Привычка достигать. Как применять дизайн-мышление для достижения целей, которые казались вам невозможными - Бернард Рос

Мой руководитель упомянул, что в Корнелльском университете ищут молодого доцента. А я вспомнил, что несколько лет назад провел лето в Лос-Анджелесе и тогда счел Стэнфорд очень приятным местом для проживания. Я спросил руководителя, знает ли он кого-нибудь из профессуры Стэнфорда. Он знал профессора Арнольда. Так в результате череды совпадений я оказался в Стэнфорде, где провел более 50 лет своей жизни.

В марте 1961 года в Йельском университете проходила международная конференция преподавателей механики под эгидой Национального научного фонда. Организаторы послали приглашение профессору Арнольду из Стэнфорда.

На инженерно-механическом факультете Стэнфордского университета тогда работало два человека с фамилией Арнольд. Один из них, Джон Арнольд, был профессором и на инженерно-механическом факультете, и в Школе бизнеса. Этот известный ученый стоял у истоков отделения дизайна. Фрэнк Арнольд был преподавателем на отделении термодинамики. Он не интересовался механикой, но активно занимался аэродинамикой. Приглашение на конференцию по ошибке попало Фрэнку, а не Джону Арнольду. Не обратив внимания на явную ошибку, Фрэнк принял его и посетил конференцию, на которой встретил моего научного руководителя.

Таким образом, когда мой руководитель писал письмо с рекомендацией по поводу меня, он писал не тому человеку. К счастью, на этот раз Фрэнк Арнольд переадресовал его Джону Арнольду. У моего научного руководителя в академических кругах был очень высокий авторитет, и Джон Арнольд пригласил меня в Стэнфорд на собеседование.

Тем временем я получил предложение от Колумбийского университета. Я стал доцентом и должен был приступить к исполнению своих обязанностей в сентябре. Мне хотелось преподавать в этом университете, где я мог заниматься научными исследованиями рядом с моим бывшим научным руководителем. Но я был рад свалившемуся на меня бесплатному путешествию в Калифорнию. В конце июля мы с женой наняли няню для ухода за двумя нашими сыновьями и моей 12-летней сестрой, которая жила с нами, и на поезде отправились в Калифорнию.

В Стэнфорде Джон Арнольд произвел на меня потрясающее впечатление. Я узнал, что он был очень популярным профессором в Массачусетском технологическом институте и лишь несколько лет назад перешел в Стэнфорд. На созданном им отделении дизайна работали всего три молодых преподавателя, и атмосфера здесь сильно отличалась от той, к которой я привык в Колумбийском университете. У Джона был особый подход к преподаванию технических дисциплин (сказывалось то, что до техники он изучал философию). Больше всего меня завораживал блеск его глаз. Он вселял в меня уверенность, что с этим человеком будет очень интересно работать.

Мне было очень приятно, когда после нескольких часов собеседований и совместного обеда декан факультета объявил мне, что деканат будет рекомендовать руководству университета заключить со мной трехлетний испытательный контракт с назначением на должность доцента. В тот вечер мы с женой были очень взволнованы. Ей нравилась Калифорния. Меня привлекала возможность работать с Джоном Арнольдом. Но я любил свой родной Нью-Йорк, своего научного руководителя и Колумбийский университет. Кроме того, осенний семестр в нем начинался через месяц и я уже принял назначение. Что было делать? Если я переберусь в Стэнфорд, то через месяц окажусь здесь с семьей без жилья. Я уже внес авансовый платеж за дом в Нью-Йорке. Я понимал, что вернуть его вряд ли удастся и я буду вынужден остаться там. В поезде по пути домой мы с женой мучительно размышляли над ситуацией.

Когда я появился в Колумбийском университете, мой научный руководитель спросил меня, как прошла поездка в Калифорнию, и я признался ему, что получил предложение о работе. Без колебаний он рассказал мне, что обсуждал мою ситуацию со своими коллегами и что, по имеющейся информации, в Стэнфорде есть большие планы по расширению инженерно-механического факультета. Все они пришли к выводу, что в Стэнфордском университете начинается новая эра и в моих интересах принять предложение калифорнийцев. Более того, они решили, что мне не следует корить себя за отречение от Колумбийского университета в последнюю минуту. В мгновение ока проблема с альма-матер была решена. Осталась только задача проинформировать наши семьи о том, что мы забираем детей и уезжаем за три тысячи километров от Нью-Йорка. А моя сестра была шокирована предстоящей разлукой со своими школьными подругами.

В Стэнфорде у меня сложилась долгая и успешная карьера. Но чтобы я попал туда, необходимо было стечение невероятных обстоятельств. Моя жизнь пронизана событиями, которые никогда бы не произошли, если бы не незапланированное и немыслимое вторжение «его величества случая». Большинство моих знакомых прошли такой же отнюдь не прямой жизненный путь. А вы? Было ли в вашей жизни достаточно неожиданных событий, чтобы вы поверили, что жизнь – дело случая? Если да, то наслаждайтесь ею и не тратьте попусту время на то, чтобы принимать только такие решения, которые уберегли бы вас от ухабов и кочек.

Некоторые люди никогда не мучаются при принятии решений. Жизнь течет сама по себе, и когда в ней случаются большие события, эти люди узнают об их важности, только обернувшись назад. Я один из таких людей. Я считаю себя счастливчиком, потому что моя профессиональная жизнь сложилась именно так. Но, вспоминая о том, как много было перекрестков на моем долгом и насыщенном профессиональном пути, теперь я понимаю, что, если бы я не пользовался открывавшимися возможностями, моя жизнь сложилась бы иначе. Конечно, я не могу знать, насколько именно. Но я ни о чем не жалею. В мире есть два противоположных типа людей: те, кто говорит «да» любой новой возможности, и те, кто говорит «нет». Я где-то посередине.

Я понял, что людям важно осознавать свою реакцию на возникающие возможности. Заранее никто не знает, куда они нас приведут. Некоторые могут привести в никуда, а некоторые даже завести в беду. И все же, когда появляется очередная возможность, нам не остается ничего, кроме как реагировать на нее. (Игнорирование возможности – тоже одна из форм нашей реакции на нее.) Несколько возможностей, которые сильно повлияли на мою жизнь, буквально свалились на меня в виде звонков, прозвучавших как гром среди ясного неба. Первый такой звонок раздался, когда я работал в Стэнфорде второй год. Я ответил по служебному телефону из своего кабинета, и меня попросили подождать: со мной хочет поговорить доктор Терман. Конечно, я знал это имя. Фредерик Терман был проректором Стэнфордского университета и легендарным специалистом в области электротехники. Он учил Билла Хьюлетта и Дэвида Паккарда. А я никогда с ним не встречался. Что ему может быть нужно от молодого доцента?

Терман сказал, что звонит мне, чтобы предложить помочь с разработкой техники Джону Маккарти, математику, который только что выиграл большой правительственный грант на создание в Стэнфорде лаборатории искусственного интеллекта. Часть гранта пойдет на разработку робототехники. Терману сказали, что Джон Маккарти слишком увлечен теорией математики для того, чтобы успешно справиться с созданием реальных устройств, и что я мог бы оказать ему помощь как инженер. После звонка Термана начался долгий период тесного сотрудничества с лабораторией искусственного интеллекта Стэнфордского университета. Я погрузился в робототехнику, которая стала важнейшей темой моей творческой научной работы на протяжении более 40 лет. Я был одним из создателей роботов нового поколения, а с Джоном мы до сих пор близкие друзья. Он стал открывателем новых областей в искусственном интеллекте, настоящим гением с невероятно любознательным и творческим умом. Скоро я понял, что Маккарти гораздо ближе к практике, чем думал Терман. У Джона было очаровательное качество: он верил, что может решить любую проблему.