Тюремщица оборотня - Ли Литвиненко

вершинки. Рот захватывает много. Сморщенный сосок и весь розовый ореол вокруг. Волк поднимает глаза и с блаженством наблюдает как от острого удовольствия, щеки девушки наливаются пунцовой краской. Ему нравится смотреть, как губы Мины открываются в беззвучном «О-о-о», достаточно широко, что бы толкнутся в них членом. От этой мысли член сильно пульсирует, напоминая о себе.

— «Нет, дружок, сегодня тебе придется потерпеть».

Очень медленно он опускает руку вниз. Решетка на этой стороне узкая и его рука далеко не пролезет. Только кисть. Но этого пока достаточно. Он потянул ткань и пробрался к заветному местечку.

— Детка! — Ощущение голой промежности, чуть не сносит весь самоконтроль. — Ми! Ты голенькая!

В полуприкрыты глазах смешинки.

— Сюрприз!

— Ваууу! — Взвыл оборотень.

— Нравится?

Он громко втянул воздух, скользя по гладким складочкам, а потом протяжно застонал, раздвигая их.

— Само совершенство! Восхитительно!

Он долго не продержится. И это факт!

— Дай мне себя. — Просит снова и тянет к окошку в решетке. Быстро притаскивает матрас, бухается на него. Выталкивает на её сторону свое покрывало и устраивает на нем голову, как на подушке.

— Ко мне детка, смелей! — Уже не просит, требует. Тело Урсула горит в нетерпении, чтобы смирить его хоть немного, проводит по твердому члену рукой. Не лаская, успокаивая.

— «Тише друг, потерпи. Сейчас главное не спугнуть нашу серую мышку».

Мина стоит прямо над ним. Она в нерешительности. Потом поворачивается спиной к решетке и одной ногой переступает через его голову. Отлично! Он нетерпеливо ерзает на своем старом матрасе. Мина придерживает подол красной сорочки, закрывая Урсулу весь обзор. Нависла над ним, расставив ноги и склонив вперед голову.

— Сними это детка. Покажи себя. — Сверкнул глазами волк.

Она колебалась. Будь Мина трезвой, наверное, в этот момент отступила бы. Но сейчас праздничная эйфория кружила голову, а разогретое поцелуями тело просило: еще! И она очень медленно поднимает руки вверх, стягивая сорочку через голову. На Урсула обрушивается волна наслаждения. Какая же она маленькая и хрупкая словно подросток, оборотень легко может поднять её одной рукой. И красивая. Если бы не крапины шрамов, она была бы похожа на фарфоровую куколку.

Ноги девушки стыдливо сведены вместе до самых колен.

— Раздвинь их, милая. — Просит узник. — Хочу видеть…

Она снова в нерешительности, а потом раздвигает. Она розовая. Восхитительно розовая и мокрая. Прекрасная и безупречная! Оборотень задышал тяжело. От одного вида этих мягких складочек, рот наполнился слюной. Как же хочется прижаться к ним и пройтись языком.

— О чем ты думаешь Ми? — Сглатывая, спросил оборотень.

— О твоих пальцах… — Щеки Мины запылали.

— Точнее.

— Как они ласкали меня.

— Тебе нравилось? Ты хочешь еще? — Она смущенно кивает.

— Что они должны делать? Покажи. — Взгляд у него такой, как будто он проваливается в эйфорию. Но Мина не двигается. — А я покажу, что должны делать на моем теле, твои нежные пальчики. — И развязывает веревки на штанах.

Девушка оглядывается и заворожено наблюдает, как он обхватывает кулаком свой твердый член. Нерешительно, её тонкие пальчики ложатся на розовые складки и замирают.

— Покажи, что бы мои руки делали сейчас с тобой. — Хрипло просит пленник. — Как бы ты хотела?

Она раздвигает мокрые створки, и палец скользит внутрь. Движения неспешные, девушка словно изучает себя. Кажется, она удивлена своими ощущениями, и дыхание её сбивается.

— Ты никогда не делала так раньше?

Она смотрит в желтые глаза, перечеркнутые вертикальным зрачком, совершенно голая, прижавшаяся к решетке спиной. Глаза полуприкрыты, ноги расставлены. Мотает головой в стороны: нет.

Тело Урсула уже молит об освобождении и его рука словно сама собой начинает двигаться. Медленно, стараясь не задеть головку и продлить удовольствие как можно дольше.

— Спускайся. — Шепчет Урсул.

Она помедлила и вытащила из себя мокрый палец. Хватаясь за решетку, съехала вниз. Почти села на него, но замерла, опершись коленями в пол. В глазах испуг и предвкушение.

— Ми, я скоро кончу.

Она снова оглядывается на его член, в глазах самодовольство.

— Я тоже. — Она так близка к его губам, что чувствует их тепло.

Его дыхание щекочет кожу в самом потаенном месте и по его рваным вдохам она понимает, что он тоже сильно нервничает, хоть и старается выглядеть уверенный. Мине приятно осознавать, что причина его волнения в ней.

— Все в порядке? — Шепчет девушка, когда его голодные взгляд упирается ей между ног.

— Да. Ниже. — Его глаза блестят как у голодного волка. Не дожидаясь её ответа, Урсул приподнимает голову и прижимается к ней ртом.

В Мину будто ударяет молния, она выгибается, упираясь спиной в решетку, и громко стонет. Он вскидывает на неё глаза и кажется, улыбается. Она не видит, но чувствует, как растягиваются его губы.

И повинуясь его жадному взгляду, она опускается ниже, почти садясь на его лицо. И чувствует как его язык, скользящий по её промежности.

О небо! Как же сладко! Ее аромат такой восхитительный, что он на волоске от оргазма. А её вкус лучше божественного нектара. Стараясь поглотить как можно больше, Урсул жадно лакает её сок. Шершавый язык бегает по нежной скользкой коже. Такая восхитительно обнаженная! От наслаждения оборотень стонет, пуская по ней волны вибрации. Потом проникает языком междумягких створок. Находит твердый бугорок. Да! Она вскрикнула громче, и словно подсказывая ему, что нужно делать, уперлась в губы клитором.

— Пожалуйста! — Умоляет девушка и словно маленькая наездница, начинает двигаться на нем. Её рука ложится ему на лоб, проходит по волосам, хватает за короткий ершик и сильнее прижимает его к себе.

— Ууу. — Тихо воет, как маленькая лисичка.

Потом кисть разжимается и поднимается вверх. Ложится на торчащую грудь, пальцы машинально пощипывают сосок. Смотреть, как она ласкает этот розовый бутон — блаженство. От дикого желания охватившего тело, Урсул быстрее заводил кулаком. Кажется в этом заезде, к финишу он придет первым. Он поднимает глаза и видит как Мина, откинувшись на решетку, покусывает свою ладонь. Щеки горят, спина выгибается в такт с его языком. Оборотень не видел раньше ничего более прекрасного, чем бьющаяся в экстазе тюремщица. Он сильнее втягивает её мокрый клитор и ликующе слышит, как её стон переходит в крик наслаждение.

— Урсул! Как же… Да! Да!

Язык проскальзывает глубже, и он чувствует как стенки нетронутой пещерки, сжимаются вокруг него. Движения его руки убыстряются, он забился на своем матрасе, подкидывая бедра вверх. Последнее сжатие, и протяжно застонав, он заливает семенем свою руку и живот. Оргазм с её клитором на губах в сто раз сильнее, чем от простой ласки. Чистое наслаждение! Неповторимое.

Огонь, прожегший их тела, отступает, оставляя после себя приятную