кармане подаренную Игорем колбу.

Билет на свободу…

«Было б только, с кем ее разделить».

* * *

Происходящее казалось Игорю форменным безумием. Нет, он, конечно, понимал, что шамы не слишком заботятся о своих пленниках. Но бросать одного-единственного мечника, без кольчуги и поножей, на здоровенного дикого тура – это уж слишком даже для трехглазых кровопийц. Так никаких пленников не напасешься.

«С другой стороны, раз отправляют на подобные убийственные задания, значит, не особо и берегут», – мелькнуло в светлой голове.

Стрельцу снова вернули контроль над его телом, но Игорь прекрасно понимал, что воспользоваться этой призрачной свободой он не сможет. Стоит ему только задуматься о побеге, и новый приступ боли наверняка припечатает его к полу. А тут и тур на шум прискачет да с радостью разорвет бьющегося в припадке стрельца. Нет, спасти свою жизнь Игорь может, только убив дикое животное. Да вот только как это сделать при помощи одного лишь старого меча?

«Действуй, – раздался в голосе Игоря знакомый голос. – Иначе – боль».

Дружинник скрипнул зубами. Он, конечно же, нарочно тянул время, ожидая, что кто-нибудь – да те же нео – объявятся и прикончат тура вместо него. Правда, шам бы тогда, вероятно, все равно бросил свою марионетку в бой – дабы насладиться ее схваткой с лохматыми дикарями.

«Ладно, теперь-то толку об этом думать…»

Ладонь была влажной от пота, рукоять меча так и норовила выскользнуть, но Игорь упрямо сжимал пальцы, цепляясь за единственное доступное оружие, будто за спасительную соломинку.

«Могли бы хотя бы огнестрел дать, – со злостью подумал светловолосый стрелец. – Кто ж на тура с мечом идет?»

«Пленные хомо идут, – противно рассмеялся в его голове голос ненавистного шама. – Потому что иначе им будет боль!»

В позвоночнике стало неприятно покалывать. Этот дискомфорт лишь отдаленно напоминал о вспышках былого масштаба, но он явно служил своеобразным предупреждением – мол, если не пойдешь прямо сейчас, боль вернется и попросту тебя уничтожит. Решив, что медлить больше нельзя, Игорь на полусогнутых устремился к туру.

Животное, как по заказу, отвернулось и теперь находилось к стрельцу спиной, могучей и лохматой. Бесшумно ступая по потрескавшемуся асфальту, он медленно приближался к мутанту и попутно прокручивал в голове самые разные сценарии. На самом деле, Мастера готовили их к подобной ситуации – когда ты окажешься один посреди московской Зоны, с самым обычным мечом, а напротив тебя будет стоять дикий тур, готовый порвать ненавистного хомо в клочья. По логике вещей тут следовало исхитриться и вонзить клинок в сочленение третьего и четвертого от затылка позвонка – в то единственное место, где шкура достаточно тонка, чтобы легко ее разрезать. Вот только, увы и ах, во время занятий в Корпусе юнаков у Учителей не было возможности привести в класс живого дикого тура – по понятным, в общем-то, причинам. Что до обычных крепостных туров, на которых землю вспахивали, то их, конечно, резать никто не давал. Поэтому мальчишки раз за разом убивали одно и то же чучело, изображающее рогатого мутанта. Чучело, естественно, не двигалось и вообще походило на дикого тура лишь габаритами, так что это было, скорей, закрепление теории, а не практика.