Мемуары генерала барона де Марбо - Жан-Батист-Антуан-Марселен де Марбо

Вы, конечно, скажете, что я чересчур дерзок, осмелившись критиковать одну из операций великого полководца, и все-таки я не могу не сказать, что посылка корпуса Мортье по левому берегу реки была недостаточно мотивированна и оказалась ошибкой, которая могла стать очень серьезной и привести к плачевным результатам. Действительно, Дунай — самая большая река Европы. Начиная с Пассау ширина ее такова, что простым глазом, особенно зимой, нельзя увидеть человека на другом берегу. К тому же она очень глубока, и течение ее в этом месте очень быстрое. Дунай, на который опиралась левая часть французской армии, давал гарантию полной безопасности. Стоило только сломать мосты по мере продвижения к Вене, чтобы надежным образом укрыться от атаки на левый фланг Великой армии, идущей по правому берегу, тем более что атака эта не могла быть проведена никем другим, как только эрцгерцогом Фердинандом, движущимся из Богемии. Но эрцгерцог, будучи счастлив уже тем, что с очень небольшим количеством войск, состоящим почти в основном из кавалерии, сумел вырваться от французов в Ульме, не мог даже думать и желать перейти в атаку через такое большое препятствие, как Дунай, где всегда был риск утонуть. Между тем Наполеон, откомандировав две свои дивизии и отведя их вдаль от огромной реки, поставил их под угрозу, то есть в такую ситуацию, в которой они всегда могли быть захвачены или истреблены. Это несчастье было довольно легко предвидеть. И оно чуть было не реализовалось.

Фельдмаршал Кутузов[44] полный решимости ожидал французов в очень сильной позиции в Санкт-Пёльтене. Он предполагал захватить их с помощью армии Макка, так как полагал, что тот преследует их. Но, узнав о капитуляции этой армии в Ульме, он почувствовал себя недостаточно сильным, чтобы противостоять Наполеону в одиночку, и, не желая скомпрометировать свои войска ради спасения Вены, он решил создать между собой и победителем препятствие в виде Дуная. Он перешел реку в Кремсе по мосту, который сжег за собой. Как только он переправился со всей своей армией, русский фельдмаршал встретил разведчиков из дивизии Газана, которые направлялась из Дюрренштайна в Кремс во главе с маршалом Мортье. Кутузов, узнав о присутствии французских войск на левом берегу, решил разбить их и, чтобы достичь желаемого, атаковал их с фронта в узком проходе, который шел вдоль берега Дуная. Захватив крутые высоты, окружавшие реку, его легкие войска заняли Дюрренштайн и отрезали таким образом путь к отступлению дивизии Газана. Эта дивизия находилась тем более в критическом положении, что наибольшая часть флотилии осталась далеко позади и поблизости имелись только две небольшие барки, которых было явно недостаточно, чтобы послать подкрепление с правого берега. Атакованный спереди, сзади и с одного из флангов врагом, в шесть раз превышающим по численности его дивизию, Газан оказался окруженным с одной стороны крутыми скалами, занятыми русскими, с другой — пропастью над Дунаем. Французские солдаты сгрудились в узком проходе, однако не потеряли боевого духа ни на один момент, и храбрый маршал Мортье дал пример благородной храбрости. Когда кто-то предложил ему воспользоваться одной из лодок, чтобы перейти на правый берег и оказаться таким образом в безопасности, он отверг это предложение. Мортье ответил, что он умрет со своими солдатами или пройдет вместе с ними по животам русских.

Разразился кровавый бой на штыках. 5 тысяч французов противостояли 30 тысячам русских. Наступившая ночь добавила ужаса ко всему, что было связано с этой битвой. Дивизия Газана, сгруппировавшись в колонну, сумела достичь Дюрренштайна в тот момент, когда дивизия Дюпона, остававшаяся сзади, напротив Мёлька, привлеченная звуками стрельбы и пушек, примчалась на помощь. И в конце концов поле битвы осталось-таки за французами.

В этой рукопашной схватке, где штык был единственным оружием, наши солдаты, более проворные и ловкие, чем русские колоссы, имели огромное преимущество над ними, и поэтому потери врагов достигали 4500 человек, в то время как с нашей стороны выбыло из строя около 3 тысяч. Но если бы наши дивизии не состояли из испытанных войною солдат, то корпус Мортье, по всей вероятности, был бы разгромлен. Император это прекрасно понял и поспешил вернуть их на правый берег, что доказывало мне, что он признал, что совершил ошибку, когда бросил отдельный корпус вдали от основной армии. И хотя храбрые полки, сражавшиеся за Дюрренштайн, были осыпаны наградами, бюллетени только упомянули об этой кровавой схватке. Казалось, что результаты этой операции за Дунаем хотели скрыть, потому что с военной точки зрения ее необходимость объяснить было нечем. И что подтверждает мое мнение по этому поводу, и я позволю себе высказать его свободно, это то, что во время кампании 1809 года император, находясь на том же месте, не послал за реку ни одного корпуса, сохранив, наоборот, всю свою армию собранной вместе, и вместе с ней спустился до Вены.

Но возвратимся к миссии, возложенной на коммандана Масси и меня. Когда мы прибыли в Вену, Наполеон с основной частью армии уже покинул город, которым он владел без особых военных усилий. Вопрос, переходить или не переходить через Дунай, для того чтобы преследовать австрийцев и русских, отступающих в Моравию, даже не обсуждался. Однако такой переход французам удалось осуществить благодаря одной хитрости, возможно, не вполне честной, которую использовали для этого маршалы Ланн и Мюрат. Этот эпизод, который оказал большое влияние на результаты знаменитой кампании, заслуживает того, чтобы о нем рассказали подробнее.

Город Вена расположен на правом берегу Дуная, огромной реки, малый рукав которой проходит через этот город, а большой находится на расстоянии примерно в половине лье. Дунай образует здесь большое количество маленьких островков, объединенных вместе целой серией деревянных мостов, заканчивающейся одним большим мостом, пересекающим широкий рукав реки. Мост выходит на левый берег реки в месте, называемом Шпиц. Дорога в Моравию из Вены проходит через эту длинную цепь мостов. Когда австрийцы оставляли переправу, у них была одна очень скверная привычка сохранять мосты до самого последнего момента. Они это делали для того, чтобы иметь возможность вернуться и напасть на врага, который почти все-1 да не давал им на это времени, а нападал сам, захватывая не только живую силу, но и сами мосты, которые по неосторожности не были сожжены. Именно так поступали французы во время Итальянской кампании 1796 года на многочисленных переправах между Лоди и Арколе. Однако эти прошли австрийцам даром. После того как они покинули Вену, практически не приспособленную к обороне, они удалились на противоположный берег Дуная, не разрушив ни одного из всех мостов, которые были перекинуты через эту широкую реку. Они ограничились лишь тем, что заготовили различный легковоспламеняющийся материал в передней части большого моста, для того чтобы зажечь его, как только появятся французы. Помимо этого, на левом берегу, на краю моста у Шпица, они установили мощную артиллерийскую батарею и расположили целую дивизию из шести тысяч человек под командованием князя Ауэрсперга, храброго военного, но человека небольших способностей. Надо еще помнить, что за несколько дней до входа французов в Вену император в качестве парламентера принял австрийского генерала графа Дьюлаи, предлагавшего Наполеону мир. Этот визит не имел никакого результата, но как только авангард французских войск занял Вену и Наполеон устроился в королевском дворце Шенбрунн, как снова появился генерал Дьюлаи и провел более часа тет-а-тет с императором. С этой минуты слух о возможном перемирии стал циркулировать повсеместно и распространился между французскими полками, входящими в Вену. Точно так же, как и среди австрийских войск, которые уходили из города, чтобы отойти за Дунай.