Декстер мертв - Джеффри Линдсей

Было бы забавно, конечно, если бы оказалось, что она уже устала и хочет вернуть мне моих детей или, еще забавнее, поняла свои ошибки и решила пасть ниц и просить у меня прощения. Но, зная, какая Дебз упрямая, я не мог себе представить масштабы откровения, которое должно было на нее снизойти. В общем, исключив откровенную ерунду, я не смог придумать ни одной причины, по которой она могла мне звонить. Тогда зачем ей отвечать?…

Хотя…

Любопытство, как говорится, до добра не доведет. Впрочем, много чего на белом свете не доводит до добра, и меня это никогда не останавливало. Любопытство снедало меня, звало, требуя внимания. Плюс ко всему где-то на подкорке моего сознания, похоже, еще осталась та верность семейным узам, которую вдалбливал в меня Гарри. Так или иначе, я совершил немыслимое…

…И ответил на звонок.

– Да? – сказал я спокойно, давая понять, что мне плевать на ее звонки, как и на нее саму.

– Мне нужна твоя помощь, – процедила Дебора сквозь зубы.

– Ну неужели? – удивленно протянул я. Мне и в голову не приходило, что она посмеет попросить меня о помощи. – С чего это ты решила, что я захочу тебе помогать? – В моем голосе хрустела сухая насмешка. Ответить Деборе, разумеется, будет нечего.

– Дети пропали, – вдруг выпалила она. – Их похитили.

А вот этого я не ждал.

Брайан услужливо повез меня на север, на шоссе ЮС-1, а там повернул налево, в Гейблс, к домику Деборы. Он почти ничего не говорил, только спрашивал, куда ехать, и я был ему за это благодарен. Будь на его месте кто другой – мне пришлось бы всю дорогу выслушивать взволнованную болтовню, испуганные охи и ахи – или, хуже того, слова поддержки в столь трудный час.

Брайан избавил меня от подобной радости, в очередной раз доказав, что знает мой характер лучше кого бы то ни было. Он понимал: один сочувственный вздох или мужественное подбадривание – и я выцарапаю ему глаза. К тому же, вероятно, он осознавал, что любой подобный жест с его стороны окажется фальшивым и бессмысленным, ведь жалость, как и любое другое чувство, ему чужда.

Я, конечно, и сам таков – внутри зияет пустота, ничто. Никаких эмоций, никакого сострадания, сочувствия и прочих слюняво-сопливых реакций, присущих смертным. Только отчего тогда стучит в висках и живот свело тугим узлом? Оттого что не позавтракал?…

Похитили. Моих детей.

Чем больше я об этом думал, тем выше вздымалась в груди волна ярости и беспокойства. Я сжал зубы и кулаки и представил, что сделаю с тем, кто их похитил. Это было бессмысленно, бесполезно – только поцарапал ладони, впившись в них ногтями, и тут же разболелась голова. Тупая, бестолковая, тошнотворная ярость – но все-таки с ней время пролетело незаметно, – и вот Брайан уже поворачивает к дому Деборы.

– Если ты не против, – сказал он сдержанно, – я заходить не буду.

– Конечно, – кивнул я.

Глупо даже спрашивать об этом, ведь, ясное дело, ему и близко нельзя подходить к Деборе. Я потянулся было к дверной ручке, как вдруг Брайан меня позвал:

– Декстер.

Я обернулся и нетерпеливо на него посмотрел.

– Я помогу, как смогу, – сказал он без какой-либо фальши. Для меня это значило намного больше чьих-нибудь крокодиловых слез, и я разжал наконец челюсти, которые так и держал стиснутыми с тех пор, как получил мрачные вести.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Я позвоню тебе, когда разузнаю подробности. Как только будет время.

Брайан просто кивнул, и я вылез из его машины. Когда я подошел к крыльцу Деборы, он уже скрылся из виду. Удачно, потому что в эту секунду Дебора отворила дверь. Она стояла на пороге, сжимая кулаки, и, взглянув ей в лицо, я с удивлением обнаружил, что она плакала.

Дебора никогда не плачет. Никогда. В последний раз я видел ее в слезах, когда ей было восемь и она упала с дерева. Сломала запястье. С тех пор ее постоянно сковывала холодная сдержанность. Крепкий орешек. Почти что робот. Я знал, что чувства у нее есть, только она их никогда не показывает. Мне частенько казалось это забавным – что она чувствует, но скрывает, полная моя противоположность. Вот оно, наследие Гарри.

Я замер на крыльце в нескольких футах от нее, не зная, как поступить. Очевидно, Дебора тоже не знала, потому что сначала посмотрела на меня, затем отвернулась, снова посмотрела и зашла в дом, оставив дверь открытой в безмолвном приглашении. Я зашел следом и запер дверь на замок.

Дебора уже сидела на кухне за шатким столиком. Она сгорбилась над полупустой кофейной чашкой, будто искала в ней ответы. С минуту я так и стоял, наблюдая за ней, а она не поднимала взгляда. Тогда я принес стул и сел напротив нее. Посреди стола лежали какие-то бумаги, и я их узнал: то были подписанные мной документы об опекунстве. Но это уже не важно. Сейчас главное – дети.

– Как это случилось? – спросил я.

Даже мне самому показалось, что мои слова прозвучали обвинительно, но Дебз виновато кивнула.

– Я оставила их в детском саду, как всегда. Потом пошла на работу. И через полчаса в сад пришли они. Трое мужчин с пистолетами. Сказали: приведите Морганов, но никто ничего не сделал, поэтому одного из воспитателей застрелили. – Она на секунду подняла взгляд и снова его опустила. – Они забрали детей. Всех четверых. Бросили их в машину и уехали. – Дебз поникла еще сильнее. – Они забрали наших детей.

Ее голос казался почти мертвым, пустым, будто она уже сдалась. Я никогда не видел ее такой, и мне стало не по себе.

– Кто они? – спросил я.

Дебора нахмурилась, но взгляда не подняла.

– Люди с пистолетами, – уточнил я, – кто они? Хоть что-то о них известно?

Она пожала плечами.

– Латиносы. Грубый акцент. Двое низких, один высокий со светлыми волосами. Больше ничего не известно.

– Прекрасно. Латиносы с акцентом. В Майами. Найдем как пить дать!

– Номеров их машины не записали, но это был темно-синий внедорожник, – все так же мрачно сообщила Деб.

Я хотел было отпустить еще какую-нибудь колкость, но тут закрыл рот, потому что в моей голове заревела сирена. Дебз сказала нечто такое, отчего волосы у меня на затылке встали дыбом и подсознание забило в колокола. Я не сразу понял что. Потом прокрутил в голове ее последние слова. Трое с пистолетами – есть. Латиноамериканцы – есть. Два низких и один высокий – есть. Темно-синий внедорожник…

ДЗИНЬ! ДЗИНЬ! ДЗИНЬ! ДЗИНЬ! ДЗИНЬ!

Разумеется, я догадался, что это люди Рауля похитили детей. Единственным вопросом было: как? Как они вышли на меня? И как узнали о детях?… Тут львиная доля ответов на эти вопросы стала мне ясна.

Темно-синий внедорожник. Я совсем недавно такой видел – и даже не один раз. Когда парковался в переулке неподалеку от «Пепино» и когда был прямо здесь, у Деборы на лужайке… И кажется, еще один раз, совсем недавно.