Sapiens на диете. Всемирная история похудения, или Антропологический взгляд на метаболизм - Герман Понцер

К счастью, мы можем перестать слушать этих диетических экстремистов и взглянуть на данные самостоятельно. Есть три типа убедительных свидетельств, которые говорят нам что-то о рационе наших предков: археологические и палеонтологические данные, этнографические сведения о современных охотниках и собирателях и функциональный анализ человеческого генома. Есть разные нюансы, и очень легко потеряться в таком количестве информации, но общий посыл следующий: мы эволюционировали как всеядные. Люди едят все, что могут найти, что почти всегда представляет собой микс растительной и животной пищи (и меда).

Если вернуться на семь миллионов лет назад, к тому времени, когда наше подсемейство отделилось от шимпанзе и бонобо, то станет понятно, что предки-гоминины были обезьяноподобным растительноядным видом. В течение первых четырех-пяти миллионов лет эволюции у гомининов различных видов, палеонтологическими данными о которых мы располагаем (включая знаменитый скелет Люси и ее родственников-австралопитеков), были коренные зубы (моляры) с округлыми остриями для поедания растительной пищи. У них были длинные руки и слегка изогнутые пальцы, что говорит нам о том, что они часто забирались на деревья, вероятно, за фруктами и другой растительной пищей. Конечно, они, вероятно, охотились на обезьян или другую мелкую дичь, как это делают сегодня шимпанзе и бонобо. Насекомые, возможно, тоже были частью рациона, почти так же, как у шимпанзе — мед, муравьи и термиты. Но все данные, полученные в ходе длительного раннего периода эволюции гомининов, указывают на то, что они питались преимущественно растительной пищей.

Также одним из новшеств того периода было выкапывание клубней. У останков австралопитеков, которые жили примерно четыре-два миллиона лет назад (Глава 4), были большие коренные зубы с толстой эмалью. На их зубах также остались царапины, которые указывают на осадок в их пище, и изотопная подпись[52] эмали похожа на ту, которую мы наблюдаем у диких клубней. Шимпанзе иногда выкапывают и едят корнеплоды, но это происходит редко (у нас ситуация прямо противоположная, ведь корнеплоды являются основой рациона людей во многих частях мира). Мы еще не уверены, что австралопитеки ели много клубней (трудно быть убежденным на сто процентов, когда дело касается ископаемых!), но имеющиеся данные свидетельствуют о том, что любовь к картофелю и другим крахмалистым овощам передалась нам по наследству.

Примерно 2,5 миллиона лет назад произошел важный сдвиг в питании, связанный с возникновением охоты и собирательства. Мы подробно описали метаболическое воздействие этого изменения в Главе 4, но стоит напомнить о пополнении набора продуктов, которые ели гоминины. По мере того как предки человека все больше охотились, мясо становилось более важной частью рациона. Мы нашли следы каменных орудий на костях животных, которым 2,5 миллиона лет. 1, 8 миллиона лет назад популяция человека прямоходящего, которую мы обнаружили в Дманиси, питалась антилопами и другими животными. 400 000 лет назад гейдельбергский человек регулярно охотился на диких лошадей и другую крупную дичь. 100 000 лет назад неандертальцы часто ели оленей и мамонтов. Полы пещер неандертальцев усеяны обглоданными остатками пищи, и любовь к мясу очевидна из-за характерных изотопных подписей их костей (у существ, которые едят других животных, наблюдается повышенный уровень изотопа азота-15, концентрация которого повышается по мере продвижения вверх по пищевой цепи). Наш вид был столь же искусен в охоте (доказательства этому — обугленные кости ошеломляющего числа видов, найденные в древних очагах).

Появление мяса в рационе имело серьезные последствия для всего организма. В каждом кусочке животной пищи больше энергии — особенно жира, что означает, что для удовлетворения ежедневных потребностей в калориях требуется меньше еды. Теперь не было такой необходимости в больших коренных зубах и других пищеварительных механизмах. Благодаря естественному отбору у нас уменьшились зубы и укоротился кишечник, чтобы перенаправить энергию к другим органам. Сегодня наш пищеварительный тракт на 40 % короче, а печень на 10 % меньше, чем у наших собратьев-вегетерианцев — крупных обезьян. Эти трансформации высвобождают около 240 ккал в день, которые мы тратим на большой мозг и другие ресурсы, требующие много энергии (Глава 4).

Тем не менее, среди приверженцев палеодиеты также бытует ошибочное представление о том, что наши предки (охотники и собиратели) занимались только охотой. Возможно, эта точка зрения отражает изначальную предвзятость к ископаемым и палеонтологическим данным. Кости сохраняются гораздо лучше, чем растительная пища, равно как и орудия, используемые для охоты. Среди последних часто можно найти каменные наконечники, которые не разлагаются и не портятся. Как мы видим на примере хадза, для сбора растительной пищи нужны только сильные руки и деревянная палка-копалка. Прямые доказательства поедания растений не так легко обнаружить, анализируя археологические и палеонтологические данные, но все признаки указывают на сбалансированный рацион, подобный тому, которого придерживаются современные племена охотников и собирателей.

Некоторые из новейших и наиболее интересных исследований питания гомининов основаны на анализе кусочков пиши, застрявшей в зубах ископаемых останков. Аманда Генри из Лейденского университета является пионером в этой развивающейся области изучения человеческой эволюции. Она и ее коллеги тщательно извлекают зубной камень (отвердевший зубной налет) из челюстей окаменелых неандертальцев по всей Европе и на Ближнем Востоке. Изучая их под микроскопом, она обнаружила зерна и крахмал из растительной пищи почти в каждом образце, несмотря на то, что биологического материала было очень мало. Неандертальцы обычно охотились на крупную дичь, но уравновешивали все это мясо богатыми углеводами зернами, крахмалистыми клубнями, сладкими фруктами и орехами. Генри нашла аналогичные свидетельства в окаменелых зубах представителей нашего вида, относящихся к этому периоду. Наши предки, без сомнения, были бы удивлены широко распространенным в сегодняшних кругах приверженцев палеодиет представлением о том, что зерновые и крахмалистые богатые углеводами растительные продукты нужно исключить из меню.

Даже мука и хлеб намного древнее, чем мы привыкли думать. Во время археологических раскопок в Иордании были обнаружены древняя печь и обугленные остатки хлеба, которым примерно 14 000 лет, то есть они были приготовлены за тысячи лет до возникновения сельского хозяйства. Муку делали из диких злаков. Хотя находка в Иордании примечательна тем, что является самым древним досельскохозяйственным свидетельством изготовления хлеба, вполне вероятно, что подобная практика была широко распространена еще до того, как были изобретено земледелие. Например, в австралийской культуре аборигены, как известно, делали хлеб из дикого зерна до того, как пшеницу привезли из Европы. Женщины хадза по-прежнему регулярно измельчают плоды баобаба в муку и смешивают ее с водой, чтобы потом съесть.